Выбор из ряда «Либо ты человек, либо зверь.» - Самая настоящая дилемма для таких безумцев, как я. Тут никакая философия, психология, самоуверенность… Даже здравый смысл не поможет решить этот вопрос! На этот вопрос нужно отвечать кратко и быстро. Без задней мысли. Иначе ты попросту сойдёшь с ума и потеряешься в себе, пытаясь понять свою истинную природу. Я не помню, кем я был. Я не знаю, кем я стал. Самовлюблённый и озлобленный идиот, живущий в одиночестве и жаждущий смерти всего и вся… Или же простой неудачник, окружённый едва знакомыми мне людьми… Я не знаю, кем меня видит Соломка, и как мне показывать себя перед ней.

«А если кто-то нападёт на меня в Мегаполисе? Если ко мне Маус прилипнет?» - этот вопрос касался не только Маусэра. Любой, кто поднимет на меня руку, будет иметь преимущество. И если люди узнают о моей слабости – они обязательно воспользуются ей. Дадут по носу, или ярлыками обвесят. Люди меня ненавидят всем сердцем! Кто пройдёт мимо такой возможности?!

«Я сама дам по морде Маусу, если он начнёт выпендриваться. Остальных это тоже касается.» - Соломка спокойно поделилась своим решением и помогла мне встать с земли. Она протянула мне книжку, ожидая моего окончательного решения. Моего вопроса ведь ей… не хватило. Да и других решений у меня не было! Лучше уж дать Соломке прицепить меня на поводок и пройти в город вместе с ней, нежели встречать её у ворот с бензопилой в руках! Мне нужен союзник и друг, а не очередной противник среди незнакомцев. Да и в Мегаполис я иду не для того, чтобы искать ещё больше проблем на свою голову! Ах да… к её условиям я успел добавить свои собственные:

- «Раз уж так, то тебе придётся ночевать у меня. Не хочу завтра вставать и бегать-искать тебя по всему миру.»

«Этого я и хотела, Гоул.» - можно сказать, что я прочитал её мысли. Соломка сама решила остаться у меня, даже не принимая моё «условие» во внимание. У неё были свои причины остаться в этой дыре: – «Спать я не собираюсь. И уходить тоже. Я буду наблюдать за каждым твоим движением. Что бы ты не захотел сделать – я не оторву от тебя глаз.»

Как бы это странно не звучало, но Соломка так и сделала. Она всегда сидела в той же комнате, что и я. Подглядывала в книгу Макс и прислушивалась к нашим разговорам. Даже если я захочу извиниться перед Макс – Соломка будет стоять рядом и дышать мне в спину. Не то что бы я против… Но она подходит к своей задаче слишком серьёзно. Я бы даже сказал: «слишком буквально». С другой же стороны – это даже хорошо. Она всегда рядом и мне не приходится волноваться за неё. Не приходится думать о: «Не испытывает ли она дикие судроги» или «Испускает ли она пену изо рта от голода?». Может она голодная и злая… плюс пытается терпеть неприятную боль в животе и старается не впиться зубами в моё плечо при первой возможности, но она, более-менее, в норме. И если с ней что-то случится – я среагирую первым.

Свой поход в Мегаполис я перенёс на следующий день. Все свои планы я обмозговал с Соломкой за кружкой пива. Мы решили «не спешить с выводами», хоть мне и хотелось доползти до Дома Советов как можно скорее. Соломка всегда ходила рядом, и я пользовался этим шансом. Разговаривал с ней на разнообразные темы и обсуждал идеи, дабы она не оставалась тенью за моей спиной. Мне едва-едва удалось забыть про то недоразумение, произошедшее между нами. Да и Соломка… успела простить мне мою тупость, хоть она и продолжала разговаривать со мной на серьёзных тонах и держать лицо «кирпичом». Один раз она даже позволила мне отойти от неё метров на десять, когда Макс попросила меня «покормить её». И нет, это не то, о чем думают пошлые умы! Я просто отвёл её в «холодильник» и предложил пару свежих рук на закуску! Ничего прочего! Вот если бы такие слова сказала Хэнни – то да! Тут даже гадать не надо! У неё ведь в голове кроме пошлостей ничего и не плавает! И да… На счёт Хэнни… Она вернулась обратно в мой дом ближе к вечеру. Вместе с Марко.

«Гоу-ул~!» - Хэнни встретила меня со счастливой мордой, довольной улыбкой и аккуратными объятьями. Она даже не постеснялась поцеловать меня в щёку на глазах у всех, встав на носочки. – «Я успела соскучиться и вернулась домой. Ты и Макс ведь… тоже соскучились по мне, верно?»

