Корреспондент одной российской газеты, своими глазами наблюдавший поведение «пьяной и громогласной толпы» своих соотечественников-туристов на курорте Шарм-эль-Шейхе, следующими словами выразил свои чувства: «Вопрос, который меня мучает всю жизнь: почему наши, абсолютно нормальные на территории России люди, ступая на землю Египта, как будто срываются с цепи? Нажираются, орут и ведут себя как стадо неудовлетворенных шимпанзе?» (КП-Казахстан, 11 декабря 2010 г.).
Любимые речевки туристов из России за границей: «Русские идут!», «Русские не сдаются!», «Нам море по колено!», дополняемые бахвальством, что в поведении российских туристов «все зависит от полноты налитого стакана». И куда подевался ныне наивный и безобидный образ «руссо туристо, облико морале…»?
Одно из направлений «белого» террора русских националистов – убийства гастарбайтеров, чтобы посеять у них страх и нежелание приезжать в Россию, предотвратить смешанные браки между инородцами и славянскими женщи-нами, поставить их на место, показать, кто в доме хозяин. Россия традиционно занимает второе место в мире и первое в Европе по трудовой миграции, притоку гастарбайтеров. До кризиса в Россию из стран ближнего зарубежья прибывало в летний период 7-8 млн. мигрантов, зимой 5 млн., являвшихся для работодателей объектом дешевой эксплуатации, а для скинхедов – мишенью для нападений и мести. К 2020 г. число гастарбайтеров в России вследствие демографических причин ( прежде всего снижения трудоспособного населения) увеличится до 20 млн. человек.
Конечно, и среди этих гастарбайтеров попадаются самые настоящие изверги – грабители, бандиты, убийцы и педофилы, об этом немало пишут российские издания. Преступность среди мигрантов имеет устойчивую тенденцию к росту. В 2010 г. в России произошло 49 тыс. преступлений, совершенных иностран-ными гражданами и лицами без гражданства. Из них более четверти – тяжкие и особо тяжкие деяния, зачастую приобретавшие групповой характер, нередко бесчеловечные и циничные. Но на то и существуют правоохранительные органы, которые должны эффективно бороться с совершаемыми ими отврати-тельными преступлениями, а суды неотвратимо и жестоко наказывать виновников. Вплоть даже до такой меры, как снятие отпечатков пальцев и ДНК у всех поголовно мигрантов, прибывающих в Россию из дальнего и ближнего зарубежья.
По данным комитета межрегиональных связей и национальной политики правительства Москвы, с 1989 по 2009 гг. возросла численность практических всех этнических групп, постоянно проживающих в городе: китайцев – в 35 раз, вьетнамцев – в 14, таджиков – в 12, чеченцев – в 7, ингушей в 6, молдаван и азербайджанцев – в 5, армян и грузин – в 2,8, арабов – в 2,7, корейцев – в 2,3 раза.
По оценкам экспертов, совокупная численность этнических диаспор из стран ближнего и дальнего зарубежья уже превысила 15 % от всех жителей столицы (примерно 1,8-2 млн. из 14 млн. москвичей). На этнической карте города начался процесс формирования замкнутых национальных анклавов/ гетто и отдельных национальных общин со своими атрибутами в виде мечетей, храмов, молельных домов и т.п. А по данным МВД, помимо официально зарегистрированных, в Москве и Подмосковье могут находиться еще от 1 млн. до 1,5 млн. нелегальных мигрантов. Которыми совершается до 40 % всех преступлений в столице (Итоги, 26 июля 2010 г., Профиль. 7 июня 2010 г.).
Это, естественно, вызывает раздражение коренных москвичей славянской национальности: зачастую вызывающим и хулиганским поведением части мигрантов, бытовыми правонарушениями, уголовными преступлениями, открытой и неправомерной демонстрацией своих национальных обычаев и культурных традиций (вроде исполнения лезгинки на центральных площадях города или массовым забоем овец во время религиозных праздников), выливающихся в массовые драки и конфликты и т.д. И боевики этих военизированных молодежных организаций и группировок часто совершают нападения на выходцев из Кавказа и Средней Азии («зверьков» по их терминологии) на почве национальной и расовой ненависти, в том числе и на студентов, обучающихся в вузах России.
