Но было бы ошибочно думать, как это делает Троцкий, что сторонники участия пошли в предпарламент с целью органической работы, с целью "введения рабочего движения" "в русло социал-демократии". Это совершенно неверно. Это неправда. Если бы это было верно, партии не удалось бы "в два счёта" ликвидировать эту ошибку путём демонстративного ухода из предпарламента. Жизненность и революционная мощь нашей партии в том, между прочим, и выразилась, что она мигом исправила эту ошибку.
А затем, позвольте мне исправить маленькую неточность, вкравшуюся в сообщение "редактора" сочинений Троцкого Ленцнера, о заседании большевистской фракции, решившем вопрос о предпарламенте. Ленцнер сообщает, что докладчиков на этом заседании было двое - Каменев и Троцкий. Это неверно. На самом деле докладчиков было четверо: двое за бойкот предпарламента (Троцкий и Сталин) и двое за участие (Каменев и Ногин).
Ещё хуже обстоит дело с Троцким, когда он касается позиции Ленина по вопросу о форме восстания. У Троцкого выходит, что, по Ленину, в октябре партия должна была взять власть "независимо от Совета и за спиной его". Критикуя потом эту чепуху, приписываемую Ленину, Троцкий "скачет и играет", разрешаясь в результате снисходительной фразой: "Это было бы ошибкой". Троцкий говорит тут неправду о Ленине, он искажает взгляд Ленина на роль Советов в восстании. Можно было бы привести целую груду документов, говорящих о том, что Ленин предлагал взятие власти через Советы, Петроградский или Московский, а не за спиной Советов. Для чего понадобилась Троцкому эта более чем странная легенда о Ленине?
Не лучше обстоит дело с Троцким, когда он "разбирает" позицию ЦК и Ленина по вопросу о сроке восстания. Сообщая о знаменитом заседании ЦК от 10 октября, Троцкий утверждает, что на этом заседании "была вынесена резолюция в том смысле, что восстание должно произойти не позже 15 октября". Выходит, что ЦК назначил срок восстания на 15 октября и потом сам же нарушил это постановление, оттянув срок восстания на 25 октября. Верно ли это? Нет, неверно. Центральный Комитет вынес за этот период всего две резолюции о восстании - от 10 октября и от 16 октября. Зачтём эти резолюции.
Резолюция ЦК от 10 октября:
"ЦК признаёт, что как международное положение русской революции (восстание во флоте в Германии, как крайнее - проявление нарастания во всей Европе всемирной социалистической революции, затем угроза мира империалистов с целью удушения революции в России), так и военное положение (несомненное решение русской буржуазии и Керенского с К? сдать Питер немцам), так и приобретение большинства пролетарской партией в Советах, - всё это в связи с крестьянским восстанием и с поворотом народного доверия к нашей партии (выборы в Москве), наконец явное подготовление второй корниловщины (вывод войск из Питера, подвоз к Питеру казаков, окружение Минска казаками и пр.),- всё это ставит на очередь дня вооружённое восстание.
Признавая таким образом, что вооружённое восстание неизбежно и вполне назрело, ЦК предлагает всем организациям партии руководиться этим и с этой точки зрения обсуждать и разрешать все практические вопросы (съезда Советов Северной области, вывода войск из Питера, выступления москвичей и минчан и т. д.)".
Резолюция совещания ЦК с ответственными работниками от 16 октября:
"Собрание вполне приветствует и всецело поддерживает резолюцию ЦК, призывает все организации и всех рабочих и солдат к всесторонней и усиленнейшей подготовке вооружённого восстания, к поддержке создаваемого для этого Центральным Комитетом центра и выражает полную уверенность, что ЦК и Совет своевременно укажут благоприятный момент и целесообразные способы наступления".
Вы видите, что Троцкому изменила память насчёт срока восстания и резолюции ЦК о восстании.
