Николай Петрович Резанов тяжело вздохнул. Потом открыл ящика стола и зашарил внутри.
-- Впрочем, люди взрослые, вас учить, только портить.
Граф-президент извлёк оттуда небольшой свёрток, развернул его. Нашим взорам предстало четыре ордена, лично мне неизвестных, впрочем, остальным, судя по вопросительным взглядам моих подельников тоже.
-- Мы учредили Орден Вольного Побережья. В отличие от "Медведя" эта награда вручается за невоенные заслуги, людям, стоявшим на страже интересов Республики. Завтра вам его вручат, Владу - за участие в поимке Каткарта, Патрику Флэтли за то, что смог деморализовать ирландских солдат, Диего и Эмме за разведку в тылу врага с риском для жизни. А пока - ступайте и не грешите.
С этими словами граф-президент закончил аудиенцию, и мы покинули дом Резанова, который за последние годы превратился в президентскую резиденцию.
И вот на выходе из дома-резиденции я попал в крепкие объятия Тигрёнка. Она радовалась нашему возвращению, потому что беспокоилась за нас всех, а также за Ивана Кускова, который снова оказался в тюрьме Анхелесе.
-- Не переживай, -- похлопал её по плечу Диего. - Мы его вытащим. Я ещё в дороге набросал примерный план штурма Анхелеса. Мы сможем взять город практически без потерь. Но о нём мы обязательно поговорим, в своё время.
Калифорнийский аристократ улыбнулся своей хищной улыбкой и раскланялся с нами. Его ждал у себя Кондратий Рылеев, в чьём доме он остановился. Почти сразу с нами попрощался Патрик и отбыл в расположение ирландских отрядов в Новой Вологде. Эмма Хэдли уже тоже хотел уйти, но её остановил голос Ани.
-- Эмма, не уходи, мне надо тебе кое-что сказать... -- голос девушки зазвучал как-то надтреснуто. - Я тебе хочу рассказать...
Аня отстранилась от меня и как-то поникла. Только тут я заметил, что она выглядит уставшей и опустошённой.
-- Ты помнишь Костю, Игоря, Леона и Яшу? Я с ними дружила, когда жила в Новоархангельске.
-- Да, конечно. Они нам помогали в восемнадцатом году, когда мы только начинали.
-- Они погибли... В битве при Форт-Россе.
-- Какой кошмар! Все четверо?
-- Да. Они же воевали под знамёнами Добровольческого полка Аляски, и попали под удар кавалеристов Джонсона.
-- Я слышала, что во многом благодаря стойкости этого полка и была выиграна эта битва. Кавалерия британцев не смогла прорваться к левому флангу, и была отброшена. Что подняла боевой дух войск...
-- Да, всё так. Но они погибли. Все четверо и в один день. И я...
-- Пойдем, поговорим, солнце, -- Эмма подошла к ней, обняла. Та доверчиво прижалась к англичанке, и Эмма погладила её по волосам. - Иди сейчас к дому Каткарта, я тебя догоню, мы посидим, поговорим. Я немного поговорю с Владом. Дела республики.
Аня уходила, озираясь на нас. И лишь когда девушка удалилась на расстояние, с которого не могла услышать, о чём мы говорим, Эмма посмотрела на меня, а я спросил:
-- Что за секретные дела республики, о которых нельзя рассказать ей?
-- Влад, ты парень умный, но иногда бываешь таким дураком. Я об Ане хотела с тобой поговорить. С ней я её буду утешать, а потом ты. Просто побудь с ней, выслушай про то, какие это были замечательные ребята. Не вздумай шутить, а то я тебя знаю. Ей сейчас очень тяжело. Она ведь до этого всё воспринимала как весёлые приключения...
-- А теперь приключения кончились, и началась грубая жизнь...
-- Знаешь, я по тебе заметила, ты умеешь говорить умные вещи, но не понимая, не осознавая того что говоришь.