Я ничего не сказал в ответ. Конечно, я мог сказать что-то вроде: «Уж лучше бы ты не возвращалась»… Может даже назвать её глупым животным, добавив к этому обидные фразеологизмы и ярлыки! Но всё, что я сделал – спокойно наблюдал за ней с ненавистью в глазах и не двигался, пока она не перебежала к Макс с Соломкой, чирикая и хвастаясь всем, что она успела сделать в гостях у Марко. Что на счёт самого Марко… Он выглядел усталым. Измученным. Шокированным. Иссушённым. Выглядел так, словно все его мечты и надежды были размолоты в блендере прямо на его глазах. Он даже… слегка постарел, если присмотреться. Марко смотрел в пустоту даже тогда, когда я решил задать ему вполне лёгкий вопрос:

- «Как прошёл вечер с этой полоумной козой?»

Марко молчаливо повернул голову в мою сторону, не меняя ни лица, не взгляда. Он смотрел на меня с пустыми глазами и, медленно открыв рот, произнёс свой ответ. Тихо и аккуратно:

- «Чувак… Я больше никогда не приглашу её к себе «на чай». Если вдруг она попросит сходить ко мне в гости – не пускай! Я всё что угодно для тебя сделаю, только не подпускай её ко мне!» - Марко аж побледнел, поймав на себе взгляд Хэнни. Он перетянул меня через порог и закрыл двери за собой, но даже на улице он старался не повышать своего тона и разговаривать со мной… громким шёпотом, если это можно так описать. Марко, скорее, скулил, нежели разговаривал со мной. Даже простой вопрос: «Что случилось?» он взял с долей сарказма. – «Я не шучу, Гоул! Эта… Эта дъяволица… О-она изнасиловала меня! Может я и преувеличиваю, но это серьёзно подходило на изнасилование! Ночью она забралась в мою кровать, хотя я выделил ей кровать в гостиной! А когда ты ушёл – Хэнни связала мои руки, засунула свои трусики мне в рот и начала… Я-я… Я даже вспоминать не хочу.»

«Не думаю, что тебе стоит этим хвастаться, приятель.» - я не совсем понимал всей истории Марко. Я лишь испускал из себя сарказм и шутки, стараясь улыбнуться. Честно говоря… Я и не хотел ничего знать! Это меня не касается! Да и уши свои я не хотел мучать подробными историями.

«Я не хвастаюсь! Я даже не шучу! Она…» - Марко всё же решил поделиться деталями. Лично. Он даже пролил слезу, оглядываясь назад, в сторону своего дома, словно вспоминая весь тот кошмар, который ему пришлось пережить. – «В-восемь раз… Даже отдохнуть не давала. Лезла туда, к-куда… вообще никому лезть нельзя! Издевалась надо мною часами напролёт… х-х… Я даже ног не чувствую.»

«Да понял я! Вали домой и отдохни! Задолбал уже…» - я не хотел слушать его нытьё. Мне было глубоко насрать на все его «тисканья» с Хэнни. Он ведь сам захотел побыть с этой пошлой козой наедине и насладиться этим – вот пусть и «наслаждается». Пусть учится на своих ошибках. Будет верить мне на слово в следующий раз.

Мне было не жалко Марко. Ни капли ни жалко. Я скорее… завидовал ему. Он ведь сейчас наслаждается тишиной и покоем, пока я играю в карты с полоумной извращенкой, немым «юным гением» и скалящейся бой-бабой. Все мы распивали пиво и общались, иногда слушая… не слишком приятные истории, выходящие из уст слегка опьяневшей Хэнни. И каждый реагировал на её истории по-разному. Макс краснела и сталась угомонить Хэнни, толкая её в плечо с недовольным видом. Я на её истории реагировал с отвращением, перебирая карты в своих руках и стараясь стереть все эти детали из своей головы очередным глотком пива. Соломка же… она не подавала виду. Она спокойно слушала Хэнни и посапывала пивко из кружки, но в её глазах я видел стыд. Даже когда я смотрел на неё, замечая на себе её взгляд – она моментально отводила глаза в сторону. Да и вела она себя… необычно, особенно после шести кружек. То «случайно» касалась меня ногой, то водила кончиком пальца по столу, или даже по одной из своих карт… Иногда она даже «терялась» в себе и забывала про всё, пока кто-то не толкнёт её в плечо или не скажет: «Ходи!». Я был не единственным, кто наблюдал за изменением характера Соломки. Хэнни тоже была завлечена её странным поведением, расплываясь в улыбке. Иногда она шептала что-то ей на ухо, и Соломка ничего не произносила в ответ. Иногда она реагировала на эти слова с лёгкой дрожью, а иногда - молчаливо опускала голову. Не знаю, что говорила ей Хэнни, но… она соглашалась. В этом случае – молчание было знаком согласия. И отвечала она не на вопросы…