— Нет, — сказал Колин. — Не впутывай полицию.

— Ты с ума сошёл? Эти люди только что пытались нас убить. Конечно же я позвоню в полицию.

Он отпустил меня и бросился к ней.

— Нет. Ты сделаешь всё ещё хуже.

Он вырвал у неё из рук телефон.

Эй! — она толкнула его. — Разве ты не заметил эти пушки? Хуже уже точно не будет!

— Нет будет. А именно, если мы сообщим об этом в полицию и сделаем из Мо мишень.

Лена покачала головой.

— Фирма, что обслуживает сигнализацию, в любом случае вызовет полицию.

— Сигнализация уведомляет только меня, — ответил он. — А не полицию. Есть ситуации, в которых полиция не сможет помочь, и это одна из них.

Лена посмотрела на меня.

— Вы уверенны?

— Никакой полиции, — согласилась я и встала. — Мне так жаль, Лен. Ты в порядке?

Её руки дрожали, когда она убирала с лица волосы, но она сказала:

— Со мной всё хорошо. А с тобой?

— Тоже.

— Нам нужно отвезти тебя домой, — сказал Колин.

— Конечно. Потому что это совсем не вызовет подозрения, если мы, — она бросила взгляд на наручные часы — появимся у меня дома в четыре часа ночи. Я поеду домой утром. Ты не мог бы отдать мне назад мой мобильный?

Колин смотрел на неё одно мгновение.

— Держи.

— Спасибо, — сказала она сухо. — Здесь внутри собачий холод.

— Я как-нибудь закрою окна, — объяснил Колин и вытащил свой собственный сотовый из кармана, без сомнения, чтобы позвонить моему дяде.

— Я приготовлю нам чай, — сказала я, потому что должна была занять себя чем-то.

— Увидимся наверху?

Лена замешкалась и бросила на Колина косой взгляд, но потом кивнула. Я на ощупь прошла через усыпанную стеклом гостиную и зашла на кухню. Задняя часть дома не была испорчена, но сигнализация дико мигала.

Когда вносила код, я обнаружила грузовик Колина на подъездной дороге. Должно быть он отослал другого телохранителя домой и вместо него сам охранял нас. Невозможно представить, что случилось бы без него!

Я механически наполнила голубой, эмалированный чайник и подождала, пока вода закипит. Я решила заварить ромашковый чай и потянулась, чтобы достать коробку с чаем с верхней полочки, но не смогла дотянуться до неё даже встав на цыпочки.

— Я достал.

Колин поставил её, а потом скрестив руки, прислонился к буфету.

— Спасибо.

Я положила чайные пакетики в каждую чашку, поправила ярлычки, всё время держась к Колину спиной.

— Тебе следовала подняться наверх.

— Это вылетело у меня из головы.

Странно, как может подействовать направленная на тебя пушка.

— Не забудь об этом в следующий раз.

— Думаешь следующий раз будет?

Чайник пронзительно засвистел, и я налила воду в чашки.

— Нам нужно увезти тебя на некоторое время из города.

— Нет, — я повернулась. — Я по уши погрязла в работе. Школа. Магия. Я не могу уехать.

— К чёрту магию, — сказал он. — Твоя жизнь важнее.

— Я останусь здесь.

Время было неподходящим, чтобы объяснять, что то, и другое, связано между собой.

— Это не тебе решать.

Его глаза выглядели устало, а услышав мои слова, он сжал челюсти.

— Когда ты отправлялась на бал, что-то было не так, это я увидел по твоему лицу. Что я упускаю?

Я напряглась.

— Ничего. Просто ты был прав, вот и всё. Пока ты работаешь на Билли, у нас ничего не получится. А мне не кажется, что здесь что-то вскоре изменится, тебе?

— Мо…

— Билли выиграл. С меня достаточно, Колин. Ты доверяешь ему, а не мне, и я не могу с этим бороться, — я подняла чай. — К этому заключению я пришла сегодня на балу. Вот почему так расстроилась. Билли заполучил тебя… а я нет.

Он накрыл мои руки своими, в то время, как пахнущий ромашкой пар поднимался между нами.

— Знаешь, сколько раз я уже видел, как ты чуть не умирала? — спросил он, уставившись на чашки с чаем.

