«Я могу сшить ей юбочку и блузку! И красиво, и просторно, и не мешает ничему! Даже глаз Гоула будет чем порадовать, м?» - Хэнни всё ещё ничему не научилась. Дура дурой, день за днём. Но её предложение сшить одежду было довольно… привлекательным. Если уж она умеет шить одежду – пусть шьёт. Даже если она сошьёт «по-китайски» - пофиг. Хоть чем-то дельным руки займёт. А что на счёт рабочей одежды для Макс… Я поделился с ней своей одеждой: Мои рабочие штаны болотного цвета (просторные, мешковатые) и рубаху. На счёт размеров ни я, ни Макс, не думали. Я просто обрезал всё лишнее прямо на её глазах, дал ей ремень и сказал: «Надевай». Вот и вся история. Да и Макс выглядела довольной, примеряя свою новую одёжку. Это был временный выбор, но и решение проблемы я уже успел найти:
- «Потом отправлю Хэнни с Соломкой в город. Найдут замену этому рванью и будешь ходить в нормальной одёжке «прямо с иголочки». Потерпи.»
Лишних вопросов Макс не задавала. Да, я помню про тот факт, что она не умеет говорить, но и дёргать меня за рукав с лишними вопросами она не хотела. Каждый раз, когда я занимаюсь работой – Макс тоже занимала себя делами. Читала книги, рубила и колола деревья, помогала Хэнни (и довольно часто). А если на её ум придёт что-то абсолютно безумное… Настолько безумное, что я должен знать об этом – она обязательно спросит разрешения. И я соглашаюсь! Блин… Я даже помогаю ей с этим! Дополнительная пристройка в доме! Какой-нибудь выпендрёжный механизм! Да что только мы не сделали с моим местом! Я и дом расширил с ней, сделав для неё комнату, и сделал туалетную комнату! Пересобрал машины на ферме и увеличил её! А ещё ей на ум пришла идея о «секретном механизме», который посылал старую живность на убой! Хэнни же она сказала, что сделала мойку для старого скота, которая облегчит ей работу, хотя на самом деле она сжигала и разделывала коров на части, даже не замечая этого. Одно нажатие кнопки – коровка исчезала прямо на её глазах и перемещала к машине, которая линчевала безмозглое животное на шашлык. Её только волновал вопрос: «А куда она делась?». Ответ на свой вопрос она нашла только на третий день, вздувшись на нас обоих. Ну а механизм… Его пришлось разобрать. Вот такие дела.
Где-то под конец недели я стал чуть-чуть… нервным и обеспокоенным. Последнюю партию нужных вещей для магазина я успел отдать Соломке, и она теперь приходила только для того, чтобы осмотреть и поговорить с Макс… или выпить со мной пива. И раз ей больше нечего у меня забирать – мне тоже… чесать нечего. Я ходил из угла в угол, заглядывая то в пустые вагонетки, то в сундуки. Макс же послушно читала книги в своей комнате, но и она не знала чем заняться. Читать – единственное занятие, которое было у неё на уме. Ну а Хэнни… с ней ничего не менялось. Стало скучно – морковь в руки и в свою комнату… пищать и стонать. Эх… Ну почему я не могу поменять Макс и Хэнни местами? Сделать одну полезной и голосистой, а другую – молчаливой… и тоже полезной?
Пока развратный монстр терзал стены своей комнаты и издавал неописуемые звуки… Я попросту покинул дом. Вышел на берег, прихватив с собой ведро, удочку и табуретку. Уж лучше я словлю рыбы для кошкозавра, который сейчас мурчит со своей хозяйкой, нежели буду заставлять себя слушать этот оперный ужас, за которым последует недовольное «Мяу-Мяу». Одно непослушное животное меня уже вывело из себя. Не хочу присоединять в свой хлев ещё одно.
Макс подошла ко мне практически незаметно. Она научилась привлекать моё внимание очень осторожно, не заставляя меня хвататься за бензопилу. Ты точно не получишь сердечный приступ от того, как кто-то дёргает тебя за рукав. Ну а когда ты обернёшься – на твои глаза попадётся либо девушка с широкой улыбкой, махающая тебе рукой в знак приветствия… либо краб, который вызывает тебя на дуэль. На этот раз это была Макс. С тёплой улыбкой на лице и заинтересованными глазами, Макс наклонилась ко мне и протянула свой блокнот с уже заранее написанным: «Чем занимаетесь?». А пока я читал её записку – глаза девицы разглядывали двух свежих рыбёшек в ведре, играющих мыльную оперу и неумело танцующих «червя».