«Зверьки», по их мнению, – не люди, их жизнь и смерть не имеют значения для достижения настоящей цели – создания своего государства, «настоящей России». «Это Россия, это Москва, это фашизм», – пишет в панике российская «Новая газета» (2010, № 2). Авторы статей в этой газете вполне резонно опасаются «неонацистской революции» и прихода к власти реальной, глубоко законспирированной, националистической, некоей силы–организации-группы, с радикально-православной идеологией, для установления в России т.н. «белой власти» и «русского порядка» во главе с «новой расой белых сверхлюдей». И массовые межэтнические и межнациональные столкновения в Москве, Санкт-Петербурге, Ростове на-Дону и других городах в декабре 2010 г. показали обоснованность таких выводов.
А все другие этносы или т.н. «аборигенное неславянское население», по их мнению, должны жить в неких «бантустанах», как в ЮАР во времена апартеида, по своим законам, национальным и религиозным традициям и иным нормам, не имея никаких прав вне этих территорий.
Убийство нерусских людей стало в России обычным делом, потому что 53 % населения страны (самая агрессивно-активная его часть) поддерживают новую национальную идею-лозунг «Россия – для русских!» (в стране сегодня примерно 80 % населения – этнические русские). Историк Леонид Радзиховский заметил в этой связи, что «национализм сегодня – единственная живая идеология». По подсчетам социологов, около 10 % россиян можно отнести к жестким националистам, готовым выйти на улицу. А около 60 % относятся к тем, кто выражает недовольство мигрантами, но еще не готов к активным действиям. Националистические группировки, как видно, опираются на мощную поддержку населения, так как в России последние годы единственной активной и организованной формой социального протеста является этническая
Многочисленные научные исследования, проведенные в разных европейских странах, показывают, что в основе ксенофобии лежит не столько реакция на поведение иных этнических групп, сколько перенос на «чужих» комплекса социально-психологической неудовлетворенности, накопившейся в разных сферах жизни носителей фобий. Была бы ненависть, а враг найдется, поэтому он постоянно меняет свой образ, – утверждает российский эксперт по этнополитическим вопросам Эмиль Паин. Если на протяжении всего XX в. основной формой ксенофобии в России был антисемитизм, то в начале XXI в. он сменился в массовом сознании россиян антикавказскими и антиазиатскими настроениями, вообще фобией ко всем нерусским. Что и наглядно показывает статистика.
В последние годы идеологи российского фашизма вместо убийства астарбайтеров призывают к конфронтации с государством, беспощадному террору и вооруженной партизанской войне против правящего режима, к свержению властного тандема Медведева-Путина, к нападению на органы госвласти, по вине которых, по их мнению, «страна оказалась на грани полного морально-нравственного распада».
Наиболее решительные национал-патриоты призывают к переносу протестных настроений в вооруженные силы, в солдатские казармы, и даже всерьез рассматривают варианты захвата ракетных, бронетанковых и моторизованных частей, а также покушений на vip-персон из списка Федеральной службы охраны (ФСО). А идеологи «Русского офицерского сопротивления» (т.н. военная оппозиция) начала подготовку нового ГКЧП (Профиль, № 48, 27 декабря 2010 г., с.6-11).
Конечно, ожидать неофашистского переворота в России сегодня, наверное, не приходится, несмотря на молодежную массовость, фашисты не так сильны, чтобы взять власть силой. И приход национал-фашистов к власти и построение ими тоталитарного полуфашистского государства в краткосрочной перспективе маловероятен, но вполне вероятен в некоей долгосрочной перспективе. Впрочем, Россия – труднопредсказуемая страна, где вполне возможны даже самые невероятные события. Газета «Совершенно секретно» (№ 3 за 2011 г.) сообщила о срыве в июне 2010 г. некоей операции «Ковровая дорожка», организаторы которой радикальные национал-патриоты планировали выдвинуть Кремлю от имени «порабощенного русского народа» ультиматум о сдаче власти. А в случае отказа собирались силами «Народного ополчения имени Минина и Пожарского» захватить воинские части, отправиться в поход на Москву и силовым путем свергнуть «оккупационный режим» в стране. Операция разрабатывалась бывшими офицерами-спецназовцами ГРУ ГШ ВС РФ по всем правилам диверсионного искусства, однако, попытка «вооруженного мятежа» провалилась в самом начале его реализации.
