Но жизнь круто изменилась и поменяла все приоритеты. Социализм с человеческим лицом приказал долго жить, а на его место пришёл капитализм со звериным оскалом. Значимость ушу резко упала, да и куда там против лома, бейсбольной биты, иногда даже пули — голой пяткой. Новая жизнь диктует новые приоритеты, новые правила. В моду в моей стране вошли другие ценности — чужие капиталистические ценности, а сама жизнь всё больше становилась жизнью не по закону или по совести, а по понятиям или за деньги.
Я, как и все нормальные люди, никогда не считал себя глупым, недальновидным человеком и потому резонно допускал, что бандиты так просто не отстанут. Они понимают только большую, чем у них самих, физическую силу… Или приказ сверху. Хотя бандиты ли это были? Частная охрана. Оба охранника с оружием…. Что они от меня хотели? «Мерс» у них новый совсем, зачем его подставлять? Ну не похожи они на обыкновенных «автоподставщиков». Ведь они явно хотели поближе познакомиться со мной. У них была задача проверить меня, спровоцировать на конфликт, узнать, как я буду себя вести в экстремальной ситуации. Может, попугать хотели? Кто-то меня заказал? Ведь для этих «братков» я просто безобидный «лох», «чмо» безответное. Кто-то главный сверху приказал надавить — вопросов нет, надавим, разведем, пугнем. Вот только всё прошло не по их подготовленному сценарию. Сначала я, конечно, вел себя как «лох», то есть совершенно не знал, что нужно делать, пока мне ничего не угрожало. Страх, инстинкт самосохранения — сильная вещь. Сильнее только голод, а ещё сильнее… любовь…. Да, пока мне ничего не угрожало, я был ведомым, а при непосредственной угрозе стал ведущим. Причем реагировал я только на реальную угрозу. О, моя голова начинает мыслить логически! «Братки» такой реакции не ожидали… Правда, и я тоже. Как будто им показали кролика, сказали сделать из него отбивную. Для «братков» — это плёвое дело. А кролик отказался быть отбивной и сделал отбивную из них самих. Ну, полный… Такого не может быть, по определению. Но так получилось. Здесь логика заканчивалась…. Теперь только оставалось ждать развития событий. Бандиты и люди — это большая разница. У бандитов человеческие законы не работают.
Когда-то в детстве, не очень поздним вечером, после кино, я возвращался домой. Мне тогда было немногим более десяти лет, и благодаря родителям-путешественникам жил я в одном промышленном городке на севере нашей безграничной родины. До дома мне оставалось пройти не более ста метров: только проскочить безлюдный неприветливый пустырь, потом ещё чуть-чуть — и я дома. Но на пустыре я увидел, как дерутся взрослые дяди. Поскольку пустырь был закрыт от любопытных глаз со всех сторон домами, то картина была не редкой для этого места. Самому мне нечасто приходилось выяснять отношения с сверстниками, хватало ума не доводить дело до серьёзных столкновений. И уж если приходилось с кем-то схлестнуться, то длинной драки не получалось: обычно больше было выяснение, кто кого знает, и кто кого на помощь позовет. В крайнем случае «тык-тык-тык» — и разбежались. А тут три взрослых дяди (этим взрослым и было-то чуть больше двадцати, но тогда для меня они были ну очень взрослые) совсем не по-детски мутузили такого же, как они, взрослого. Вроде бы и что тут такого? Драка как драка, ординарный случай времен почти развитого социализма. Но вопрос был в том, как мутузили. Эти трое явно превосходили своего оппонента и размерами, и силой, и умением драться. Они быстро сбили его несколькими одновременными ударами, в основном по голове, с ног и затем продолжали бить уже лежачего. Причем совсем не по-нашенски, не по-русски, ведь по-русски лежачего не бьют. А они били, и как!.. Бесчеловечно! В том числе и ногами, и даже по голове!.. Лежачий подавал слабые признаки жизни, но не мог сопротивляться, а эти били и били, и били с явным удовольствием. Это было поразительно неприятно. Наконец они увидели меня, «притормозились» со своим мероприятием и как-то сразу быстренько-быстренько исчезли. Растворились…. Я даже удивился. Потом понял. Они не меня испугались, что, ошеломленный от увиденного, малец мог им сделать? Они испугались последствий, которые могли их настигнуть из-за этого мальца. Наверно, мой ошарашенный вид подсказал им, что не все считают нормальным, когда трое бьют одного, причем ногами по голове. А может, вспомнили «Преступление и наказание» Достоевского? Я ведь бы не стал, стоять и ждать «продолжения банкета» уже с моим участием. Со страху можно очень громко кричать, быстро убегать и звать на помощь. Да и помощь в виде других взрослых дядь в то время ещё существовала. А дальше ситуация однозначно изменилась бы не в их пользу. Может, были и другие причины, но эти плохие взрослые дяди разбежались в разные стороны из-за моего появления, как тараканы попрятались по своим щелям. Но не это главное… Главное, что в тот момент осталось в моей взбаламученной детской голове от всего этого мероприятия, — это то, что люди могут быть такими бесчеловечными. Если эти люди так бесчеловечны, то это не люди, а просто зверьё, даже хуже зверей. И обращаться с ними как с нормальными людьми нельзя — себе дороже, по крайней мере, в подобных случаях.
Моя голова наконец-то начинала осмысливать, что произошло и что ещё может произойти. И всё моё светлое будущее начало вырисовываться в темных, мрачных тонах. Случись что — серьёзной помощи ждать неоткуда. Близких друзей или подруг не образовалось. А с доверием у меня, вообще, не всё благополучно, особенно после негативного жизненного опыта. И к близким людям, которые совсем не близкими мне оказались, и ко всем остальным, знакомым и незнакомым.
Терзал меня, конечно, на тот момент моей несуразной жизни и обычный жизненный вопрос: как можно жить без близких людей, или хотя бы без одного близкого человека? Вдруг захочется кому-то в жилетку поплакаться? Опять же стакан воды испить в старости кто мне принесёт? Для меня в тот период это была неразрешимая дилемма. Хотя, в мозгу медленно, но неуклонно вызревала светлая мыслишка, как её решить. Скопить побольше деньжат и найти себе жену из этих «моделек» человека, у которых ноги от ушей. Создать ей такие условия, при которых она никогда про нищету не вспомнит, и будем с ней спокойно жить-поживать да детей наживать. Главный женский аргумент против рождения детей — нечего плодить нищету! — работать не будет. Не очень нравственно, конечно, что я выступлю в данной ситуации перед ней в качестве простой инвестиционной программы. Как на востоке: заплатил калым за жену, и она твоя. Но… в данном случае наши интересы совпадут и у нас само собой всё получится. А если вдруг окажется, что у неё в голове не только ноль навылет, а и ещё что-то, то вообще жизнь удалась. Можно спокойно встречать свою старость. У тебя крепкая семья. Умная жена-красавица, любимые дети всегда ждут тебя в твоем доме. Что ещё надо, чтобы встретить старость?.. Был, правда, большой минус во всей этой авантюре: может и не повезти, если в голове у неё сплошной сквозняк окажется. Если рядом окажется крупный ноль, предназначенный для пустого показушного театра жизни, хотя и в очень красивом женском теле, состоящем из привлекательного мяса и костей. В теле, без души…. Как жить с человеком, у которого интересы дальше однодневных гламурных слухов не распространяются, непонятно. Если ей будет интересно только, какой очередной новоиспеченный скоморох стал мегазвездой. Ей ведь даже не понять, что звездой может быть только Актер, Певец, которого любит народ и которому этот народ доверяет, а не… За деньги продается и покупается совсем другое. Или ей станет любопытно, почему мы не можем себе позволить «вот это», как «вон тот олигарх»… То тогда жизнь не удалась. Ох уж эти русские! Любят они играть в русскую рулетку: повезет, не повезет…
На кого в жизни мне вообще можно опереться? Две мои старшие сестры давно уже совсем взрослые тёти, каждой из которых далеко за….. Я был в семье младшенький. Может поэтому родители меня, и любили больше, и жить по Со-Вести учили «по-взрослому». С раннего детства я уже понимал, что такое хорошо, и что такое плохо. А сестры, в отличие от родителей, всегда меня только «воспитывали». Они так и остались педагогами на всю оставшуюся жизнь. И сейчас директорствуют понемногу, взращивают нынешних недорослей, вследствие чего, что такое криминал знают не понаслышке, но вот что с этим криминалом делать не представляют. А мои новые знакомые — крутые «братаны», и это совсем не дети, так что инспекция по делам несовершеннолетних, опекающая школу, ничем не поможет. Да и живут сестрички не в Питере, а двух небольших провинциальных городах нашей страны, у каждой своя семья, дети, внуки, поэтому младшенький к ним за помощью, однозначно, не побежит. Не дай бог, их втянуть в мою историю. Сам разберусь, если смогу.