«Хочу дать Хэнни леща.» - ответил я спокойным, но грубым тоном, но потом, повернувшись к ней, добавил с улыбкой: - «Вот только леща я ещё не поймал.»
Макс поняла мой юмор. Растянула улыбку и засверкала зубами, сев рядом со мной на песок. Её скорее интересовал не разговор со мной, а то, как я ловлю рыбу. Она внимательно наблюдала за моими руками. Как я вытаскивал рыбу из воды, как отдавал Посейдону свою прикормку, и как насаживал на крючок червя, забрасывая его в морские воды. Ну а потом, устав ждать, она написала мне кое-что странное: «Хэнни попросила сделать для неё… «игрушки» - как она сказала. Я не знаю, зачем, но я сделала ей то, что она хотела. Как вы думаете, господин Гоул, зачем ей несколько шариков из латекса на верёвочке? И как с этим играют?»
«Вот она, вроде, и играет с твоими игрушками. Эта пошлая зараза только и думает о само… самоублажении? Ну, ты поняла меня.» - судя по лицу Макс… она ни черта не поняла меня. Ну… Не сразу поняла, скажем так. Может даже «неправильно» поняла. Я видел на её лице нотки позора и смущения, но она лишь предугадывала возможное использование «игрушек» Хэнни. – «Она только и делает, что находит для себя новый букет фетишей день за днём. Это, наверное, первая причина, по которой я её ненавижу.»
Макс быстро написала на блокноте вопрос: «А какая вторая причина?», и после этого вопроса наш разговор быстро разогнался с двух до семидесяти. Я потерял свою концентрацию, отдал себя лёгкой злости… а потом вообще забыл про рыбалку.
«Да у меня этих причин много! Она ленивая, нарцистичная, трусливая, слабая, окончательно сдуревшая и поехавшая извращенка с повадками одичавшего, кошкообразного зверя! Как только мы впервые встретились – всё! Всё полетело к чертям!» - своих эмоций я не сдерживал. Забыл про рыбалку и начал топтаться по пляжу. Меня можно было сравнить с недовольным гусем, ибо я только и делал, что топтался и махал руками вверх да вниз, недовольно крякая всяческий бред. Ну а пока я «крякал» - Макс села на моё место и слушала меня, взяв в руки удочку. Да и недовольство моё вызывало у неё только улыбку, и ничего более. – «Эта хитрющая зараза нашла повод остаться у меня в доме, и я повёлся! А теперь она превратила мою жизнь в кошмар на улице Вязова! Только за животными ухаживает и ничего более! У неё, понимаете ли, «философия»! «Цени всё, что даёт тебе мир!» - говорит она! «Высасывай каждую каплю радости!» - говорит она…»
«Высасывать нечего.» - кто-то прокомментировал, с иронией и скептицизмом, на мои слова. Я даже не стал медлить с догадками. Взял свою бензопилу, зазвенел ей и повернул к источнику этого наглого комментария. Мужчина лишь усмехнулся, легко махнув рукой. – «Хоть бы один раз встретил гостя без этой сраной бензопилы.»
Маусэр… Я знал этого придурка. Один из тех засранцев, что схватил себе место в Модераторском составе и воспользовался этим в свою пользу. Эдакий бюрократ в деловом костюме, с широкой формой, словно он забыл снять костюмчик с вешалки, с густыми усами, как у товарища Сталина, и довольно мерзким видом. Он как раз тот человек, что выкорчёвывает бандитов и людоедов с мирных земель… и я не очень то и уважал его за это.
«Какого чёрта ты тут забыл, Маус? Нет, стой, дай перефразирую: Как ты, масляная рожа, гибрид овоща и орангутанга в смокинге, нашёл мой дом?!» - церемониться с этим засранцем я не стал. Если уж он появился на территории моего дома, то у него должна быть на то стальная причина… или стальные яйца. Ни того, ни другого у него не должно быть.
«Скалься на меня столько, сколько тебе угодно, Гоул. Нечем тебе скоро будет еду жевать.» - этот баклажан ещё осмелился пригрозить мне, хотя он сам знает, что без зубов останется только он. Он не может даже руки на меня поднять, ибо знает мою силу. Сколько раз мы сталкивались лбами – мои рога оказывались крепче. Тем не менее… он нашёл себе причину схватить меня за эти рога в очередной раз: – «Меня тут заинтересовало нападение на город неделями назад. А потом ещё кто-то начал делать за меня всю работу. Грязную работу. Ты ведь хотел покинуть нас, разве нет? Начать всё заново в другом месте…»
