Литмир - Электронная Библиотека

Энди Митчелл

Вкусный кусочек счастья: Дневник толстой девочки, которая мечтала похудеть

Andie Mitchell

IT WAS ME ALL ALONG: A MEMOIR

Вкусный кусочек счастья. Дневник толстой девочки, которая мечтала похудеть - i_001.jpg

Copyright © 2015 by Andie Mirchell

This translation published by arrangement with Clarkson Potter/Publishers, an imprint of the Crown Publishing Group, a division of Penguin Random House LLC and with Synopsis Literary Agency.

Вкусный кусочек счастья. Дневник толстой девочки, которая мечтала похудеть - i_002.jpg

© Andie Mirchell, 2015

© Захаров А.В., перевод на русский язык, 2016 © ООО «Издательство «Э», 2017

Книги, которые вдохновляют

Вкусный кусочек счастья. Дневник толстой девочки, которая мечтала похудеть - i_003.jpg

Апельсинки. Честная история одного взросления

Популярный блогер Ольга Савельева представляет книгу маленьких историй о взаимоотношениях с родителями и о собственном опыте материнства. Каждая история: рассказ-признание, через которое героиня идет к глубинному прощению и предлагает присоединиться к ней в этом путешествии. Вы ощутите отголоски похожих чувств и научитесь прощать: ваших мам, себя и каждого человека в этом мире.

Куриный бульон для души. 101 лучшая история

Феномен в истории книгоиздания ‒ более 500 000 000 проданных копий! Эта удивительная книга ‒ мудрость и утешение в любом возрасте. Она наполнена идеями и открытиями ‒ воспользоваться ими может каждый, стоит только захотеть улучшить свою жизнь. Маленькие истории исцелят душевные раны и укрепят дух, дадут вашим мечтам новые крылья и откроют секрет самого большого счастья – счастья делиться и любить.

Куриный бульон для души. 101 история о любви

Как не отчаяться, когда все вокруг выходят замуж, а ты все ждешь? Чем заканчивается свидание, которое начинается с разбитой фары? Чем больше детей, тем меньше романтики ‒ или наоборот? Эти волнующие истории о любви тронут ваше сердце, заставят смеяться, плакать и снова влюбиться в жизнь.

Куриный бульон для души. 101 вдохновляющая история о сильных людях и удивительных судьбах

Иногда плохие вещи случаются с хорошими людьми. Это сложно принять. Но мы гораздо сильнее, чем думаем, по крайней мере, становимся сильными, когда этого требует от нас жизнь. Вдохновляющие истории из этого сборника помогут преодолеть любые испытания.

Введение

Если вы не были на вечеринке в честь моего двадцатилетия, значит, вам не достался замечательный торт.

А если вы все-таки попали на вечеринку в честь моего двадцатилетия, значит, вам… тоже не достался замечательный торт.

На самом деле он не достался никому, кроме меня.

Помню, как я отрезала первый кусок, потом взяла вилку и начала есть. Я сразу почувствовала кайф от сахара и взбитых сливок. Я словно балансировала на краю крыши небоскреба – это одновременно возбуждало, будоражило и пугало. Достаточно доли секунды, чтобы оступиться и погибнуть.

Вот чего я не помню, так это того, в какой момент решила съесть его весь.

Водя ложкой по стенкам миски, я заметила, что помадка и тесто очень гладкие, почти атласные. Я рисовала спирали и восьмерки своей лопаточкой. Перекладывая ложками шоколадный крем цвета эспрессо в формы для тортов, я наслаждалась легкостью текстуры, воздушностью ингредиентов. Ложка на противень – ложка в рот. Потом я завороженно смотрела через дверцу духовки на то, как постепенно поднимается тесто, заполняя двадцатисантиметровые формы.

Через десять минут воздух в моей квартире оказался настолько пропитан ароматом шоколада, что я уже не могла думать ни о чем, кроме этого торта. Я уже пообедала и наелась теста, но во мне появился какой-то новый голод, неожиданный и назойливый – из тех, что заставляют бросить все, чтобы утолить его. Я не могла его игнорировать – он лишил меня всех сил, всего тайного волевого оружия и втолкнул на кухню, где мне вечно не хватало молока и самоконтроля.

