– Не будешь оправдываться? – спрашивает Ашш-Ольгар откуда-то из-за моей спины. Моё больное воображение на какой-то миг даже рисует его с клеймом, но это, конечно же, бред, ведь именно он этот обычай и отменил. Вернее, говорят, что он хотел клеймить обе стороны – и «падшую» женщину, и мужчин, которые её услугами пользовались. Понятно, что такой вариант не прошёл.

– Как прикажет мой Император, – ответила я, подавив желание огрызнуться, что я даже не очень-то в курсе, в чём конкретно меня обвиняют.

– Вставай, – сказал Он. – Останешься здесь.

Я встала, растерянно оглянулась. Где здесь? Вот прямо тут, на том месте, где стою? И что я буду тут делать? Ждать, пока он вернётся и решит мою судьбу? Или что?

У меня было ещё много вопросов к мирозданию, то есть в никуда, но все они стремительно схлынули, как только Он оказался рядом. Очень близко. Слишком близко. И все мои душевные силы ушли на то, чтобы не отшатнуться, потому что страшно. Кажется, так близко он не стоял даже тогда, когда наградил меня засосом для конспирации, а может, всё дело в том, что теперь он стоит прямо передо мной, и это ощущается, как вторжение в личную зону, мне мучительно хочется увеличить дистанцию, хотя бы на полметра, а лучше бы метра на три-четыре. Однако я стою, не шевелясь и даже почти не дыша, не хочется выдавать свою панику частым и поверхностным дыханием. Сейчас он прикажет поднять на него глаза и прочитает, наконец, мои сумбурные и совершенно не верноподданнические мысли, и всё. Конец Ике Стайер. В пыточную к дель Нарго и остальным…

– Мы с тобой поговорим, – задумчиво обронил Император, и мне послышалась отчётливая угроза. Но задуматься об этом я толком не успела, потому что он добавил. – Но сначала сходим на бал в честь двадцатилетия Аники дес Аблес.

Остаться безучастной и невозмутимой я не смогла. Спросила, чувствуя, как мгновенно становится нечем дышать, и пол начинает шататься под моими ослабевшими ногами:

– Что?! Чьего двадцатилетия?!.. – И в безнадёжной попытке сгладить, добавила. – Мой Господин.

– Аники дес Аблес, – повторил Ашш-Ольгар, и по глазам его – а я, оказывается, уже некоторое время смотрю прямо ему в глаза, было совершенно не понять, что происходит в его голове. – Знаешь её?

– Нет, мой Господин, – уже немного взяв себя в руки, отвечаю чистую правду и поспешно опускаю глаза. Если это не шутка жестокого Императора, ту, которая завтра будет праздновать двадцатилетие в особняке дес Аблес, я и в самом деле не знаю. Но очень, очень хочу узнать! И на бал пойду, под любым предлогом, в любом качестве, которое только Ашш-Ольгар сочтёт нужным, хоть любовницей, хоть стражницей, хоть ручной болонкой… хотя нет. Болонкой всё же нет.

– Ну вот, завтра и познакомитесь, – спокойно пожимает плечами всё ещё слишком близко стоящий Император и – хвала Небесам! – делает-таки шаг назад.

– Да, мой Господин, – отвечаю я, и, видимо, слишком явно сквозит в моём голосе облегчение, и его невозможно не услышать.

– Почему ты не хочешь быть моей любовницей? – прямо спрашивает Ашш-Ольгар, и пол качается подо мной уже второй раз за утро.

И в самом деле, почему? Потому что я планирую убить Вас, мой Император! – на хороший ответ как-то не тянет. Лепетать, что недостойна такой чести – тоже сомнительный вариант. Может быть, сказать, что у меня уже есть возлюбленный? Но этого, кажется, Ашш-Ольгар просто не поймёт – у него по две официальные любовницы чуть ли не в каждом крупном городе. По крайней мере, так говорят.

– Простите, мой Господин, – так и не найдя компромисс между уважительной для него причиной и собственной безопасностью, произношу я, предчувствуя – в который раз за только начавшийся день! – недоброе.

– Вообще-то, у тебя уже нет выбора, – подтвердил мои предчувствия Ашш-Ольгар и покинул комнату.

