- Да, только я не самый прилежный ученик,- пожал плечами Гарст, почувствовав некую вольность в разговоре. Тайрина, скорее всего, возражать не будет - ей всё равно,- Только как отреагирует ваш отец? Частые побеги по вечерам в покои короля могут навести на мысли...
- Он большой честолюбец,- отвечала Лидетта,- А быть фавориткой короля - великая честь...
Нистианд улыбнулся. Он давно не находился в близости с женским полом, но графиня была так чиста душой, что даже не посмел подумать, чтобы прикоснуться к ней, как к женщине.
После этого Гарст стал меньше пить, а Лидетта почти каждый вечер наведывалась к нему. Нистианд начинал потихоньку овладевать иностранным языком, но не только этого добивалась девушка. Её мучил вопрос: почему пьёт король, и почему в глазах у него такая печаль?
Глава шестая
А за это время Тайрина растратила почти всю казну, кризис разгуливал по Дельсину, и старая система налогов уже не помогала. Было принято решение созвать Совет министров. Среди членов Совета был некто Авелир Милованкин, министр внутренних дел, талантливый государственный деятель, дворянин и офицер с высоким званием. До этого он был прославлен несколькими проектами ещё при покойном дяде Тайрины, а над проблемой кризиса работал со своими последователями уже месяц. Программу её решения он и изложил на заседании Совета. Он придерживался политики Просвещения и разрешения простым крестьянам и горожанам в свободной предпринимательской деятельности. Лидетта, присутствовавшая там же, полностью поддержала программу, но Тайрина пришла в ярость.
Решение Милованкина ограничивало власть дворянства, а предложение об обустройстве муниципальных школ и больниц для простонародья могло первоначально ударить по казне. И пусть через долгое время она наполнится - но королева хотела устраивать затратные балы и банкеты сейчас, а не потом. В общем, Нистианду, который и сам желал претворить в жизнь план Авелира, пришлось отказать в подписании указа об осуществлении проекта.
Но казна всё пустела, и вот, сам Милованкин на аудиенции с королём и его супругой стал настаивать на подписании указа. Разъярённая упорностью министра, Тайрина разорвала свитки с программой и приказала Нистианду подписать указ о ссылке Милованкина на каторгу. Авелира связали и увели в тюремную камеру, откуда тот на следующее утро отправится по этапу на Север.
В тот же вечер Гарст закрылся у себя и откупорил амфору с вином, "отмечая" арест Милованкина. Юноша уважал его решения: будучи выходцем из мелкопоместных, но дворян, Авелир как никто другой понимал простой народ и знал, что пойдёт ему на пользу. А теперь из-за невольной руки Нистианда такого народного защитника не будет в Государственном совете.
- Ну, за твоё здоровье. Чтоб тебе там, в ссылке, не тяжко было,- будто своему другу-собутыльнику произнёс Гарст тост, обращаясь к сидящему внизу, в дворцовых подвалах, государственному деятелю.
В то же время двери в покои Нистианда распахнулись, зашуршала шёлковая ткань юбок. Лидетта была сильно рассержена, раз решила бесцеремонно нарушить покой короля.
- Как вы решились арестовать Милованкина и не принять его программу?! Es ist eine schreckliche Dummheit, mein König[13]!- с ходу заговорила она на повышенном тоне.
- Мила-я мо-я,- Гарст вздохнул. Они давно были вместе, и он не мог не открыть ей этой тайны. Да к тому же он был изрядно пьян уже,- Я... нахожусь под властью Тайрины...и её тайного советника, этого Эрилия! Я...не король.... Знакомься,- он кое-как поднялся с кровати и протянул руку графине. В глазах сверкнула фанатичная решимость,- Гарст, подмастерье в сапожной лавке! И марионетка...в руках королевы.....
Тут он сел на пол и разрыдался, как ребёнок, пытаясь через всхлипывания рассказать свою историю. Лидетта смотрела на него, и её глаза становились всё шире: перед ней медленно таял тряпка-король со слишком грубыми выходками и появлялся забитый в непривычной среде, одинокий племянник сапожника в услужении у деспотичной интриганки.
