Ключи от квартиры Тоцкого, Максиму, очень даже сильно пригодились.
Уже после всего, когда они через несколько часов покинули место свидания, как чувствовала себя Ольга, остаётся неизвестным, но Максима в буквальном смысле просто шатало. Как будто на нём сутки воду возили. Или кирпичи.
Кидало из стороны в сторону, как маятник. Сил не было никаких, они все остались на постели Тоцкого. Ольга высосала из него все соки. Во время любовных утех, в ней, как будто, просыпалась ненасытная тигрица.
Она была похожа на огнедышащий вулкан, извергающий из своего кратера, раскалённую, огненную лаву, которая абсолютно всё сметала, на своём пути.
Видимо не зря люди говорят, что в каждой, без исключения женщине, дремлет вулкан.... И горе тому, кто его разбудит! Максим видимо его здорово раскочегарил...!
Максим, чем больше и чаще встречался с Ольгой, тем всё яснее и отчетливее понимал, что между ними нет, не было и никогда в жизни не будет никакой настоящей Любви. Её не было по определению, по самой её сути. Между ними была одна лишь голая, часто напоминающую простую, животную страсть, похоть. В лучшем случае, безудержная, но всё равно, та же животная страсть.
Максим естественно знал, что он у неё не первый и не последний, и что она изменяет не только своему мужу, но и ему Максиму, хотя он и сам тоже не отличался, какой-то особой верностью Ольге. Своего не упускал...! На этой почве у них происходили безобразные ссоры и скандалы, иногда переходящие в обычное рукоприкладство. Он в этот момент напрочь забывал расхожее высказывание некоторых знатоков женского сословия, по поводу того, что - Женщину надо или Любить..., или Убить...! Но, не Бить....
Максим неоднократно пытался прекратить эти изнуряюще-выматывающие и непонятные для него самого отношения с Ольгой.
И всякий раз после очередной такой ссоры, чаще всего по собственной инициативе, мирился и возвращался к ней, что бы опять уйти от Ольги, через какое-то время.
Из-за этих встреч с Ольгой, которые уже не были новостью ни для его друзей, ни даже для его близких знакомых, отношения с Инной ещё более ухудшились, а проще говоря, дали "хорошую", глубокую трещину. Интересно..., перерастёт ли она в пропасть...?
Они сейчас жили по принципу взаимного непонимания. Как в анекдоте. - Встретились на улице два товарища. Первый спрашивает - "Куда ты идёшь?" - второй отвечает - "Укол делать..." - первый - "Куда в больницу?" - второй с удивлением и растерянностью... - "Нет, в задницу...!" И эти два друга в глубокой задумчивости расходятся в разные стороны.
Вот так, или примерно так, по такой незамысловатой схеме, последнее время, жили Максим с Инной.
И в жизни Максима впервые наступила черная полоса. И причём довольно широкая, поскольку её противоположного конца, даже не было видно. Максим основательно был растерян, более того, просто разбит в пух и прах. И такое случилось с ним, в его жизни впервые.
Хотя всё и всегда в этой жизни, случается в первый раз. Как рождение и смерть.
Максим к этому времени полностью и окончательно заблудился в нескончаемых лабиринтах, такой непонятной и загадочной для него, Любви....
- "Неужели, это и есть Любовь...!? Но ведь это всё, очень и очень даже сомнительно, зыбко и ненадёжно...! И вся эта, так называемая любовь, больше похоже на обыкновенную земную грязь, которая почему-то, очень сильно напоминает грязь из могилы, давно почившего лесника Каретина. И сейчас, какие-то другие сравнения, и в голову отчего-то не приходят. Но неужели мне, всю мою жизнь, придётся копаться в этой бесконечной, дурно пахнущей грязи, и ещё при этом, как плохой артист, пытаться играть эту незавидную роль и изображать из себя счастливого человека в этой жизни!? Ведь, как говорила мне моя бабушка: -" Надо БЫТЬ, а не Казаться..." - а вовсе не наоборот! А всё то, чем я занимался и продолжаю заниматься до сих пор, так же похоже на Любовь, как я сам..., на императора Нерона, или на поручика... Ржевского из анекдота. Хотя впрочем, может на него-то, как раз, я больше всего и смахиваю.... Кто его разберёт!? Какая всё-таки жизнь непонятная штука!? По крайней мере, для меня! Одна горькая тоска и безысходность...!" - частенько так, или почти так, думал Максим.
