Я на них не обижался. Я знал, что сижу среди своих друзей, моих верных товарищей по воинской службе, которые по-разному, каждый по-своему, ценят и уважают меня.
И в свою очередь я, как мог, отвечал им взаимностью....
А тем временем, водка, как самый трудолюбивый и исполнительный трудяга-стахановец, очень добросовестно делала своё коварное дело.
За столом, уже слышались не совсем приличные анекдоты, смех, больше похожий на рокот амурской волны, и не очень-то уверенные попытки тамады, в лице Иван Иваныча, навести за столом, хоть какой-то относительный порядок. За столом..., - где главным было, вовсе не наличие еды и пития, а только наличие мужского общения, сама атмосфера, всегда создаваемая офицерским братством, падким в этой жизни на всё и вся - на работу, карты и дружбу, женщин, анекдоты и водку....
= = =
Итак..., было принято окончательное решение, по поводу того, что в этот раз, отпуск с Войновым мы проведём в тайге и посмотрим, что из этого выйдет! Я не стану утомлять Вас, описанием всех наших сборов, перед отправкой, в этот таинственный и загадочный для меня, буреломно-лесной мир.
Хочу только сказать, что всё необходимое было упаковано в рюкзаки, оружие и патроны находились в боевой готовности..., а мы, с Войновым, были так же готовы к выступлению. К нашему походу, или путешествию, в эту довольно непредсказуемую и даже, в чём-то опасную, тайгу.
И особенно готов был мой шеф, который сейчас, очень напоминал, хорошую скаковую лошадь на ипподроме, перед её очередным забегом, для получения очередного приза. Ну, ни дать, ни взять, прямо, как арабский скакун. Только дрожит, и, ни секунды не стоит...! Отпусти сейчас поводья, побежит так, что из-под копыт полетят искры, или большие комья грязи. Кому, что дано...!
Ему я ни в чём не перечил. Был во всём с ним полностью согласен и признавал его бесспорное первенство в охотничьем деле, поскольку опыта в этом, у Иван Иваныча, было несравнимо больше чем у меня.
- ВиктОр..., - начал он опять, гнусавя по-французски: - "Маршрут наш будет такой....
Сейчас идём по "Кальинской просеке". Километров через десять, свернём в сторону "Волчьей пади", и по ней еще километров восемь, идём до сопки, которая вся зелёная и утыкана деревьями, но почему-то называется "Горелая"...! Когда-то, наверное, в том месте, был лесной пожар. А может и что-то другое, не об этом сейчас речь... - тут он опять, видимо по привычке, неожиданно прервал свой монолог и буквально через пару минут, продолжил его. - Так вот...! Там мы делаем небольшой привал. Ну, сам понимаешь, что бы немного отдохнуть и наши с тобой силёнки восстановить...": - Войнов достал сигарету, чиркнул спичкой, закурил. Опять немного помолчал, смотря при этом себе под ноги. Наверное, думал. А может, просто так сидел, кто его знает?! Одному лишь только Богу известно, о чём он там кумекал...!
- Затем..., - продолжил он опять через некоторое время: - Берём направление на старую охотничью избушку, которая от сопки примерно в километрах двадцати. Я кстати, в тех местах, не был лет пять. А может и больше...!? Уже и не помню. Но, не думаю, что там за это время, что-то уж сильно изменилось. Охотничья избушка..., - это наша с тобой, так сказать..., конечная цель.
По прямой, до этой избушки, как говориться, на курьих ножках, километров тридцать, тридцать пять. Но это, если идти напрямки без каких-либо зигзагов и выкрутасов. Мы же будем идти в обход всех больших сопок, низинами, так что все сорок, тут тебе и выйдут. Но это тоже так, навскидку, на глазок. Никогда не брал с собой спидометр и километраж не замерял. - Войнов негромко хохотнул, своей, как видимо он полагал, удачной шутке: - Поэтому дорогой, как поётся в песне, давай потихонечку трогать. Ведь недаром умные люди говорят, "Время - деньги, потехе - час, а курицы без петуха, не несутся..., сколько их не упрашивай сотворить это...!" - как всегда ни к селу, ни к городу сделал своё умозаключение Иван Иваныч, и при этом ещё раз криво ухмыльнулся.