— Если считать сегодняшнюю ночь? Три раза.

— Слишком часто. Я не могу этого допустить.

— А ты и не допустишь.

Я подумала о его семье, о маленькой девочке, что была его сестрой, где-то там в большом мире, и отстранилась.

— Но ты не можешь предотвратить все плохие вещи. Ты не можешь спасти всех. Постоянно спасать.

— Но мне важны не все, а только ты.

Я подумала о том, как много он умалчивает о своей жизни, только чтобы спасти меня от этой части. Что он не позволяет мне познакомится с ним получше. Исключает меня, только из благородных побуждений. Он так увлёкся задачей защитить меня, что никогда не доверится. У нас никогда не было шанса быть вместе.

Я взяла чашку чая Лены и ушла.

Лена сидела на моей кровати, укутавшись в поношенную футболку с логотипом северо-западного университета. Одной рукой она играла с волосами в хвосте, другой держала протокол судебного процесса моего отца.

— Что ты делаешь? — спросила я и остановилась как вкопанная.

Горячий чай пролился через край чашки и обжёг руку, но я проигнорировала боль.

Лена с открытым ртом подняла на меня взгляд.

— У тебя и правда ужасная семья.

Я поставила чашки на комод и вырвала у Лены папку.

— Это личное! Какое ты имеешь право копаться в моих вещах?

— Ты оставила лежать её на своём письменном столе, — указала она. — Не сказала бы, что это так лично.

Я пролистала страницы, которые забрала у неё.

— Это только протокол судебного процесса, — пробормотала я и облегчённо вздохнула.

Папка Колина была в моей школьной сумке в безопасности. Тайны моей семьи были достаточно плохими, но я не могла вынести мысль, что кто-то ещё узнает о прошлом Колина, особенно, когда я сама только что начала его открывать.

— Только протокол? Есть что-то ещё? Ты уже читала его?

— Ещё нет.

Я положила стопку бумаги в верхний ящик и задвинула его обоими руками. Тут ящиков не хватит, чтобы скрыть все тайны. Внезапно мной овладела отвратительная уверенность в том, что чтобы я не делала, ничто не поможет их скрыть.

На лице Лены появилось сочувствие.

— Ты знала, что это было, — сказала я. — Зачем продолжала читать?

Она вскинула руки вверх.

— Потому что сегодня ночью сюда вломились люди в масках и угрожали нам пистолетами, а ты даже не захотела вызвать полицию. Потому что твой телохранитель пригрозил злым парням тактикой «выжженной земли», а ты даже и глазом не моргнула. Потому что я думаю, что у тебя очень серьёзные проблемы, и пытаюсь быть для тебя подругой.

— Вынюхивая детали?

— Я пытаюсь выяснить, что с тобой происходит, чтобы помочь. Подруги делают такое друг для друга, если ты ещё не забыла.

Она медленно выдохнула и какое-то время смотрела в потолок, прежде чем взглянуть мне в глаза.

— Мы ведь подруги?

Я не забыла, как Лена, не моргнув глазом, прикрывала меня много раз. Когда все остальные решили, что я в ответе за смерть Верити, она проигнорировала слухи, села во время обеда рядом со мной и не вела себя так, будто делает мне этим одолжение. До сегодняшней ночи она позволяла мне сохранять мои секреты, не раздувая из этого большую проблему. Не в первый раз я задавалась вопросом, а какие тайны скрывала она сама, если принимала мои с такой готовностью.

Какой же подругой я буду, если позволю попасть ей в перекрёстный огонь между моим дядей и Екомовым? Или позволю напасть на неё Сумрачным? Было так много вещей, о которых я не могла ей рассказать, о которых не могла предупредить. Правда она могла бы просто уйти сегодня ночью, когда Колин предложил отвезти её домой. Большинство людей выбежали бы с криками из дома. Однако Лена осталась. Возможно она сможет справиться с этим. Возможно я могу ей доверять.

— Мы подруги. Я имею ввиду, что я по крайней мере надеюсь на это. Но моя семья…

— Ты не твоя семья. Тебе нужно прочитать папку.

Я провела пальцами по ручке ящика.

— Я знаю, как закончилась эта история.

— Речь идёт не о конце, — ответила она. — Конец известен всем. Ты должна увидеть начало.