= = =
ГЛАВА - 38.
"Б У М Е Р А Н Г В С Е Г Д А В О З В Р А Щ А Е Т С Я..."
-Чтобы друзья тебя не предали..., лучше их не иметь... - Максим.
Максим, просто боялся открыть глаза. И ещё ему сейчас казалось, что веки у него приклеились и намертво срослись друг с дружкой, и ни при каких обстоятельствах, если он попытается открыть глаза, то слушаться его, они не станут... Он весь замер, как в детской игре - "Замри..." и даже дышать старался через раз.... Максим понял, что он лежит на самом краю обрыва. Внизу, под ним, метров двадцать, двадцать пять, был отвесный, скалистый обрыв, а ещё ниже, он переходил в крутой горный склон, покрытый выгоревшей на солнце вековой травой, вырастающей за лето до метра в высоту, которая из года в год наслаивалась друг на друга и из этой травы-настила, как маленькие рифы-островки, торчали довольно острые камни. Всё это он хорошо видел, тогда, когда стелил свой армейский бушлат и устраивался немного полежать и погреться на солнышке, на этом, как ему тогда казалось, абсолютно безопасном и не сулящем никакой беды, каменном выступе, пока остальные охотники занимали свои номера и окружали дикого кабана. Они делали, так называемый охотничий ГАЙ....
И потом..., Максим считал и даже был уверен в том, что этот каменный выступ, защитит его, от возможно внезапного появления секача. На охоте бывает всякое.... Но об этом, чуть позже....
- "Да-а-а...!!! Если я сейчас дёрнусь не в ту сторону в какую надо..., то лететь вниз, мне придётся долго... - первое о чём подумал Максим - И надо полагать, что удовольствия от такого незапланированного полёта будет очень мало. Особенно мне.... А пото-о-о-м..., где-то там внизу..., после моего не совсем "лёгкого" и не совсем "приятного..." приземления, меня, мои же друзья-охотнички, будут собирать по частям...."
Максим чувствовал, что его ноги немного затекли, а значит, надо полагать, они, начиная от колен, свисали с обрыва. Когда он сладко и незаметно для себя заснул, на своём прогретом солнцем бушлатике, он видимо ворочался во сне и ноги зависли, над этим самым, распроклятым обрывом.
- "Хорошо, что хоть к этому краю, я не головой двигался во сне... - думал Максим - А то б уже на небесах был, и в очередь в Рай пристраивался..., или в Ад..., хотя честно говоря, никакой разницы между ними не вижу.... И может быть, как раз поэтому, меня, ни То, ни Другое не привлекает, особо не радует и совершенно не вдохновляет на подвиги.... Короче..., меня, ну совсем не распирает от радости, пристроиться в то, или другое небесное заведение..."
Максим более чем аккуратно, действуя одними руками, сантиметров на семь или десять, подтянул своё непослушное тело к стене выступа, отодвинувшись от его края. С определённым трудом разлепил глаза.... Затем, более уверенно, но всё так же продолжая соблюдать ту же осторожность, он уже на сантиметров сорок придвинулся к стене. Теперь и ноги и сам Максим целиком, плашмя, лежал на площадке выступа. После всех этих хитро мудрых манипуляций с самим собой, он сел, участливо посмотрел на бушлат и почему-то тоже, подтянул его поближе к себе.
И только после этого, Максим с явным облегчением прислонился спиной к стене и вдруг, ни с того, ни с сего, тоже очень явно и очень отчётливо, увидел свою поднятую вверх руку. И почему то, именно правую. Хотя, когда он её поднимал, против своей воли, тогда..., около десяти лет назад, на внеплановом офицерском собрании, руки-то он своей, как раз и не видел, потому, как его голова, была стыдливо опущена вниз, и глаза видели только не совсем чистый, основательно обшарпанный и заюзганный пол, покрытый некачественным линолеумом....