= = =
Мы шли по тайге уже несколько часов, и как говорил Иван Иваныч, любовались красотами, этого, почти, что без конца и без края, непроходимого лесного океана. Вернее любовался я один..., потому, как Войнова почему-то, это, совсем не интересовало. А вот дорогу к охотничьей избушке, он, по-видимому, знал довольно хорошо. Шел быстро, не оглядываясь по сторонам, не обращая внимания ни на что, в том числе заодно, и на меня.... Так, наверное, ему было сподручнее, - не отвлекался по мелочам.... На первом, коротком привале перекусили, немного отдохнули и опять двинулись дальше. Прошли ещё несколько километров. Стало темнеть. Только верхняя, багрово-красная половинка Солнца, уже почти готовая окончательно скрыться от людских глаз, предупреждающе выглядывала из-за линии горизонта.
Ночевать пришлось в тайге, у небольшого, красивого озера. Разбили ночлег, развели небольшой костёр. Палатку ставить не стали.
Поужинали, с удовольствием выпили по сто граммов разбавленного водой спирта и улеглись возле горящего костра. После такого многокилометрового дневного перехода, нужен был отдых, и душе, и в особенности телу. Ни о чём говорить, не хотелось. Ни Войнову, ни тем более мне....
Тайга тоже задумчиво и таинственно молчала охраняя свои вековые тайны. Вокруг стояла тишина, которую хотелось, просто молча слушать....
Я лежал на свежо-наломанных ветках, вдыхая лесной аромат буйной таёжной растительности, и смотрел на маленький клочок звёздного неба, который был виден между верхушек деревьев. Оно было одновременно и далёким, и очень родным и близким, и как сказочное, атласное одеяло, усеянное мерцающими звёздами, заботливо накрывало меня. Пламя от костра, слабо освещало небольшое пространство вокруг нашего лагеря, и его огненные языки, причудливо, очень грациозно и завораживающе извиваясь, как индийская танцовщица..., исчезали где-то в темноте.
Там, в глубине, за границей этого света от костра, что-то потрескивало, шуршало, а иногда приглушенно и загадочно ухало. Всё было таинственно и очень красиво. И можно было сказать, что я в этот момент, испытывал, почти, что неземное наслаждение, от всего происходящего вокруг.
И очень даже вероятно, что Войнов был прав, когда ещё дома, так ретиво, и с таким воодушевлением и увлечённостью, расхваливал красоты дальневосточной тайги.
Под шум деревьев и запах еловых веток я вскоре заснул. В эту ночь, как ни странно, мне ничего не снилось....
= = =
Встали мы с восходом солнца. Оно, словно заново рождалось, медленно появляясь из-за горизонта и предъявляя себя всему необъятному миру, на всеобщее обозрение. Появлялось не сразу, а постепенно и неторопливо, как рождается ребёнок, пока не превратилось в огромный, багрово-жёлтый круг, пышущий нескончаемой, жизненной силой. Силой, которая во все времена, в отличие от всевозможных правителей и правительств, отдавалась людям просто так, без различных подсчётов и личной выгоды, экономической, или какой-либо иной целесообразности. Оно, отдавало своё живое тепло людям так, как его отдаёт заботливый и добрый родитель, который никогда не планирует и не задумывается о том, что можно за это получить взамен.
И глядя на него, мы с Войновым в свою очередь, тоже, с большим удовольствием наблюдали, за очередным рождением вечного светила, со своей присущей только ему, действительно солнечной радостью, раздающего живительную энергию людям и всему живому на этой Земле.
