Джонни страдал, спрятавшись ото всех. Кажется, даже улыбки больно ранили его, и самые безобидные слова и учтивые фразы, адресованные Веронике, терзали душу. Сама же Вероника, присутствие которой он едва терпел, и искренняя озабоченность отца, похоже, лишь усиливали беспокойство и тоску.
- Иди к гостям, папа, и извинись за меня перед друзьями…
- О гостях позаботятся женщины, к тому же остались только свои. Твой незваный инженер Сан Тельмо только что ушел.
- Сан Тельмо…
- Да, он вел себя с Вероникой как невоспитанный и наглый грубиян.
- Что?..
- Я уже сказал Веронике, что не стоит относиться к нему, как к близкому другу. Если этот человек тебе симпатичен, если тебе по душе его профессиональные качества и идеи, пожалуйста, встречайся с ним, но только в казино, в театре, или в клубе инженеров… да где пожелаешь.
- А что сделал Деметрио?..
- Разве ты не видел?..
- Нет.
- Ты же был в зале, когда начался поединок…
- Я сразу же ушел. Жара была невыносимой.
- Этот тип не нашего круга, а Вероника слишком добра с ним.
- Боюсь, у Вероники это вошло в привычку.
- Что?..
- Водить дружбу с людьми не нашего круга.
- С чего ты взял?
- Я…
- Я бы не допустил подобного, да и Вероника не способна на такое, и не столько из-за гордости в крови, сколько из-за воспитания и принципа. Вспомни, ты сам привел в дом этого выскочку, о котором на самом деле никто ничего не знает.
- А Рикардо Сильвейра не был выскочкой?..
- Рикардо Сильвейра?..
- Да, твой адвокат, или секретарь, или кем он там был… который почти два года, можно сказать, жил в этом доме.
- Он был совсем другим…
- Ах, вот как!..
- Рикардо был прекрасным молодым человеком – воспитанным, обходительным, с высокими моральными устоями. Простой служащий стал почти что членом семьи по заслугам.
- Надо же – по заслугам! А, может, это посоветовала тебе любимая племянница?
- Кто?..
- Вероника... Ну да, Вероника!..
- Джонни, но ты же говоришь, как безумец… Что с тобой?..
- Ничего!..
- Не может быть. Ты был совершенно здоров, а сейчас, ты, кажется, сошел с ума от гнева. Твое недомогание в оружейном зале было не физическим – что-то тебя до крайности разозлило, выбило почву из-под ног и почти лишило рассудка… Думается мне, что причиной тому тот самый пресловутый Деметрио…
- Не впутывай в это дело Деметрио. Он не имеет к нему никакого отношения! Возможно, он грубиян, дикарь, но он – честный человек, это очевидно. А вот тот, другой, – напротив!..
- О каком другом ты говоришь?.. Я не думал, что ты разозлился на человека, с которым даже не был знаком, и который не сделал тебе ничего дурного.
- Он принес мне беду, худшую из всех!
- Джонни!.. Что ты имеешь в виду?..
- Ничего. Я не должен, не хочу и не могу сказать.
- Наоборот, я считаю тебе необходимо немедленно все рассказать.
- Ты знаешь, где может находиться Рикардо Сильвейра?..
- Откуда мне знать, где он?.. Рикардо уехал почти год тому назад, и я так и не узнал, зачем и куда он уехал… Его уход из этого дома был необычным и странным… Но к чему все это?.. С каждой секундой ты заинтриговываешь и запутываешь меня все больше, Джонни. Что с тобой? Что тебе сказали?..
- Как ты думаешь, может кто-нибудь сообщить мне, где находится Сильвейра?..
- Не думаю, и я не понимаю, для чего тебе необходимо знать, где он?.. Ты говоришь о какой-то ерунде, как о чем-то жизненно важном. Может, расскажешь мне все, объяснишь?..
- Расскажешь!.. Какой толк в разговорах...
- О чем ты?..
- Так, пустяки, папа. Забудь этот бессмысленный, глупый, пустой разговор. Возвращайся к гостям, позаботься о них, и забудь про меня.
- Джонни, я – не ребенок, которого можно обмануть. С тобой происходит что-то очень серьезное. Я не сдвинусь с этого места, пока ты мне все не расскажешь.
- Даже если я поклялся молчать?.. Чтобы все услышать, я дал честное слово, что никто ничего не узнает.
- Ты считаешь, что я не могу хранить секрет?..
- В данном случае я не смогу сохранить его.
