Вылетаю на крышу под руку с Эриком, и мы быстро запрыгиваем на парапет. Там висит сетка, о которой изгои не знают, ну нет у них информации такой. Киваю вниз, смотря на разломившуюся дыру.

— Тебе страшно? — севшим голосом, как можно громче спрашивает Эрик. Я киваю, — Ты не почувствуешь боли…- протягивает он и я принимаю его маленькую игру. Слышу, как бегут двое или трое бесфракционников и говорю.

— Они близко. Сейчас!

Мы оба разбегаемся и прыгаем. Прямо на глазах у этих людей. Ну все. Большая часть сделана, потому что они точно подумают, что мы больные и решили совершить суицид. А у нас это драматизировать очень хорошо получается. Ударяемся об сетку. Эрик каким-то чудом сжал меня в объятиях в полете и не отпускает до сих пор, прижимая к себе. То, что мы живы для себя, и не живы для них, дает огромную гарантию того, что мы вдвоем сможем скинуть несколько ящиков оружия. Бесстрашные все доделают сами.

Эрик помогает мне слезть с сетки и мы бежим. Стараемся бежать. Стараемся делать это тихо, как нас готовили при любой ситуации. И нам удается. Очень быстро мы вдвоем оказываемся на верхних этажах ямы. Здесь серьезно есть склад. Он тут не один — остальные распиханы по всей Фракции, но единственный на который можно попасть столь хитрым путем. С дверью нашумели, но волноваться нечего. Мы выполнили то, что задумали. Я уже слышу перестрелку внизу, а затем вижу, как Эрик оседает на пол. Разворачиваю голову и получаю пулю в спину. Даже не нож, как иронично.

Меня хватают за мою хваленую рыжую шевелюру и вытягивают вверх, чтобы я не упала. Спасибо, блин.

— Интересно, что же сделает твой ебырь, когда я выебу его девчонку прямо на его глазах?

Громких смех двоих. Мое лицо, искаженное гневом и озадаченностью и Эрик, который по видимому не может взять в руки пистолет. Я серьезно, у него руки как будто не слушаются хозяина.

Затем я резко дергаюсь и ударяю держащего меня парня в горло с локтя. Отвлекающий маневр. Со скорости черепахи забираю у светловолосого оружие и делаю два выстрела. Три выстрела. С первого раза во второго не попала.

Эрик сидит на бетоне. Что-то говорит о том, что не чувствует рук и ног понемногу тоже. Киваю, отвечая, что сейчас сама не смогу пошевелиться, не говоря о возможности подняться и пойти куда-нибудь.

— Как глупо все закончится…- усмехаюсь я, сидя на полу, и перебирая волосы Эрика. Он спокойно устроился у меня на коленях. Раны мы не перевяжем и не залижем — они на спине. А значит все плохо, правда если Фор или Макс не додумаются, как можно скорее, — Не закрывай глаза, Эрик.

Мужчина распахнул веки и оглядел меня уставшим взглядом.

— Не закрывай их — мне станет страшно.

А что он еще хотел услышать? Если я останусь одна вот с этими двумя мертвыми ребятами и возможно мертвым Эриком на руках — я с ума сойду. Просто рехнусь. Эрик хмыкнул, тяжко вздохнув. Терпи, нам еще неведомо сколько тут сидеть. Я закрываю глаза, чтобы просто не видеть весь этот пиздец. Эрик повторяет мои слова и я выполняю его просьбу… Да вот только теперь я ничего не могу увидеть. В тщетной попытке рассмотреть собственную руку, я понимаю, что мое тело отказывается работать.

— Не паникуй. Они всего лишь немеют, — констатирует Эрик, но заметив, видимо, что я бегаю глазами в попытке хоть что-нибудь рассмотреть, он задает вопрос, — Ты не видишь? Серьезно? — я киваю, понимая, что все бесполезно.

Зато спасла Бесстрашие.

***

POV Эрик.

Противный писк препаратов нарушает столь драгоценный сон. Сколько я сплю за сутки? Сплю ли вообще? Хрен знает. Последнее, что помню — мы с Мирой сидели на верхних этажах, она до последнего, несмотря на слепоту и онемение конечностей, держалась за меня. В последний момент взяла мою руку и просто отключилась. Отключилась, а не умерла.

