Рядом с трактиром нас с доброй мечтательной улыбкой встретил Алколит, бережно прижимавший к груди бутыль из-под вина.

– Ты что, местные напитки распробовал? – поразился я.

– Это придется по вкусу разве что вампиру, здесь кровь жителей деревни, – не меняя радостного выражения лица, обрадовал меня Ярослав. – Теперь нам бояться нечего, пара ритуалов – и здесь будет село-призрак!

Аллисандр передернулся. Я тоже. У нашего толкиенутого медика вообще крышу снесло, что ли? Какие, к черту, села-призраки, какие ритуалы?! Мы вообще-то в этом мире жить собираемся, а не играть в новую вариацию на бессмертную тему повелителя зла. Придется провести с ним воспитательную работу, кажется, ему сила магии слишком сильно ударила в голову.

– А Ассасин где?

– Пожар тушит.

– Какой еще пожар?! – переполошился охотник.

– Да ты понимаешь, – принялся объяснять Ярослав, – когда текст клятвы верности закончили произносить, окружающий контур, который я нанес на доски пола, почему-то загорелся. Вот он и кинулся его затаптывать. Ну, естественно, остальные ему помочь не смогли, потому как от отката отрубились. Пришлось взять гарант их верности и выйти, а то ведь расплескают еще в суматохе.

Дверь ратуши открылась, и из нее вылетел клуб дыма, вслед за ним – Артем. Дым направился куда-то вверх, Ассасин тоже было потянулся за ним, но ограничился тем, что встал на цыпочки и глубоко вдохнул.

– Гад! – Рев, выданный им на выдохе, был вполне способен послужить основой для создания прототипа звукового оружия. Не поручусь за телегу, но я точно подпрыгнул. – Дегенерат! Лепила! Ламер! Чайник ты недомагический!

– Somnus.

Артем, набирая в грудь воздуха для новой порции ругани, поперхнулся и захрапел. Кажется, пора Ярославу уровень поднимать, вон как лихо наловчился, паразит, магией пользоваться.

– Ты чего с ним сделал? – обеспокоился я.

– Усыпил, – пожал плечами недоученный медик. – А то что он орет как ненормальный? А я уже вполне себе магический чайник.

Тем временем Артем покачнулся и рухнул. Храп тут же стих. В воздух взметнулось нечто большое и сдернуло начинающего колдуна с повозки. Кажется, подмять под себя Алколита и начать его мутузить Ассасин успел еще до того, как приземлился.

Я подумал, прислушался к звукам борьбы внизу и решил внести свою скромную лепту. Для начала порылся в соломе, которую Аллисандр набросал поверх сложенного на самое дно железа. Нашел булаву, взвесил и решил, что подойдет. Затем взял флягу с водой и опрокинул ее горлышком вниз над головами катающихся в пыли друзей. Эти два овоща не сразу сообразили, что их начали поливать. А когда почувствовали, наконец, живительное действие влаги, то мигом прекратили выяснять отношения и попытались влезть на телегу, чтобы привлечь к национальной русской забаве – междоусобице – еще и меня. Разбежались.

– В транспорт такими грязными не пущу. – Мое категоричное заявление подкрепилось демонстративным замахом. – Колодец там. Заодно и флягу наполните. Кто будет вякать – исцелю от приступов дебилизма волшебной палочкой.

Они злобно зыркнули и пошли. Палочка-то у меня шипованная.

– Не обращай внимания, – посоветовал я изумленному зрелищем вульгарной драки двух волшебников Аллисандру, это только в сказках волшебники мудрые и воюют друг с другом при помощи Армий Тьмы и Посланцев Света. А в жизни куда чаще в дело пускается посох, являющийся простой дубиной, ну или, как в нашем случае, кулаки.

Кое-как отмывшись и накрепко позабыв о недавних разногласиях, злобно бурчащие на меня Артем и Ярослав влезли наконец в телегу, и мы поехали.

– Что-то сено какое-то чересчур жесткое, – недовольно проворчал Алколит, – под ним что, камни?

– Не, копья.

Такой ответ заставил его начать внимательно прощупывать трясущуюся поверхность телеги. Наверное, как врач, он понимал опасность усесться своей широкой… гм… грудью на один из наконечников. Правильно в общем-то боится. Не говорить же, что Аллисандр их старательно замотал?