- Она вертит тобой, как хочет!- после такого откровения графиня больше не могла говорить на "вы",- Неужели ты будешь просто прятаться в своей комнате, топя себя в вине?! Schwächling[14]!
- Мне говорят об этом все. Я привык к этим словам. Чего ты хочешь этим добиться?
- Я хочу, чтобы тебя тронули эти слова! Verstanden[15]?
Графиня гордо вскинула голову и удалилась, давая понять, что разговор окончен.
После её ухода Гарст повертел в руках амфору, отхлебнул немного вина, поморщился и отшвырнул сосуд в сторону. Вино показалось ему горьким и кислым.
Подумав ещё раз, самозваный король вздохнул и приказал позвать писаря.
Уже через полчаса он спускался в подвалы дворца, где томились политические заключённые, ожидая отправления по этапу. При Тайрине эти подвалы почти не пустовали: не многим нравилась её политика. Гарст уверенно проходил мимо камер, демонстрируя попадавшимся охранникам лист с указом об освобождении Авелира Милованкина, подписанный им собственноручно и скреплённый королевской печатью. По его приказу, подтверждённому этой бумагой, Милованкина быстро освободили.
А потом они втроём, Нистианд, Лидетта и Авелир, заперлись в одном из пустующих обычно служебных помещений и начали свою тайную деятельность по спасению Дельсина. Каждый вечер они теперь собирались здесь, и комната стала носить название Тайного кабинета. Гарст редко ночевал в своих покоях и стеснялся приглашать туда кого-либо: всё там прослушивалось, и, хотя в них постелили новые ковры и убрались, покои носили отпечаток двухлетнего пьяного безумства юноши.
Авелир с нежной заботой относился к молодой графине и самозваному королю: по возрасту и уму он годился им в отцы. Поначалу он осуждал Нистианда за слабохарактерность, но, узнав о прошлом юноши, он искренне жалел его. От Милованкина Гарст научился многим полезным в политике вещам - тому, чему не желала учить его Тайрина.
Прежде осуществления сохранившейся в виде копии, сохранённой учеником Авелира, программы Гарст отправился в Пайвер. Война за земли, которые королева всё надеялась отобрать у "отца" Нистианда, до сих пор продолжалась, и сам "сын" вызвался прекратить её. Уроки иностранного языка и ведения переговоров от Лидетты очень пригодились.
Быть королём становилось интересней. Никто не заставлял Гарста подписывать указы: обычно идею, выдвинутую Милованкиным, они весь вечер обсуждали в Тайном кабинете, а потом Нистианд сам записывал новый закон, ставил подпись и печать, чтобы не звать писаря - лишние глаза могли ненароком выдать их.
Но проект Милованкина давал о себе знать, и нововведения не укрылись от вездесущего Эрилия.
Глава седьмая
То был канун великого праздника: юбилея её высочества Тайрины. Гарст не любил этот день. Дни рождения его жены отмечались с размахом, в то время как никто даже не поздравлял Нистианда ни с его настоящим днём рождения, ни с тем, который был приписан ему как воскресшему принцу. Наблюдая за тем, как жена развлекается, получая поздравления от многих гостей, юноша чувствовал себя ещё более одиноким. В такие дни он напивался.
Накануне торжества тайный советник сообщил королеве, что с застольем могут возникнуть накладки из-за пустеющей казны, откуда кое-кто подворовывает. Эрилий также сказал женщине, что заметил подозрительную активность со стороны Нистианда, Лидетты и почему-то свободно разгуливающего по дворцу Милованкина.
Разъярённая Тайрина, не разбираясь, приказала увести молодую графиню и Авелира в тюремные камеры, откуда последний с помощью Нистианда когда-то выбрался, а Гарста - найти и запереть в его же покоях. Всё было исполнено. Королева сама пришла к Гарсту и высказала всё, что думает о его неосмотрительных интригах против неё, а затем оставила парня одного под строгим надзором стражи без возможности сделать что-нибудь.
