Переводчик Михаил Витебский

Редактор Любовь Сумм

Руководитель проекта И. Серёгина

Корректоры М. Савина, Е. Чудинова

Компьютерная верстка А. Фоминов

Дизайнер обложки Ю. Буга

© Gavin de Becker, 1997

This edition published by arrangement with Little Brown and Company, New York, New York, USA. All rights reserved.

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина нон-фикшн», 2017

Все права защищены. Произведение предназначено исключительно для частного использования. Никакая часть электронного экземпляра данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для публичного или коллективного использования без письменного разрешения владельца авторских прав. За нарушение авторских прав законодательством предусмотрена выплата компенсации правообладателя в размере до 5 млн. рублей (ст. 49 ЗОАП), а также уголовная ответственность в виде лишения свободы на срок до 6 лет (ст. 146 УК РФ).

Скорее всего, он следил за ней какое-то время. Мы в этом не уверены, но нам точно известно, что она была не первой его жертвой. В тот день, намереваясь сделать все покупки за один раз, Келли переоценила свои силы. Сражаясь с тяжелыми сумками, она пыталась оправдать свое решение тем, что если бы она купила то, что ей нужно, за две поездки, то ей пришлось бы идти домой пешком после наступления темноты, а она слишком заботилась о своей безопасности, чтобы так поступать. Поднявшись по ступенькам короткой лестницы к входу в многоквартирный дом, она увидела, что дверь (опять) не заперта. Это соседи, подумала она. Хотя их легкомыслие раздражало ее, сейчас она была даже рада: не придется копаться в поисках ключей.

Она закрыла дверь и нажимала на нее до тех пор, пока не услышала щелчок. Она уверена, что заперла дверь, и это означает, что он уже находился в подъезде.

Затем нужно было подняться на четыре лестничных пролета, которые она хотела преодолеть за один раз. Перед третьей площадкой один из пакетов не выдержал, разорвался, и на пол посыпались банки с кошачьей едой. Они катились вниз по лестнице, как бы играя, будто стремясь убежать от нее. Банка, которая катилась первой, замерла перед вторым этажом, и Келли увидела, как она буквально повернула за угол, набрала скорость и опять словно злонамеренно запрыгала вниз по ступенькам следующего пролета, скрывшись из вида.

«Я поймал ее! Сейчас принесу наверх», – крикнул кто-то. Голос Келли не понравился. С самого начала она почувствовала в нем что-то не то. Но вслед за голосом появился дружелюбный молодой человек: он поднимался по лестнице, собирая по пути банки.

Он сказал: «Позвольте подать вам руку».

«Нет-нет, спасибо, все в порядке».

«Что-то не похоже, что у вас все в порядке. На какой этаж вы поднимались?».

Она замялась, перед тем как ответить. «На четвертый, но у меня действительно все в порядке».

Он как будто не слышал, что она говорила, и уже стоял перед ней, прижимая собранные банки одной рукой к груди. «Я тоже шел на четвертый, – сказал он. – Опаздываю – не по своей вине, просто часы сломались, – так что не будем задерживаться. И дайте-ка мне это». Свободной рукой он потянул один из тяжелых пакетов, которые она держала. Она опять повторила: «Нет, правда, спасибо, но я справлюсь».

Держась за ручку пакета, он сказал: «Знаете, не надо быть слишком гордой».

Какое-то мгновение Келли не отпускала пакет, а потом отпустила. Это кажущееся незначительным взаимодействие между доброжелательным незнакомцем и адресатом его предупредительности послужило сигналом и ему, и ей: она готова доверять ему. Пакет перешел из-под ее контроля под его контроль, и одновременно чужой воле подчинилась она сама.

«Нам лучше поторопиться, – сказал он, поднимаясь по лестнице впереди Келли. – У нас там наверху голодная кошка».

Даже несмотря на то что в тот момент он, казалось, хотел помочь, и ничего более, она все равно опасалась его, хотя, как она думала, безосновательно. Он был дружелюбен и галантен, и ей стало стыдно за свои подозрения. Она не хотела быть человеком, который не доверяет никому. И так они подошли к дверям ее квартиры.

«Вы знаете, что кошка может жить без еды три недели? – спросил он. – Вот как я выяснил: я однажды пообещал кормить кошку моего приятеля, пока его не будет в городе, и забыл».

Келли отперла дверь в свою квартиру.

«Здесь я возьму свои сумки», – сказала она, надеясь, что он отдаст ей покупки, выслушает благодарности и пойдет своей дорогой. Но он сказал: «О нет, я не для того шел так далеко, что позволить вам еще раз разбросать кошачью еду». Она по-прежнему колебалась, пускать ли его в квартиру, и он понимающе засмеялся: «Ну, мы же можем оставить дверь открытой, как делают леди в старых фильмах. Я просто занесу все это и уйду. Обещаю».

Она впустила его в квартиру, но он не сдержал обещания.

Сейчас, рассказывая мне об изнасиловании и трехчасовых мучениях, которые ей пришлось пережить, Келли то и дело прерывается и тихо плачет. Она уже знает, что этот человек убил одну из своих жертв, зарезал ее.

Все это время, пока мы сидим друг напротив друга в скверике рядом с моим офисом, Келли держит меня за руки. Ей двадцать семь лет. До изнасилования она работала социальным педагогом для детей с нарушениями развития, но уже длительное время не работает. Тот молодой человек приятной наружности заставил ее три часа страдать в собственной квартире и еще три месяца являлся ей в мучительных воспоминаниях. Она потеряла уверенность в себе, чувство собственного достоинства до сих пор не восстановилось.

Келли предстоит понять: когда она прислушалась к одному слабому сигналу о выживании, это спасло ее жизнь. А до того она пренебрегла множеством других сигналов и подвергла себя огромному риску. Она смотрит на меня сквозь слезы и говорит, что хочет разобраться в стратегии своего мучителя. Она хочет, чтобы я рассказал, как интуиция спасла ей жизнь. Но она расскажет мне об этом сама.

«Это было уже после того, как он поднес пистолет к моей голове, после того, как он меня изнасиловал. После всего этого. Он встал с кровати, оделся, закрыл окно. Он посмотрел на часы, а потом вроде бы заторопился».

«Мне надо кое-куда. Эй, не смотри так испуганно. Я обещаю, что не сделаю тебе ничего плохого». Келли точно знала, что он лжет. Она знала, что он хочет убить ее, и, хотя это трудно представить, впервые с того момента, когда все это началось, она почувствовала жуткий страх.

Он махнул в ее сторону пистолетом и произнес: «Не двигайся и ничего не делай. Я пойду на кухню попью чего-нибудь, а потом уйду. Честное слово. А ты оставайся там, где сидишь». У него не было особых причин волноваться, что Келли не подчинится его приказам, потому что с того момента, как она отдала ему пакет, и до сих пор она полностью находилась под его контролем. «Ты же знаешь, что я не пошевелюсь», – заверила она его.