– А подо мной тогда какая вещь лежит? – заинтересовался Ассасин. – Теплое. Ты термос соорудил?

– Да не, что ты, – ответил ему я, – там артефакт, который гоблины с кого-то сняли. Что он делает точно, не скажу, но побочный эффект по ночам явно полезен не меньше, чем спальный мешок. Арт, да не лезь ты туда, все сено раскидаешь, будет привал, покажу.

– Ладно, ладно, – немного умерил пыл Ассасин, – а что в бочоночке рядом с тем местом, которое пригревает?

– Да так, мелочи, ингредиенты для пороха.

Волосы у Артема встали дыбом, а сам он рефлекторно едва не выпрыгнул из нашего средства передвижения. И чего он испугался? Хотя, кажется, знаю.

– Спокойно, – мои слова заставили его перестать раздумывать о спешной эвакуации, – уголь сам по себе не взрывается.

– Так там уголь? – заинтересовался Ярослав.

– Он, – подтвердил я. – Самый лучший, березовый.

– Ты же говорил, там порох! – удивился Ассасин.

– Ингредиенты для пороха и другие химикаты, разложенные по отделениям, – пришлось дать более подробное пояснение. – Не бойся, все совершенно безопасно. В частности, в бочоночке сейчас всего-навсего уголь и пара граммов селитры, больше я добывать не стал, очень уж это дело грязное, вонючее и антисанитарийное. Ярослав, лучше скажи-ка ты мне, как тебя сподобило на левел ап?

– Чего? – не понял недоучившийся медик.

– Почему заклятиями выучился бросаться так, словно ты в виртуальной игрушке сейчас и вовсю балуешься читерством? – Этот вопрос действительно был очень интересным.

– Про переход количества в качество ты не поверишь? – напоказ вздохнул Ярослав.

– Не-а, – отрицательно помотал головой я. – Колись, а то Артему дам топор и заставлю приступить к допросу тридцать третьей степени, которая исключительно для своих. Только амулетик-то сними. Без обид, Аллисандр.

– Да я и не обижаюсь, – пожал плечами охотник, впрочем, гримасу разочарования на его лице можно было увидеть без микроскопа, – секретничайте, я в ваших чародейских делах и захочу, так ничего понять не сумею.

– Поймешь, больно уж ты смышленый, – возразил Артем, но уже со снятым переводчиком, так что для аборигена его слова остались полной тайной, – а ты рассказывай, ктулхацкер проспиртованный.

– Не надо так злобствовать, ребята, – примиряюще поднял руки Алколит. – Просто я наконец сообразил, как работают мои изречения на великом мертвом языке. Все очень просто: их надо произносить в состоянии сатори.

– В чем?! – поразился Артем. – Тебе с твоим самоконтролем до сатори как Люксембургу размерами до Китая!

– Так было, не спорю, – кивнул Ярослав, – но сейчас не так. Вы же и сами поняли, что мы все изменились.

– Это так, – не стал отрицать очевидного Ассасин.

– Ну вот видите, – пожал плечами Алколит, – правда, в состояние сатори я входил несколько нестандартно.

– А как? – мгновенно заинтересовался Артем.

– Мысленно пытался решать задачи по высшей математике вроде исчисления определенного интеграла без каких-либо заметок и записей, – поделился тайной недоученный медик. – И неожиданно понял, что мое восприятие мира изменилось.

– А зачем тебе это было надо, все эти заумные вычисления? – спросил я.

– Все точные науки основаны на математике, вот и пытался припомнить, что из нее знаю и где это можно применить, – пожал плечами Ярослав.

– Метод ты использовал странный, – озвучил я свои размышления, – но раз он дал результаты, попробовать стоит. Как считаешь, Арт?

– Точно так же, – согласился Ассасин. – Что ж, придется вспомнить, что такое предел и к чему он стремится. Кстати, этот мир имеет огромный недостаток по сравнению с виртуальными.

– Только один? – ахнул Алколит. – Я поражен тобой, друг мой, по-моему, их тысячи. И какой же он, тот дефект, что так тебя тревожит?

– Ни в одной компьютерной игре с героя не списывают здоровье, которое уменьшается в результате длительного путешествия на качающейся телеге, не оборудованной амортизаторами.