Что в этой связи говорить о профессиональных авиаторах, коли и обычному человеку весьма сложно представить подобную картину? Ведь не возможно «двумя рейсами, спокойно, без стрельбы и захвата плацдармов» перевезти более пятидесяти различных бронеобъектов, несколько десятков единиц другой техники, массу различного имущества, да и личного состава более шести сотен человек («мусбат» вместе с «группой полковника Бояринова». — Примеч. В.К.). Если даже теоретически предположить о наличии в советской военно-транспортной авиации таких образцов сверхмощной техники, возникает вопрос о целесообразности проведения подобной операции. Ведь после технических выкладок наступает черёд элементарной логики, которая должна быть присуща любому мало-мальски образованному военному руководителю.

А этот руководитель обязан был оценить возможность возникновения разного рода случайностей в ходе перелёта.

Он не должен сбрасывать со счетов санкционированный или несанкционированных огонь афганских средств противовоздушной обороны по этим «двум самолётам», возможный отказ авиационной техники, метеорологические сюрпризы и иные форсмажорные обстоятельства, не исключая возможных погрешностей пилотирования. Здраво оценив все эти обстоятельства, руководитель операции был должен отказаться от подобных планов доставки в Афганистан «мусбата» и «Зенита», ведь предполагаемых случайностей в данном случае хватало с излишком. А рисковал наш начальник неисполнением приказа командования и решения Политбюро ЦК КПСС, значит, рисковал всем — карьерой, партийным билетом, своей жизнью, судьбой родных и близких. Впрочем, рисковал он ещё и жизнями людей, но это уже, как говорится, лирика.

Давайте теперь вернёмся к вопросу о прибытии на территорию ДРА офицеров спецназа КГБ. По этому поводу также имеются различные, противоречивые мнения. Так, например, генерал-майор А.А. Ляховский в своё время сообщал: «14 декабря… в Кабул прибыли две специальные группы КГБ СССР по 30 человек каждая (в Афганистане они назывались «Гром», в которую входили классные спортсмены, и «Зенит» — в ней были спецназовцы из балашихинской школы. В Центре названия у них были другие). Административно эти группы относились к внешней разведке и готовились для осуществления террористических актов в случае необходимости за пределами Советского Союза»[104].

Относительно последнего замечания А.А. Ляховского по принадлежности прибывших в Афганистан формирований спецназа Комитета госбезопасности уточним ещё раз. Внеструктурный отряд «Гром», состоял в основном из офицеров штатной группы специального назначения КГБ СССР «А», нацеленной на проведение антитеррористических операций. А к ПГУ (внешней разведке) КГБ СССР относился только внеструктурный (внештатный) спецотряд «Зенит». Именно его бойцы нацеливались на проведение диверсионно-разведывательных мероприятий за рубежом.

Данные мероприятия, как ранее сообщалось, должны были осуществляться этим формированием лишь в особый период (предвоенный) и военное время, но А.А. Ляховский пишет «в случае необходимости» и, очевидно, данной репликой вносит определённую точность в официальные формулировки. И поправлять здесь Александра Антоновича вряд ли стоит, ведь так оно и получилось в дальнейшем на практике — «по необходимости…» Разворачивать детально указанный тезис не будем: об этом ещё пойдёт речь. Вместе с тем возьмём на заметку указанную генерал-майором А.А. Ляховским дату прибытия «Зенита» и «Грома» — 14 декабря 1979 года.

В этой связи бывший «зенитовец» В. Федоренко в последующем вспоминал: «После непродолжительной подготовки на личном самолёте Ю.В. Андропова мы вылетели в Афганистан. Мероприятие по заброске разрабатывалось тщательно, хотя и неразберихи, связанной с секретностью нашей миссии, хватало. В Ташкенте на дозаправке пограничное руководство было шокировано появлением председательского самолёта с непонятными людьми на борту. Но прошёл звонок, и нас приняли на самом высоком уровне.