Не понимаю, за что ее судьба постоянно кидает из крайности в крайность. С учетом того, что эта девчонка уже была мертва. Две недели Эрудиты трахали ей мозг, не давали телу нормально работать так, как оно привыкло. Две недели нихуя не делала, но я в восторге — для человека, который две недели назад умер, потом промывался знатно умниками, вернулся с малой частью оставшейся физической подготовки и трясущимися руками, она молодец. Со второго раза изгоя пристрелила, сразу видно с кем живет.

Еле поворачиваю голову, понимая, что девчонка рядом и по крайней мере дышит. Досталось ей знатно. Думала, что вернется в любимую фракцию, а в итоге снова под капельницей на соседней кровати. Мне действительно жаль, что так получилось, и я бы хотел, чтобы она просто вернулась в Бесстрашие счастливой, но судьба та еще злодейка и она знатно притягивает самые нелепые опасности к заднице Миры Шардс.

В палату заходит Док и какой-то парнишка. О, знаю его, совсем недавно заходил ко мне, чтобы я его в мед блок перевел. Гляди, какой радостный. Док осматривает меня, парень — Миру, затем и тот и другой берутся за процесс вынимания из наших тел железа.

— Как только вытащишь пулю из ее тела — прягнись и закрой уши. Ради твоей безопасности, — я усмехаюсь, Док шикает, чтобы я заткнулся, потому что говорить я еще пока не должен, да и голос-то мой похож на крик умирающей чайки и никак иначе.

Парень извлекает небольшую пулю и, как и было сказано, наклоняется, прижав ладони к ушам. Несколько секунд тело девушки понимает, что все в порядке и она с криком поднимается на койке больничного отделения. Зато голос прорезался. Она тщетно пытается отдышаться и цепляется взглядом за все, что только может увидеть.

И я вспоминаю. Она не могла видеть. Потеряла зрение, что очень странно. Раньше я думал, что это простые пули и наш организм просто умирает, да, нестандартным процессом, но умирает. Однако, когда она не смогла рассмотреть хоть что-то, я понял, что звуки вокруг меня глушатся. Серьезно, каждый звук становился все тише. Будто организм реагирует на сыворотку в крови разным способом из-за пола представителя. Да, звучит глупо, но другого оправдания я не вижу, не слышу и не знаю.

Какое-то время мы еще проводим в лазарете, затем возвращаемся в лофт. В голове всплыло последнее, что я слышал — она хотела мне что-то рассказать. Находясь уже в квартире, я обнял Миру сзади, касаясь губами ее шеи, но в последний момент заметил подтеки крови и синяки. А еще следы зубов. Будто ее не просто целовали и ставили метки, а пытались съесть. Крутанув девчонку к себе лицом, поднимаю ее за бедра и усаживаю на стол, чтобы детально рассмотреть то, чего блять здесь быть не должно. Словно провинившаяся, она сидела на столе, понуривши голову. Ярость внутри меня закипела, да что там закипела — она пылала и охватывала всего меня.

— Кто привез тебя в Бесстрашие? — севшим голосом спрашиваю я первое, что пришло в мою бедную голову. Блять, как же я устал.

— Эйден…

Меня пробивает током и одновременно трясет от ярости. Умники бы не посмели — видели меня с ней. Значит больше фактически некому. Сукин сын. Сколько же раз я закрывал глаза на твои косяки? Сколько раз за малейший промах попадало рыжей, но ты быстро смывался? Знал же, что ЭТО трогать точно нельзя и покусился?!

Фатальная ошибка, которая принесет уже небольшую потерю…

***

POV Мира.

Эрик молчит, видимо находясь в ступоре. Я и не удивлена. Я бы тоже тупила, если бы один из тех, кому я доверяла больше, чем себе, станет крысой. Да еще какой. Он настолько хитро втерся в доверие и настолько был хорошо подготовлен, что никто и не подумал бы, что он предатель. Кто ж знал.

Я поднимаю глаза на Эрика и дергаюсь, едва не закричав. Его зрачки уже чуть ли не перекрыли радужку, а капилляры вот вот лопнут. Это безумный и одновременно холодный взгляд убийцы. Убийцы, с которым я живу в одной квартире не первый год. Собираю брови у переносицы, боясь шелохнуться и умереть тут же на месте.

Эрик резко разворачивается и громадными шагами выходит из лофта. Я же за ним хвостиком, но нагнать у меня не получается — он под два метра ростом так же и шагает, а я со своим метром с кепкой даже в берцах не смогу его словить. Я сейчас представляю, что ждет блондина. Стоит ли говорить, что ничего хорошего?