Лихорадочные метания ничего не дали, кроме находки пары стенных шкафов, и, что удивительно, запертого ящика дежурной аптечки. Выход с балкона был только в помещение цеха.

- Есть ли смысл бежать? - Усаживаясь на остатки какого-то из пультов, от которого сохранилась лишь металлическая основа, устало выдохнула старшая сестра. Их положение было еще хуже, чем в момент бегства с верхних ярусов. Тогда их поддерживала надежда укрыться внизу, и, возможно, переждать передел власти. И затем явиться, предъявляя права на наследство. Но теперь у них был ничтожно малый шанс даже выжить. Не говоря уже о возвращении наверх.

- И что ты предлагаешь? Лечь и лапки к верху задрать? - В Арчи так не вовремя проснулась упрямство. - Хочешь - прыгни вниз сама, на растерзание этой твари. А я буду бороться до последнего! - Последний выкрик почти перекрыл протяжный скрежет окончательно провернувшейся двери. И тишина стала совсем нехорошей.

***

Огромных усилий стоило не сорваться на бег. Но все рано, быстрый шаг порождал в след ехидное рычание, которое можно было перевести как пожелание не торопиться так, а свернуть в тот темный отнорок. И не стесняться естественных потребностей.

Стараясь не обращать внимания на подобных 'доброхотов', он добрался до двери в свое логово не в самом приятном расположении духа. Привычный, и чем-то родной процесс открывания шлюза-тамбура, даже немного вернул эмоции в норму. Совсем ненадолго, ровно до момента попадания в поле зрения вывернутой решетки в одной из стен.

Зарычав, четверолапый принялся искать след. До охотничьих собак ему было далеко, но природа хищника позволяла находить добычу. Запах привел его к лестнице наверх, куда он как-то попробовал подняться. Но, услышав скрежет сминающейся лестницы, больше не повторял этих попыток. Сейчас, не обращая внимания на гнущуюся лестницу, пытался забраться наверх.

Попытка провалилась, вместе с лестницей. Раздраженное рычание-шипение сопровождало попытку встать на порядком отшибленные лапы. Оставалось лишь вытянуться на полу и высматривать наверху такую близкую, и теперь такую недоступную добычу.

'Посмотрим, как вы оттуда будете спускаться', - прихрамывая и направляясь к своей лежанке, он строил планы на ловлю добычи. Заново. Со сном и прочими мелкими жизненными радостями тоже можно прощаться надолго. Сегодня он, к тому же, был голодный. В желании проверить добычу он проигнорировал и кормежку, и все остальное. Разве что душ, установленный на выходе из рабочего пространства, игнорировать было нельзя, и основную грязь с него смыло. Так же не было возможности дразнить добычу, нагло поедая кого-то у них на виду.

Когда лапы перестали болеть, а желание активных действий никуда не делось, четверолапый двинулся в ту сторону, куда отбросил нож. 'Хоть что-то хорошее будет', - выискивая по запаху небольшой предмет, зверь раздумывал, что с находкой потом делать.

С одной стороны - можно пойти и обменять на ту же еду. С другой - оставлять логово без присмотра дольше необходимого минимума не было никакого желания. Резвая добыча могла воспользоваться шансом и ускользнуть. Кто знает, не спеши он так обратно, застал бы он их тут?

Но удача явно сегодня была не на его стороне. Отброшенный клинок чуть прокатился по полу, и забился щель между двумя лежащими на полу остовами механизмов. Рамы, на которых когда-то стояли механизмы, пока были не нужны, ведь все оборудование с них сняли. А тащить их в переплавку не было технической возможности, как и распилить их прямо тут. Потом, за долгое время, нынешний владелец забросал их прочим, более мелким мусором, валяющемся тут на момент находки.

Помня, что там было и стекло, и довольно острые куски железа, совать вслепую лапу или пасть туда он не стал. Развернувшись, он уставился на высунувшегося в окно мелкого самца. Взгляд на добычу снова сменился. Теперь эта парочка была во всем виновата - и в травме, и в голоде. А значит, их надо наказать! Но сначала их надо выковырнуть из норы, в которую они забились.