-- Ты сейчас о чём?
-- Не обращай внимания. Но не дай боги тебе понять, что ты сейчас только что сказал.
С этими словами Эмма Хэдли удалилась, оставив меня в полном недоумении.
***
После церемонии награждения, как водится - торжественного, на центральной площади Новой Вологды, я оказался предоставлен самому себе. Мой полк сейчас находился на севере, готовясь к отражению атаки Шербрука, а мне через Диего Рылеев передал приказ оставаться в городе.
Все были заняты, даже Тигрёнок, которая хоть и грустила по погибшим товарищам, но продолжала готовить к новым боям отряд калифорнийских амазонок, в чём ей помогали и Эмма и Доминика. Сеньор де ла Вега не вылезал из штаба, обсуждая с генералами штурм Анхелеса, а Флэтли отбыл вместе со своими ирландцами усилить армию Риверы, который занялся на юге тем, чем фон Керн занимался на севере два года назад.
Решающее наступление отложили на начало весны. Хоть в этих южных краях зима была весьма тёплой, но вот осадки, а также полная непредсказуемость погоды делали нежелательным перемещение больших групп войск.
Тем не менее, Лунин осаждал Анхелес, делая существование британцев в этом городке всё невыносимее. Единственным минусом было то, что море мы контролировать не могли. Наш флот был слишком слаб, несмотря на одержанные победы, вступление в бой с основными силами, могло закончиться плачевно.
Но скоро всё изменилось. Сначала из Ясенева Перевала приехала Совушка, радостная и довольная, а следом за ней приехали Павел Резанов и Афанасий Сверчков. Они привезли очень обнадёживающие вести. Самозваный "король Федерико" отрёкся от престола и отбыл на остров. Становилось ясно, что британцы уже практически выдохлись, но требовалась пара завершающих ударов. Министр иностранных дел Республики, сидел в Кале, дожидаясь, чем закончится поход Шербрука и если понадобится, отправиться ко двору короля Георга.
За то время что я не виделся с Совушкой, она сильно изменилась, хотя и осталась такой же странной, но было видно, как она подросла, стала более женственной, а в глазах исчезло странное блуждание, теперь она как будто бы смотрела куда-то туда, за грань существующей реальности.
Мы с удовольствием обменялись новостями друг с другом. Я рассказал ей про свои приключения, а она про то, что приехала сюда, чтобы вступить в ряды амазонок и хотя бы чуть-чуть поучаствовать в борьбе за независимость Калифорнии. Ещё Совушка мне рассказала, что они с Павлом собираются пожениться, но только его родители очень сильно против, так, что вероятно им предстоят большие сложности, но это они решат потом.
И вот что меня раздражало. И она, и Эмма Хэдли стали всё чаще, в последнее время, смотреть на меня с какой-то жалостью. Как будто знали, что у меня скоро будут большие неприятности. А когда две ведьмы, молча, пророчествуют тебе, что скоро будет плохо, это неприятно. И я теперь понимаю, почему в Средневековье к ним так жестоко относились. Осуждаю, но понимаю. Бесит же - учитывая, что на прямой вопрос, что не так, и что я могу сделать, они лишь пожимали плечами и говорили что им это неизвестно, но случившееся меня сильно изменит. Возможно, и к лучшему.
Как говорится, не было печали...
Глава 3 (XIX век)
Мягкой поступью тигра...
Новая Вологда 1822 год
Аня ловким движением выбила саблю из моей руки и, скорчив довольную рожицу, отсалютовала мне.
-- Ты так и не научился хорошо фехтовать, -- упрекнула меня девушка. - Хотя, в нынешних условиях, это может спасти тебе жизнь.
-- У меня всегда при себе пеппербокс или винтовка, -- возразил я. - Я хорошо стреляю и могу отбиться штыком.
Наш традиционный спор прервало появление какого-то порученца в погонах сержанта, потребовавшего, чтобы я срочно явился к Рылееву.
