На ноги одевают кружевные и голубые на шпильке туфли. Да, они тоже милые, но в том, то и дело – они МИЛЫЕ! Это не мое, приторно-сладко и слишком идеально!
Неожиданно мне в руки суют букет. Ненавижу Мелларка! Букет невесты состоит из белых роз, в которые вставлены голубые камешки и покрашенных в тот же цвет коал. Пит прекрасно знает, что я терпеть не могу белые розы, но он сделал это. И счет уже не в мою пользу!
– Ты красавица! – восторгается отец. Я улыбаюсь, но только, чтобы не выдать себя. – Готова? – от этого все дело начинает трясти. Говорят, что мандраж у невест обычное дело, только я боюсь совсем другого.
– Да, – беру папу под локоть и буквально впиваюсь ногтями в его пиджак. За дверью уже раздаются первые аккорды музыки, разговоры гостей утихли. С закрытыми глазами делаю глубокий вдох и выдох. Медленно поднимаю веки и замечаю, как с обратной стороны уже открывают двери.
Вместе с папой делаю первые шаги, и понимаю, что идти по траве в туфлях не очень удобно. Ловлю себя на мысли, что если думать о том, как бы не упасть, то это спасает меня от сильного волнения. С каждым шагом музыка становится громче, а алтарь ближе. Все люди стоят и смотрят на меня. Я знаю, что улыбаюсь, но взгляд направлен на священника, а мысли о неудобных туфлях. Краем глаза замечаю Энни и Мейсон. Джоанна и правда пришла в красном, хотя и не изменяя себе. Ее платье чуть ниже колена с пышной юбкой и обшитым камнями верхом, удивило меня тем, грудь и ноги закрыты (для нее и это можно считать «закрыты»).
Незаметно обвожу взглядом гостей. На первых рядах сидят наши с Питом семьи и сестры. Только со стороны невесты замечаю трех людей которые не ожидала увидеть: Эффи стоит рядом с Хеймитчем, хотя она и не родственница. На третьем ряду стоит обладатель серых глаз. Что он здесь делает? Я хочу повернуть голову и совсем ног пуститься к нему, но понимаю, что не могу. Я помню, все что связано с Гейлом. Письмо, совместные съемки и увольнение, с тем обидным:
– И, Мистер Хоторн, подпишите завтра приказ об увольнении, ― я уже открываю дверь, как непрошенные слезы градом начинают стекать по скулам, а все из-за его слов:
― С удовольствием, Миссис Мелларк, ― больно, очень больно, но так для него лучше. Он уже меня ненавидит, а в скором времени и вовсе я буду ему безразлична. Эти мысли только усугубляют положение, но так правильно!
Выхожу из кабинета и бегу. Бегу, не жалея ног, и не важно, что подумают другие, теперь не важно...
Он улыбается, но в глазах я читаю не только грусть, но и пожелания на счастье. Проходя мимо, я успеваю лишь одними губами произнести:
– Прости.
Позади стоит парень, на которого я даже не взглянула – Катон. Я знаю, кто их пригласил сюда, я знаю, что Мелларк хотел причинить боль не столько им, сколько мне. Для них он оставил другое послание: Она моя, и только!
Папа передает мою руку жениху со словами:
– Береги ее!
– Обязательно! – широко улыбаясь, отвечает Пит. И только мы оба знаем, что это сарказм.
Но я улыбаюсь, и даже смотрю на своего жениха влюбленными глазами, просто потому что, представила, что все эта настоящее, что все это по любви. Просто потому, что я верю Питу.
Я растворяюсь в светлых глазах Пита, таю от тепла его рук, влюбляюсь вновь и вновь под слова священника о чистой и сильной любви.
Настает момент, когда два заветных «да» сказаны, и теперь, мой уже муж надевает обручальное кольцо. Все тот же голубой камень, только теперь в платиновом обрамление. Я до сих пор помню, когда он балу встал на одно колено и предложил стать его женой. Я помню, как он сказал, что, то помолвочное кольцо было с алмазом... Только обстоятельства были болезненными:
― Теперь ты моя!
― Зачем тебе все это? Почему ты стал таким, какой есть?! Все, что я к тебе чувствовала, было самой моей большой ошибкой! ― выплевываю эти слова, может, когда-нибудь я найду на них ответы, но это будет не скоро. ― Кстати, это аквамарин? Или опять несчастный бриллиант?
― О, для любимой невесты все самое лучшие! Это алмаз, ― шепчет Пит.