Совершенно не прав Троцкий, утверждая, что Ленин недооценивал советскую легальность, что Ленин не понимал серьёзного значения взятия власти Всероссийским съездом Советов 25 октября, что будто бы именно поэтому Ленин настаивал на взятии власти до 25 октября. Это неверно. Ленин предлагал взятие власти до 25 октября по двум причинам. Во-первых, потому, что контрреволюционеры могли в любой момент сдать Петроград, что обескровило бы подымающееся восстание и ввиду чего дорог был каждый день. Во-вторых, потому, что ошибка Петроградского Совета, открыто назначившего и распубликовавшего день восстания (25 октября), не могла быть исправлена иначе, как фактическим восстанием до этого легального срока восстания. Дело в том, что Ленин смотрел на восстание, как на искусство, и он не мог не знать, что враг, осведомлённый (благодаря неосторожности Петроградского Совета) насчёт дня восстания, обязательно постарается подготовиться к этому дню, ввиду чего необходимо было предупредить врага, т. е. начать восстание обязательно до легального срока. Этим, главным образом, и объясняется та страстность, с которой бичевал Ленин в своих письмах фетишистов даты - 25 октября. События показали, что Ленин был совершенно прав. Известно, что восстание было начато до Всероссийского съезда Советов. Известно, что власть была взята фактически до открытия Всероссийского съезда Советов, и была она взята не съездом Советов, а Петроградским Советом, Военно-революционным комитетом. Съезд Советов лишь принял власть из рук Петроградского Совета. Вот почему длинные рассуждения Троцкого о значении советской легальности являются совершенно излишними.
А как же реагировало возглавляемое Керенским Временное правительство на объявленную ему большевиками войну? Оказалось, что самое демагогическое правительство в мире абсолютно не имело под собою сколько-нибудь крепкой и устойчивой опоры. Керенский, бывший весной и в начале лета 1917 года кумиром интеллигенции и разночинной толпы, потерял свою популярность и подвергался нападкам справа и слева: справа - офицерство, казачество и буржуазия обвиняли его в демагогии и в потворстве большевикам, тогда как яростная агитация большевиков обвиняла его в том, что он "продался" русским помещикам и капиталистам и западным империалистам и хочет "сдать Питер немцам".
"Революционная демократия" - эсеры и меньшевики - сначала поддерживали Керенского "постольку, поскольку", а потом и вовсе перестали поддерживать, находя его внутреннюю и внешнюю политику недостаточно радикальной и относясь отрицательно к идее "коалиции с буржуазными элементами". Когда в начале большевистского выступления Керенский обратился за поддержкой к Предпарламенту, то последний, после долгих разговоров и споров, принял такую резолюцию, в которой было гораздо больше критики и упреков по адресу Временного правительства, чем обещаний поддержки в борьбе с большевиками: да и поддержка-то эта могла быть только "моральной", ибо "революционная демократия" находила недопустимой вооруженную борьбу с большевиками, так как хотя они н "заблуждались" в теории и в тактике, однако же они были "партией пролетариата", т. е. частью революционной демократии, и военный разгром большевистского движения повел бы к торжеству "темных сил реакции". Это пугало воображаемой контрреволюции справа все время стояло перед глазами революционной демократии и заслонило от нее реальную силу Сталинской контрреволюции.
Кроме всего прочего, большевикам помогало то, что петроградская интеллигенция, будучи идейными противниками большевиков, недооценивала большевистскую опасность и не относилась достаточно серьезно к предстоящему выступлению большевиков, считая его "авантюрой" и думая, что захватившее власть большевистское правительство не продержится дольше 2 недель или месяцев.
Что касается народной массы, то она, конечно, плохо разбиралась в разногласиях и спорах большевиков, меньшевиков и эсеров по вопросам программы и тактики, но она к осени 1917 года при продолжающейся войне и при возрастающей политической и хозяйственной разрухе внутри страны, не чувствовала никакого облегчения в своем положении, а фактическое отсутствие какой-либо авторитетной власти на местах привело к многочисленным "эксцессам" не только в области аграрных отношений, но и в области алкогольных напитков. Осенью 1917 года в ряде городов произошли пьяные "бунты": солдаты, рабочие и прочие жители разбивали закрытые винные склады, на которых с 1914 года хранились неприкосновенными огромные запасы водки (или, по официальной терминологии, "водочных изделий"), напивались и пьянством, буйством и разгромами "праздновали" новую свободу.