Когда торт остыл, пришло время готовить глазурь; я следовала точно такому же строгому протоколу проверки вкуса, как и с тестом. Когда миска оказалась полна матовых жестких холмиков, я покрыла глазурью оба слоя. Потом отрезала идеальный кусок, провела указательным пальцем по плоской стороне ножа, чтобы собрать налипшие крошки, и сунула его в рот, чтобы хорошенько облизать. Кусок торта я поедала лихорадочно, словно за мной кто-то гнался. Я заглотила второй кусок, третий; за ним поспешно последовали еще три. Я отрезала еще кусочек, решив, что теперь-то уже хватит, но – о, посмотрите, какой кривой край остался, я совсем не умею пользоваться ножом. Надо отрезать еще, чтобы все исправить. Облизала глазурь и, наконец решив, что с меня хватит, отошла от торта и положила вилку и нож в раковину. Потом повернулась к столу – мне стало больно при виде того, что осталось от торта – один кусочек.

Чувство вины невозможно переварить. В его агрессивном распространении нет ничего естественного. Оно родилось внутри меня: увеличивается, разгибает пухлые ручки и ножки, брыкается и стонет на пути вниз по пищеводу, постоянно напоминает о себе, стыдит меня на каждом повороте. А когда наконец плюхается на дно моего желудка, то остается там еще на несколько дней – непрошеный гость, которого не выгонишь.

Когда чувство вины наконец-то начинает растворяться, вяло обозначая попытки меня покинуть, все равно остаются частички ненависти к себе. А ненависть, как кислота, разъедает все, что ее окружает.

Начинается все с ненависти к торту – ко всем его многочисленным слоям ароматного искушения, – но быстро превращается в ненависть к себе и всем моим жировым клеткам. Я подвела себя. Я горюю из-за отсутствия самоконтроля. Я нуждаюсь в комфорте и ободрении, но стыд заставляет меня наказывать себя – большего я не заслуживаю. Плач – это хороший вариант, но слезы не приходят. Вместо этого я зависаю, накрепко запертая внутри собственной кожи, и ненависть, вина и стыд пожирают меня изнутри.

Сегодня, семь лет спустя, я снова стою у кухонного стола и делаю такой же торт с помадкой. Я осторожно опускаю верхний слой торта на подушечку для глазирования. Я готовила этот торт уже столько раз, что мне нет нужды заранее пробовать его, чтобы почувствовать бархатистую текстуру. Он всегда был декадентским, с таким же глубоким вкусом, как у плитки высококачественного темного шоколада. Поддев маленький кусочек вилкой, я понимаю, что если бы могла удержать горячую помадку в воздухе и откусить ее – насладиться еще до того, как она потечет по моему языку, – она была бы на вкус точно как этот торт.

А вот и глазурь: взбитый крем с текстурой, представляющей собой нечто среднее между воздушностью клубка сахарной ваты и мягкой зефирной начинкой в шоколадной конфете.

Я провожу пальцем по этой глазури и останавливаюсь. Я вспоминаю, как резко изменилось мое отношение к этому торту за последние семь лет. За это время я сбросила 62 килограмма. Вес покинул мое тело, а вместе с ним – ненависть, вина и стыд. Я иногда вспоминаю те дни, когда сам вид любой сладости вызывал во мне соблазнительные фантазии – как я буду тайком есть их одна. Может быть, как раз понимание того, что мне это легко сойдет с рук, признание, что могу это все съесть и никто не увидит – и останавливает меня сейчас.

В конце концов я всю жизнь ела тайком. После школы я приходила домой, когда еще никого не было, и мне отчаянно хотелось есть. Я не знала иного способа смягчить муки одиночества, кроме как поесть – заполнить пустоты, в которых должны были быть комфорт и безопасность. Еда просачивалась в миллионы трещин в фундаменте моей семьи, засыпала разломы и сужала пропасти. Но даже тогда я знала, что ем столько, что мне должно быть стыдно. Так что я научилась это хорошо скрывать. Съедала сразу по два швейцарских рулета и запихивала их целлофановые обертки поглубже в мусорную корзину, где их было не найти, если специально не искать.

1
{"b":"595250","o":1}