Надеюсь в этот раз он промолчит и даст насладиться моментом!
– Объявляю вас мужем и женой! Жених может поцеловать невесту! – и он целует. Нежно трепетно, так как не целовал ни раз. А я отвечаю. Тот маленький отрывок у алтаря из моей мечты о свадьбы сбылся.
Оторвавшись друг от друга, поворачиваемся к публике, которая стоит и аплодирует новобрачным. Первыми к нам подбежали поздравлять наши сестры. Я и Пит с улыбкой слушаем их пожелания, в какой-то момент даже переглядываемся, и я вижу столько любви в его глазах, что просто не могу не поверить в него. Саманта и Прим такие забавные и еще дети. Цинна смог это показать в их нарядах. У Саманты платье с черное юбкой тюльпаном и топом темно-нежно-розового собранным верхом на одно плечо. У Утенка яркое, но светлое розовое платье в стиле восьмидесятых с пояском из переливающихся камней. Пусть у них разного фасона и цвета платья, но они прекрасно друг друга дополнят, сразу видно – подруги!
Дальше подходят наши родители, их я уже не слушаю, знаю, что скажут. И опять мое внимание привлекает работа Цинны. Миссис Мелларк выглядит шикарно. Красивое темно-синее платье с расшитым верхом и прямым низом, только на ладонь выше колена, и до пола идет прозрачная ткань. Смелый, но элегантный выбор.
Моя мама одела белое платье, как просила я. Ее наряд с баской, длинными рукавами и бантом на боку. Очень красиво!
Я специально хотела, чтобы кто-то пришел в белом, ведь невеста была бы в черном. Но все пошло не по плану... Однако, не будем о плохом.
Следом подошли Цинна и Хеймитч с мисс Бряк. И дураку понятно, что они вместе, но вот то, что Эбернети скрывал это от меня... Ему же хуже будет. Своими пожеланиями, пожалуй, отличалась только Эффи, как и своим сумбурным одеянием. Говорила она про манеры и про учебы, ведь мы уже окончили одиннадцать классов. Ах, да и про любовь в конце тоже сказала. На самом деле это очень смешно. Вот только по поводу ее: « – Мне будет вас не хватать», думаю, она погорячилась, с ней мы еще не раз увидимся...
Поздравили нас все, кроме Гейла и Катона. Может, оно и к лучшему? Но меня удивило то, что Пит не сказал ни слова.
Само торжество проходила в шатре. Столы были с голубыми скатертями, а рядом с тарелками растравлены карточки с именами. За столом молодожен, кроме нас, сидели еще Энни и Финник. Так как у жениха не было поддержки, а Финн, как никак, а все же друг, и тем более здесь была Эн, то решено, что сидеть рядом будут именно они.
Объявляют первый танец, и это наш с мужем танец. Для меня непривычно это слово, и я уже не чувствую себя восемнадцатилетней девчонкой, которая недавно закончила школу. За этот год я пережила многое, что и для двадцати пятилетней девушки покажется много.
– Улыбка тебе к лицу! – во время танца шепчет Пит.
– Спасибо, – чуть смутившись, благодарю я. – А тебе доброта, – решаюсь произнести я.
– Пит, я правда хочу...
– Ничего не говори. Китнисс, я тоже хочу тебе поверить, но мне нужно время, – опять он делает это. Дает мне шанс на нормальную и счастливую жизнь.
– Можно украсть невесту на один танец? – знакомый голос.
– Всего на один, – хмуро отвечает парень и передает меня...
– Гейл?!
– Привет, Кискис. Черное тебе больше идет, – я улыбаюсь, такому комплименту, но тут же осекаюсь. Наверняка, Пит наблюдает, и я не хочу давать повод для недоверия.
– Гейл, нам лучше не разговаривать.
– Боишься разочаровать своего муженька? – что?! Нет, я всегда поступала, как хотела и никто не мешал и не помешает этому.
– Нет, но ты был прав, я хочу за него замуж! Только если у нас все будет хорошо, а пока это невозможно.
– Ты его любишь?
– А разве я не ответила? Временами мы ненавидим друг друга, – одно мы постоянно ненавидим друг друга. – Но иногда, когда он становится прежним, я понимаю, что мы могли бы быть счастливы. Просто Пит не понимает, что ему идет доброта и забота, ласка и любовь. Искренняя улыбка и ясные светящиеся от счастья глаза, о таком я мечтаю, – пока я говорила я смотрела куда-то вдаль, а на лице улыбка, как у слепо влюбленной семиклассницы.