Мне понадобилось минут десять, чтобы как-то осознать всё сказанное, и ещё почти столько же, чтобы решиться подойти к выходу и предпринять полностью безуспешную попытку им воспользоваться. Он меня запер. И хотя в самом дворце мне всё равно пойти абсолютно некуда, есть ещё мир и за его пределами, и хотя бы то же самое расследование, которое Он сам мне и поручил…

Принесённые с собой книги успокоиться не помогли, наоборот! Стоило мне открыть показавшуюся самой безобидной книгу по новейшей истории и задумчиво полистать, как в глаза бросились кем-то заботливо выделенные абзацы, где речь шла о Семье дес Аблес. Дес Аблес!!! Книга мгновенно превратилась для меня в змею, или ещё вернее, в смертельное проклятие замедленного действия, которое непонятно когда шарахнет. Какая же я дура, что не просмотрела книги сразу, там же в библиотеке! Или хотя бы перед тем, как тащить их в Его покои. Конечно, я не предполагала такого развития событий, что мне придётся остаться в спальне Императора на неопределённый срок и с неопределёнными… или же наоборот, очень даже определёнными перспективами, но всё равно. Думать надо было, Аника… или, вернее, Ика, ведь имя твоё, оказывается, уже давно носит другая. Тётя Эльза, как же так?!

Когда распахнулась дверь, я вздрогнула и почувствовала себя застигнутой на месте преступления, хотя книгу давно убрала обратно и просто тупо пялилась в окно – вид, надо сказать, отменный. Здесь вообще красивый сад. Когда Альмар был ещё свободной страной, здесь проходили Советы Семей, и я точно знаю, что в саду девять фонтанов – по количеству старейших Семейств, они, фонтаны, даже имена соответствующие носили… но теперь об этом, кажется, лучше не вспоминать.

Кажется, Император не шутил, или же шутил с размахом – вошедшие явно собирались в срочном порядке изготовить для меня платье, в котором я и пойду на завтрашний бал. И никаких сомнений не выказывали, что пойду я туда в роли Его официальной любовницы. Доигралась, Ика. Вот и приблизил тебя Ашш-Ольгар, а плана у тебя как не было, так и нет. Зато вместо этого куча вопросов, непозволительные сомнения в тёте и в себе и дикий страх перед грядущей ночью.

Тот факт, что днём мне принесли еду, и то, какая именно еда это была – не помню уже, когда я такие шедевры кулинарии видела, вызвало с моей стороны ещё больше тревоги.

Следуя какому-то странному упрямству, я ела только самое простое – морс и хлеб, и ещё старательно избегала даже приближаться к кровати. Глупо, но мне казалось, что стоит хотя бы коснуться её, и всё, я словно бы приму свой новый статус. Хотя вряд ли все эти суеверия мне как-то помогут, когда Он вернётся.

Кроме еды мне принесли ещё и вещи из моей бывшей комнаты, и вряд ли об этом позаботился Император, скорее, кто-то из служанок. И мне теперь даже немного стыдно перед ними за своё безразличное и обезличенное отношение – его я переняла ещё в детстве от тёти, и как-то не задумывалась об этом, хоть и давно уже сама не принадлежу к высшему сословию. Семья дес Аблес никогда не обижала слуг, просто они были «другими». Их можно было о чём-то попросить в рамках их обязанностей, но совершенно неприемлемо было с ними советоваться или ожидать от них какой-то инициативы…

День тянулся невыносимо долго, вроде бы и не самый длинный день в году по календарю, но совершенно бесконечный для меня лично. И в какой-то момент я устала бояться и обмирать от любого звука – а вдруг уже идёт Он, да и накопленная усталость предыдущих дней и ночей дала о себе знать, и меня стало клонить в сон. От унизительного размещения на коврике меня спасло кресло, я забралась в него с ногами – мебель у Его Императорского Величества масштабная во всех помещениях, и, свернувшись калачиком, уснула, подложив под голову свои же вещи. Книги в сумке ютились на полу рядом, и, несмотря на великолепие обстановки, а может, как раз благодаря ей, я чувствовала себя бедной и бесправной, как никогда.

– Итак, где он? – раздался голос Императора, и я до конца не уверена – то ли он дожидался, пока я проснусь, то ли вопрос меня и разбудил.

Уже стемнело, но я прекрасно его вижу – сидит в кресле напротив, в неизменной маске, и рассматривает меня в упор. Я подавила желание затолкать сумку с книгами за своё кресло или как-нибудь ногами прикрыть и, нарушив этикет, – спросонья не сообразила вскочить и бухнуться на колено, спросила: