Когда стихли их быстрые шаги, Никки откинулась на спинку дивана и закрыла лицо руками. Хорошее настроение улетучилось как дым. Она опять сделала глупость! Ну, кто её просил рассказывать о портрете? И что теперь делать? А если позвонить дяде Антону? Ничего не выйдет. Он в последнее время с трудом переносит Марко. Она знала, что он не прав, но, как всегда, боялась подойти и рассказать то, что знала уже очень давно. На маленькую девочку ведь мало кто обращает внимания, она многое может услышать и понять. Никки ненавидела себя за трусость, за то, что всегда молчит. Она оглянулась и заметила отброшенный матерью красочный буклет. Он был напечатан на двух языках: итальянском и английском. Прочтя всё, она испугалась ещё больше. Портрет обязательно продадут, и Марко его больше не увидит. Что же делать-то? Никки так и не смогла принять решение и молча ушла в свою комнату, захватив буклет.
========== Глава 4. ==========
POV Марко.
Три дня кошмара! Ни минуты спокойствия. Гала словно взбесилась, гоняя меня целыми днями из одного конца города в другой. В магазинах есть доставка, но ей обязательно было необходимо, чтобы именно я и никто другой забрал её туфли, платье, сумочку и прочую, прочую, прочую… Такое сложилось впечатление, что ей кровь из носу было необходимо удалить меня из дома. Только зачем?
Я в Милане уже неделю, а к крёстному так и не выбрался в гости. Ужасно хочу его увидеть. Единственное, что удалось, это позвонить. Он был рад меня слышать, но пересечься со мной в городе никак не мог. У него был срочный заказ от очень дорогого и выгодного клиента. Чезаре всегда был слишком ответственным и пунктуальным, за это я его уважал безмерно. Сам старался быть таким. Хотя вроде бы странные качества для творческого человека. Как частенько говорил Чезаре: «В моей студии может быть полный бедлам и какой угодно творческий беспорядок, но позволять такое в жизни ‒ это губить себя и свою карьеру!» И я с ним был полностью согласен.
В эти суматошные дни я совсем не заглядывал на ту половину мансарды, где располагалась мастерская. А сегодня с самого утра в доме было как-то до странности спокойно. Похоже, Гала с Летти впали в спячку. Если уж пока меня не трогают, я упакую те вещи, что отобрал для себя и отвезу всё к Чезаре. Пусть пока хранится у него. В том числе и портрет мамы. Я собрал две папки с рисунками и оглянулся в поисках портрета. Он стоял на подставке, накрытый тонкой тканью. Странно… Там было пусто. Совершенно. Только подставка и валяющаяся на полу ткань. Я как сумасшедший за полчаса трижды перевернул всю мансарду, но портрета так и не нашёл. «Так, Марко, стоп! ‒ остановил я сам себя. ‒ Кто мог забрать портрет? Мария? Нет! Джанни? Тем более, вряд ли. Тогда кто остаётся? Правильно!» Я вылетел из мансарды и пулей спустился вниз. Гала и Летти нашлись в гостиной. Они куда-то явно собирались.
‒ Гала, где портрет? ‒ с места в карьер начал я.
‒ Какой ещё портрет? ‒ посмотрела она на меня с наигранным удивлением. Гала считала себя первоклассной актрисой, но я всегда чувствовал, когда она лжёт. Она знала.
‒ Гала, хватит играть, ‒ сощурил я глаза, медленно закипая. ‒ Верни портрет моей матери. Это не твоя собственность. Если ты решила, что и это отец спустит тебе с рук, должен предупредить, что ты глубоко ошибаешься.
‒ Я убрала его в подвал, ‒ зло посмотрела на меня мачеха.
‒ Зачем?
‒ Потому, что мне так захотелось, ‒ глубокомысленно ответила Гала.
Я молча прошёл мимо неё и спустился по небольшой лестнице в подвальное помещение. Оно делилось на несколько отделений. В одном хранились вина, в другом некоторые продукты, а ещё было место, куда сносилось всё, что было не нужно, но выбрасывать не хотелось. Этакая кладовка, но весьма обширная. Вот как раз туда я и направился. Не успел сделать и пары шагов в комнату, как за моей спиной захлопнулась дверь. Сквозняк? Не может быть… Я резко развернулся, услышав громкий щелчок замка. Что? Меня заперли в подвале? Я толкнул дверь. Действительно заперто.
‒ Эй! Немедленно откройте!
‒ Посидишь здесь, пока мы не вернёмся, ‒ раздался из-за двери невозмутимый голос Галы.
‒ А мы будем поздно, ‒ захихикала Летти.
‒ Гала, это идиотская шутка! Отопри дверь!
‒ И даже не подумаю, ‒ нагло ответила она. ‒ Тебе полезно посидеть и подумать, стоит ли на меня лаять, щенок, и что-то требовать. Хочешь, чтобы отец вышвырнул тебя за порог без гроша в кармане?
‒ Жду не дождусь, ‒ крикнул я, ударяя кулаком по крепкой деревянной двери. Такую плечом не вышибешь. Качественная древесина.
‒ Ну-ну, ‒ пропела Гала и я услышал отдалённый стук каблуков.
‒ Марко, ты ‒ лох! ‒ покачал я головой. ‒ Попался на такой банальный развод! Как мальчишка.
Я осмотрелся. Шансы самостоятельно выбраться были равны нулю. Даже мой телефон остался в спальне. Мария сегодня уехала к родственникам в деревню, у неё законный выходной. Джанни, скорее всего, под пятой этих сук и повёз их туда, куда они намылились. Приличных слов у меня для Галы и её старшей доченьки не осталось. Под потолком было маленькое окошко, но в него могла пролезть разве что кошка. А я точно крупнее. Осмотревшись, в углу заметил старую софу. Сел, подобрал под себя ноги и задумался. Воды здесь нет, туалета тоже. И о чём Гала думала, закрывая меня здесь? Похоже, решение запереть меня было спонтанным. Но сидеть мне в подвале всё же придётся… Чёрт!
Прошло уже около получаса моего неожиданного тюремного заключения, когда в замке раздался скрежет и дверь тихонько отворилась. Я не стал делать резких движений, решив выждать. В проёме возникла донельзя виноватая мордашка Никки. Она всё также тихонько вошла и присела рядом со мной. Сплетённые пальцы, опущенные глаза и румянец на все щеки. Виноватая.
‒ Прости меня, ‒ всхлипнула она. Вот только слёз мне не хватало для полноты счастья. ‒ Это я сболтнула про портрет им. Мне и в голову не могло прийти, что они захотят выставить его на аукцион.
‒ Что? ‒ воскликнул я, подрываясь с насиженного места. Никки вздрогнула и подняла на меня влажные глаза. ‒ Какой аукцион? Ей отец мало денег дал в этот раз?
‒ Нет, ‒ помотала она головой. ‒ Этот аукцион будет проводиться на благотворительном балу. Только выставив лот, можно было получить два билета на сам бал.
‒ А зачем им это благотворительное мероприятие? Где Гала, а где благотворительность, ‒ пробормотал я, пытаясь решить, что же мне делать. Портрет необходимо было вернуть.
‒ Мама положила глаз на какого-то богача для Летти. Его ещё в журналах называют Бриллиантовым Принцем. А он там будет, на балу.
‒ Это значит, что просто так туда не попасть? ‒ задал я сам себе вопрос.
‒ У тебя, может быть, и получится, ‒ сказала Никки и достала из кармана джинсов сложенный в несколько раз небольшой буклет. ‒ Прочти имена приглашённых знаменитостей.
‒ Никки, ты прелесть, ‒ через минуту широко улыбнулся я, крепко обнимая девушку за хрупкие плечи. ‒ Тебе влетит?
‒ Если вернёшься раньше них, наверное, нет, ‒ с надеждой произнесла трусишка Никки.
‒ Я постараюсь, ‒ щёлкнул я её по носу, мигом смотался в свою комнату переодеться, захватил телефон и был таков.
Добраться до места не составило труда, благо трамваев в Милане так же много, как и белых такси, да и ходят они как часы. Я птицей взлетел по лестнице, не дожидаясь лифта, благо физическая форма позволяла. Перед самым моим носом вдруг распахнулась дверь, и из неё вылетел подвыпивший полуголый молодой парень. От него так несло перегаром, что ошибиться было невозможно. Я решил переждать бурю в сторонке.
‒ Vecchio schifoso! (Мерзкий старикашка!) ‒ проорал парень в приоткрытую дверь, натягивая брюки.
‒ Zoccola! (Шлюха!) ‒ прорычал из глубины студии знакомый голос.
‒ Va fa’n’culo! Ciucciami il cazzo! (Пошёл в задницу! Отсоси у меня!) ‒ нарывался парнишка, тем не менее, в темпе вальса натягивая кроссовки.