- Ну, хорошо, как бы то ни было мне все равно, что ты поклялся, дал честное слово. Тебе сообщили что-то, что мучает тебя. Ты сошел с ума от злости. Вероятно, это как-то связано с Вероникой. Но раз ты отказываешься рассказать мне, я сам расспрошу всех!..
- Нет, папа, только не это, ты не можешь устроить скандал! Она не должна узнать об этом…
- О чем?..
- Ни о чем!.. Тебе лучше оставить меня, папа!..
- Ты отлично понимаешь, что я не могу оставить тебя. Расскажи мне, в чем дело. Можешь довериться мне, я даю тебе честное слово молчать, а иначе я заставлю Веронику прийти сюда, и ты при ней...
- Нет, папа, я не могу ее видеть сейчас!..
- Значит, дело в ней!.. Тебе рассказали что-то о Веронике? Кто этот сплетник, что оклеветал ее?..
- Это не сплетня и не клевета; к несчастью, все логично, даже слишком.
- Кто обвинил Веронику?.. Надеюсь, это не Сара?
- Нет... Бедная мама…
- Но ведь это кто-то очень близкий… Вирхиния!
- Откуда ты знаешь?..
- Я не знаю, я спрашиваю. Однако ты невольно дал мне ключ… Так что же такого поведала тебе Вирхиния о Веронике?..
- Я поклялся, что никому не скажу этого, тем более, Веронике. Я пообещал, что у нее не будет никаких неприятностей, что я смогу молчать и притворяться, сохранив для себя единственное преимущество – знание правды. Ты не заставишь меня нарушить клятву и мое слово…
- Нет, не заставлю, но мне нужно знать правду. Если Вероника совершила ошибку, если она в опасности, то ты первый должен помочь мне защитить ее, спасти, пусть даже и от себя самой. Мы с тобой – мужчины в доме, и наш долг – храбро и с честью защищать и оберегать наших женщин даже от их собственных слабостей!..
- Но, папа!..
- Это – отличительный признак мужчины и кабальеро вообще, и дворянина из рода Кастело Бранко, в частности!.. В любой благородной семье, как наша, женщины как символ Отечества, как знамя, которое нужно беречь и защищать даже ценой собственной жизни. Позор и бесчестье нам, если знамя окажется в чужих руках!..
- Папа!..
- Подними голову и расскажи мне все, что знаешь, что тебе сообщили. Я мог бы приказать тебе, Джонни, но я прошу тебя, расскажи мне прямо сейчас!..
- Хорошо, я расскажу, и ты все поймешь!
***
- Что случилось с моей голубкой? Она кажется такой испуганной.
- Со мной?.. Со мной – ничего, тетечка… Однако странно, что ни дядя Теодоро, ни Джонни, ни Вероника не спустились к ужину. Тебе так не кажется?..
Вирхиния и донья Сара сидели одни в роскошной столовой, казавшейся даже немного мрачноватой от великолепия. Стол, с расставленными на нем пятью столовыми приборами, казался большим и несуразным. Донья Сара, неисправимая гурманка и сладкоежка с восхищением уплетала яства, к которым Вирхиния едва притронулась.
Безупречно вышколенная пара лакеев в ливреях прислуживала им, храня абсолютное молчание. Заученным, точным движением они вновь наполнили белым вином изящный хрустальный бокал, который Вирхиния уже несколько раз с жадностью опустошила.
- Не первый раз, Вероника и Теодоро нашли предлог, чтобы поужинать у себя.
- Но этого не случалось с тех пор, как вернулся Джонни, а сейчас еще и сам Джонни не пришел…
- Ему стало плохо в оружейном зале, ты же знаешь…
- А дядя Теодоро?..
- Теодоро – маньяк, так что не обращай на него внимания. Тебе известна его теория о том, что человечество слишком много ест. Будь его воля, мы умерли бы от голода... Подай мне еще немного куропатки, Хенаро, она восхитительна… Теодоро, как всегда, непременно твердил бы мне о возможных заболеваниях... Но ты же ничего не ешь, доченька…
- Мне не хочется, тетечка, нет аппетита. А Вероника с ними или в своей комнате?..
- Ну зачем ей находиться с ними?.. Разве ты не заметила, что она сразу же пошла к себе, как только ушли молодые люди, точнее, ушел Деметрио де Сан Тельмо? Теодоро должен серьезно поговорить с Вероникой, отчитать за то, как она фехтовала с Сан Тельмо. Что за дурацкая манера?