В Кабуле приземлились к вечеру. Старались не показываться аэродромным служащим. В ГАЗ-66 погрузились быстро. Туда же перенесли ящики с оружием и боеприпасами… Неделю в город не выходили — адаптировались к климату, пище, обстановке. Первое задание было простым: парами по намеченным маршрутам бродили по городу, определяли расположение административных зданий, группировку войск — обстановку в целом. В качестве официальной легенды пребывания в Кабуле использовали то обстоятельство, что сам Амин, опасаясь многочисленных врагов, просил советское руководство прислать на его охрану и для борьбы с подпольем подготовленных людей…

Вскоре мы получили конкретную задачу. Каждой группе был определён объект разведки… 11 декабря «Зенит» вылетел в Баграм. Это в 60 километрах от Кабула. Там находился аэродром, куда из Союза перебрасывался так называемый мусульманский батальон»[105].

Исходя из приведённых воспоминаний В. Федоренко, можно предположить, что автор этих слов был в той группе отряда спецназа КГБ «Зенит», которая прибыла на территорию ДРА (предположительно) в конце ноября или в начале декабря 1979 года. Ведь до вылета из Кабула в Баграм (11 декабря) В. Федоренко и его товарищи неделю адаптировались к климату, а в последующем некоторое время ещё были задействованы в ряде разведывательных мероприятий.

Очевидно, эти утверждения сразу ставят под сомнение версию А.А. Ляховского относительно совместного и, если так можно выразиться, разового прилёта «Зенита» и «Грома» в ДРА. Вместе с тем В. Федоренко ничего не сообщает о каких-либо неудачных покушениях на убийство Х. Амина, которые могли бы иметь место 16 декабря. Отмену операции по осуществлению государственного переворота в Кабуле в середине декабря 1979 года он объясняет возможной утечкой информации и усложнением обстановке в Афганистане.

О своём прибытии в ДРА другой бывший «зенитовец» И. Васильев в последующем рассказывал, что утром 2 декабря в территориальное управление КГБ СССР по Омской области пришла шифротелеграмма о срочной отправке в Балашиху спецрезервистов из числа сотрудников-омичей (Иван Песцов, Виктор Ир-ванев и сам Игорь Васильев). Начиная с сентября, в Афганистане уже находился другой омич и спецрезервист ПГУ КГБ СССР Владимир Иванович Серов. К исходу З декабря И. Васильев, В. Ирванев и И. Песцов уже находились на территории КУОС, где в течение нескольких дней были организованы учебные сборы, проведён вводный инструктаж, отработаны документы согласно «легенде».

Тогда же прошло комплектование групп и были решены вопросы экипировки личного состава. Далее последовали перелёт в Кабул и размешение «зенитовцев» на одной из вилл ПГУ КГБ. При этом И. Васильев указал, что в Кабуле их встретили коллеги по спецрезерву внешней разведки Комитета госбезопасности, которые до этого уже находились в Афганистне от месяца до двух и даже более того[106]. Относительно декабрьского (середина месяца.) покушения на Хафизуллу Амина И. Васильев не сообщает ничего, по этой же причине в его рассказе нет информации о каком-либо участие в этих возможных событиях спецназа КГБ.

Очевидно, именно к баграмскому периоду пребывания в Афганистане относится следующие строки самодеятельного «зенитовского» поэта:

У нас есть определенные основания сделать предположение, что эти слова из бардовской песни того времени принадлежат «оперу из Владивостока» («Саше из Владивостока по прозвищу Малашонок») А.Л. Малашёнку.

Относительно прибытия в Афганистан офицеров Группы специального назначения «А», которым было поручено обеспечить безопасность лидеров афганских оппозиционеров из НДПА во главе с Бабраком Кармалем, мы имеем на сегодняшний день более чёткие данные. Здесь неясностей или дискуссионных моментов значительно меньше. Как мы ранее сообщали, в начале декабря состоялось знакомство восьми сотрудников госбезопасности, которыми руководил В.И. Шергин, с группой афганских оппозиционных лидеров во главе с Бабраком Кармалем. Далее последовал вылет в Ташкент, где афганцы и комитетчики находились около двух суток на личной даче первого секретаря компартии Узбекистана Рашидова.