***

На первое время они замерли, опасаясь не то что шевелится, а даже дышать. Но это их не спасло - тварь явно знала свое логово намного лучше случайных гостей-пленников. На это намекало сначала рычание, а затем и скрежет металла, прервавшийся грохотом, и обижено-злобным рыком существа.

Арчи сначала робко, а затем все более смело и открыто наблюдал сначала за метаниями рассерженного зверя, а затем и за его ожиданием. Закрывать люк не было смысла - тут их не достать. А пусть и содрогнувшийся при обрыве лестницы, балкон не скрипел и не пытался упасть.

Калипсо же занялась более насущной проблемой - вскрытием медицинского шкафчика. Время не пощадило ни дверцу, ни то, что скрывалось за ней. Выломав, с помощью подходящего куска обшивки одного из приборов, дверцу, самка раздраженно зарычала. Упаковки из пластика давно потрескались, и не защищали содержимое. Бинты расползались в пальцах. Надписи на лекарствах было не прочесть. Набор когда-то стерильных инструментов уже долгое время покрывался пылью.

- Но, все же должно лежать в отдельных стальных ящичках? - Недовольству самки не было предела. Кто-то десятилетия назад сэкономил, и теперь растаяла последняя надежда на спасение жизни. Раны на спинах не делись никуда, и единственным способом их промыть, и может вытащить застрявшие под шкурой осколки, был бассейн внизу. Но между ними была злобная и рычащая проблема.

С рычанием швырнув первый подвернувшийся пузырек в окно, она подошла к брату, уже не первую минуту играющего в гляделки с хозяином этого помещения. Тот внимательно рассматривал расплывающееся на полу пятно. А затем, попытавшись понюхать, отскочил в сторону и затряс головой.

- Молодец, сестренка! - Воскликнув, это, арчи метнулся к шкафу и принялся выгребать все склянки с жидкостями. Но кинуть ни одной не успел.

- Стой, тут должен быть спирт, или что-то еще для обеззараживания. Ищи! - И, скрутив крышку с первой попавшейся банки, осторожно понюхала ее содержимое. Раздраженно мотнув головой, швырнула ее вниз. Чтобы затем броситься на пол - зверь внизу не желал с этим мириться и швырнул в ответ то, что попалось ему под лапы, а вернее - в пасть.

Этим оказался кусок когда-то рухнувшей с потолка штукатурки. Так что обе стороны теперь неистово отплевывались от пыли, а зверь получил дополнительную порцию минералов в желудок, слишком сильно сжив зубы.

Снова высунувшийся брат показал знакомый каждому жест, покрутив пальцем у виска, в пылу происходящего забыв, с кем он сражается и где находиться. Ответ от зверя погрузил родственников в ступор. Тот сначала ткнул лапой в их сторону, затем постучал себя по голове, и, после, по ближайшей железке. Тишина в зале затягивалась. Зверь смотрел на замерших аниото. Те в шоке пытались осознать - это им показалось или нет. А если не показалось - был ли этот жест механическим повторением или разумным и осознанным?

Рудник. Знакомство.

Ступор аниото затягивался. Сам же четверолапый прекрасно знал и про свою, и про их разумность. Вот только вопрос, могло ли мыслить при жизни мясо в его желудке, его обычно не волновал. После смерти это всего лишь мясо и мозг. Довольно вкусный, кстати.

Так что пока он обнюхивал осторожно то место поблизости, где разбился пузырек. Запах был знаком частично - чем-то подобным пахло то место, где обрабатывали раны. А значит, вещь довольно ценная, а эти... 'Кидаются... Вот как их после этого разумными называть?' Жест был повторен - указать на разбитую склянку, на силуэт вверху и постучать себя по голове и по ближайшему куску металла.

Идея была простейшей - добраться до них, или как-то уговорить отдать находку. А затем отправиться и обменять ее на еду. 'Пожалуй, даже для троих - может, они с голоду глупят?' Вот только как донести до них эту мысль? Его никто не обучал ни языку, бывшему основным на этом руднике, ни грамоте. А они наверняка не смогли бы уловить части оттенков его рычания, просто не зная, что и как слушать.