На этом объекте также пыталась укрыться значительная часть министров правительственного кабинета Хафизул-лы Амина с адъютантами и телохранителями, что несколько увеличивало силы обороны. Впрочем, брать их во внимание как дополнительную часть сил охраны, зная дальнейшее развитие событий, не будем. Сам этот объект представлял собой комплекс зданий, огороженных по периметру забором. В зданиях имелись помещения административно-хозяйстве нного и технологического назначения (аппаратные, студийные и технические комнаты афганских радио и телевидения). Здесь также располагались казармы для военнослужащих охраны этого объекта.
Для захвата кабульского радио и телевизионного центра выделялись разведывательная рота из состава 345-го гвардейского отдельного парашютно-десантного полка и девять разведчиков-диверсантов из отряда спецназа КГБ «Зенит». Об этом и о том, что командира разведывательнодиверсионной группы звали «Александром Р» в своих мемуарах писал генерал-майор госбезопасности Ю.И. Дроздов. Теперь не вызывает сомнений, что под этим «псевдонимом» был «зашифрован» офицер «Зенита» Александр Рябинин. В последующем А.Т. Рябинин назовёт и имена чекистов, помогавших ему в организации и проведении боевых (специальных) действий на кабульском телерадиоцентре. Ими были В.Н. Гузенко, В.И. Пономаренко, А.И. Абрамян, В.И. Гаврю-шев, В.В. Осипов, А.А. Волгин, а также офицер-таджик «товарищ Н.» Очевидно, читатель обратил внимание, что А.Т Ря-бинин назвал имена только семи комитетчиков, к чему следует присовокупить и самого рассказчика, а генерал-майор Ю.И. Дроздов говорил о девяти разведчиках-диверсантах. Здесь можно допустить, что данное разночтение возникло по причине либо умышленного молчания о фамилии одного из офицеров госбезопасности, либо в силу ошибки памяти.
За двое суток до произошедшего захвата объекта соответствующие задачи были поставлены перед командиром роты десантников. В своих последующих воспоминаниях полковник А.Т. Рябинин говорил фактически о «полуроте» ВДВ, которую возглавлял исполняющий обязанности командира гвардии старший лейтенант А.В. Попов (ныне — заместитель командующего российских ВДВ, генерал-майор), «призванный содействовать (курсив. — В.К.) выполнению этой боевой задачи»[208]. В подготовительный период, как сообщал об этом А.Т. Рябинин, силы захвата удалось дополнительно вооружить четырьмя пулемётами РПД (скорее, РПК, ПК или их десантными аналогами.), а каждого четвёртого десантника обеспечить ручным противотанковым гранатомётом «Муха».
От афганской оппозиции к данной группе прикреплялся активный участник двух прежних кабульских государственных переворотов, один из ближайших сподвижников убитого главы Афганистана Н.М. Тараки, бывший министр обороны ДРА и офицер-танкист Мохаммад Аслан Ватанджар. Как следует из тестов воспоминаний бывших «зенитовцев» и их руководителей, «товарищ Ватанджар» был «придан» разведчикам-диверсантам. В отношении подразделения советских ВДВ в этих публикациях употребляется такое их обозначение, как «рота поддержки». Особо не останавливаясь на этих весьма сомнительных определениях («придан», «рота поддержки», «призван содействовать», а не выполнять и т. д.), о чём несколько ранее уже была речь, обратимся к динамике происходивших событий.
Изучение расположения и подступов к данному объекту, а также системы охраны и обороны кабульского радио и телевизионного центра силами спецназа КГБ СССР проводилось заблаговременно. Очевидно, предварительная разведка велась ещё первым составом «Зенита», начиная с лета 1979 года. Доразведка данного объекта захвата велась силами разведывательно-диверсионной группы под командованием А.Т. Рябинина, который, разбив спецназовцев на двойки и тройки, организовал изучение схемы расположения постов охраны, мест нахождения афганской бронетехники и казарм личного состава. При этом сам командир боевой группы «Зенита» как «инженер по автоматике» дважды побывал на самом объекте. Здесь он уточнил места расположения студий радио и телевещания, их коммуникационных сетей и энергетического снабжения (основного и запасного), внутренних постов и помещений для отдыха охраны (отдельно для членов экипажей танков, БМП и другого личного состава).
Тогда же А.Т. Рябинину с командиром подразделения ВДВ и подчинёнными ему командирами взводов удалось провести рекогносцировку местности. Офицеры-десантники были переодеты в гражданскую одежду и совместно с «зенитовцами» в составе групп по два-три человека с различных сторон обошли подступы к данному объекту. На подготовительном этапе операции разработали два варианта последующих действий. Первый вариант состоял в том, чтобы, действуя на боевой технике, сходу ворваться в радиотелецентр, нейтрализовать часовых, блокировать охрану и захватить афганские танки и другие бронеобъекты, уничтожить противника, оказывающего сопротивление. Согласно второму варианту, часть десантников должна была заблаговременно выдвинуться в пешем порядке к радиотелецентру, «снять» часовых, блокировать расположения экипажей танков и БМП. А вторая часть нападавших, действуя на боевой технике, врывалась бы в афганское расположение и оказывала огневую поддержку действиям своих товарищей. В конечном итоге было принято решение на действия «сходу», то есть по первому варианту.
Как в последующем вспоминал полковник А.Т. Рябинин: «27 декабря 1979 года в 18.00 мы с А.В. Поповым были вызваны к генералу Магометову. Там я впервые выслушал боевой приказ и расписался за него»[209]. Тогда командиру разведроты 345-го гв. опдп гвардии старшему лейтенанту А.В. Попову и командовавшему спецгруппой «зенитовцев» А.Т. Рябинину было уточнено время начала операции. По одним данным, оно определялось подрывом линий афганской связи, то есть 19.15, согласно другим источникам, оно было назначено на 19.30. В соответствии с полученным приказом разведывательная рота (2 БМП, 2 БМД и 1 БТР) с девятью спецназовцами Комитета госбезопасности должна была «атаковать объект, захватить его и оборонять в случае нужды, а затем организовать его охрану». Таким образом, судя по формулировке основной цели действий этого смешанного формирования, выполнялась задача, вполне свойственная для тактики воздушно-десантных войск, а именно, — «захват объекта в тылу противника». О проведении диверсий на кабульском радио и телевизионном центре в боевом приказе речи не шло.
Заняв исходные позиции в «семи минутах езды» боевых машин до объекта, разведрота 345-го гв. опдп с «зенитов-цами» изготовилась к бою. В 19.08 (или в 19.23) командир роты подал команду на начало движения колонны бронетехники. Боевые машины, набрав требуемую скорость, сбили ворота объекта и ворвались в расположение кабульского телерадиоцентра. Десантники высыпали из БМП, БМД и БТР расстреляли часовых и приступили к выполнению намеченных перед ними целей. В ходе скоротечного боя, как писал об этом генерал-майор Ю.И. Дроздов, длившегося около 40 минут, из противотанковых гранатомётов «Муха» были уничтожены три афганских танка и одна боевая машина пехоты, а также семь военнослужащих охраны объекта, оказавших сопротивление нападавшей стороне. Впрочем, сам А.Т. Рябинин писал только об одном подбитом танке.
Большего кровопролития удалось избежать благодаря присутствию в составе группы захвата афганского офицера-танкиста Мохаммада Аслана Ватанджара. Первоначально взятым в плен членам афганских танковых экипажей М.А. Ватанджар разъяснил, что в Кабуле произошёл государственный переворот, в ходе которого Х. Амин уничтожен, что к власти в ДРА пришли «здоровые патриотические силы», которые гарантируют безопасность сдавшимся в плен бойцам охраны телерадиоцентра. В дальнейшем эти «распропагандированные» пленные танкисты были отправлены для разъяснительной работы к своим товарищам. В свою очередь оставшиеся силы охраны и обороны кабульского радио и телецентра предпочли сдаться на милость победителей.
