Ребята те, что с комитета,
Гордились очень все собой:
У всех — чистейшая анкета,
Такой же список послужной.
Замечу вам вполне конкретно,
Хоть это ужас (!..) как секретно,
То были группы «Гром», «Зенит» —
Страны Советов меч и щит:
«Зенитовцы» из диверсантов,
А «громовцы» — орлы из… «А»
(Не звали «Альфой» их тогда).
Короче, все — не дилетанты,
Любой боец — крупнейший спец,
Врагам, коль сунутся, — <писец…>
XXI
Петрович понял все расклады
И за Колесником вперёд,
Чему иные были рады:
«Свернёт пусть шею идиот!»
В «мусбате» дел всем было много,
Не велика, но всё ж подмога:
Товарищ Першин — не шаман,
Но подсобил сварганить план.
Пошёл Колесник доложиться
Товарищам с ГБ, МО,
Что повели себя, как ЧМО,
Мол, план хорош, да не годится
Им ставить подписи на нём:
«Иди, полковник, всё путём!..»
XXII
Декабрь. «Расщедрилась» кукушка,
Хоть куковать не время ей…
СССР. Термез, мост. Кушка.
До года Нового семь дней.
И… перешли войска границу,
Спешат в афганскую столицу.
Летят десантники в Баграм,
Чтоб оказаться раньше там.
То… интернационалисты
Желают помощь оказать
Опять, опять, опять, опять…
Ведь их сердца и руки чисты
Иль, может, правильней — чисты?
(«Нельзя ль без всякой хреноты?!..»)
XXIII
Колесник думал в батальоне.
Теперь он знал, случится крах —
Погоны с плеч, пыхтеть на зоне:
«Нет! Лучше — голова в кустах:
Действительно, звучит «полковник»
Теперь как будто бы «п о к о й н и к…»
Но мы посмотрим, кто кого,
Ещё отпляшем здесь танго.
Что, Бледная, стоишь с косою?
Вот <хрен…> тебе, да вилы в бок:
Пока что не настал мой срок!»
И начал подготовку к бою,
Всех офицеров вкруг собрал:
«Прошу! Вам слово, генерал!»
XXIV
«Так что, ребята, здесь… за нами?
Приказ! — «Скворцов» им так сказал,
У нас поэтому в программе
Назначен завтра карнавал.
Амин — подлец редчайшей марки,
Преподнесём ему подарки:
Сначала — громкий тарарам,
Потом — свинцовых девять грамм.
Но, если смоется мерзавец,
Не посмотрю, что вы — спецназ,
Сдеру три шкуры, братцы, с вас:
Любым… нам нужен тот красавец.
И хоть за вами нет вины,
Готовьтесь, сукины сыны!»
XXV
Афганистан. Кабул-столица.
27 декабря…
Смеркается. Бледнеют лица.
Команда: «Шторм!» И всё — «Уря!..»
К дворцу пошли две мехколонны,
Расстрельные минуя зоны,
Но на войне, как на войне —
Бьют гулко пули по броне.
Огонь открыли наши «Шилки», —
Секут они со всех стволов
Узоры непечатных слов.
Трясутся у врага поджилки:
Не может он понять никак —
Тадж-Бек штурмуют, как рейхстаг!
XXVI
К дворцу пробились… Всё по плану,
Хоть и полно неразберих.
«Броском вперёд!» — и влёт… охрану,
И многих нет уже в живых.
Здесь третья рота из «мусбата»,
Взвод первой роты плюс ребята
Из «Грома» и «Зенита» здесь —
Сбивают у гвардейцев спесь.
«Стреляй! Руби! Мочи! Рви гадов!..» —
Спецназ идёт — неудержим,
Как Судный день неотвратим —
Краса войны, а не парадов.
Захвачен первый им этаж —
Вошли ребята в полный раж.
XXVII
На подступах к Тадж-Беку тоже
Идёт недетская игра:
Там взяты в блок уже, похоже,
Бойцы бригады ДРА.
А рядышком с десятком храбрых
Берёт зенитчиков за жабры
Милейший подполковник Швец:
«Усё! Урвався мий тэрпец…
А нукась, хлопцы, руки в гору!
Кинчайте швидче бунтовать!» —
По-русски далее про… мать
Он объясняет их майору,
Мол, будь любезен — помолчи
Иль будут лишними… врачи.
XXVIII
«Вперёд! Вперёд без перекуру!» —
Повёл на заданный объект
Старлей Востротин десантуру,
Бодря Дар-уль-Аман проспект.
Как на учебном полигоне,
Идёт в кабульском гарнизоне
Толь отработка марш-броска,
Толь съёмка жуть-боевика:
Подходят БМД к воротам,
Снимают здешние посты:
«Верь! Наши помыслы чисты…»
Не спится, впрочем, «гугенотам»:
Что эта ночь готовит им —
Пока живым, пока живым?..
XXIX
И вновь Тадж-Бек. Подняться надо
Всего-то на второй этаж.
Открыты настежь двери ада:
«Спецназ, вперёд на абордаж!»
А дальше… — звёздная дорога:
Господь по рангам очень строго
Отсортирует всех вояк;
Прикинет мудро так да сяк,
Учтёт заслуги, прегрешенья:
«Того — сюда, того — туда!»
…Но нынче горе — не беда,
В цене патроны и мгновенья,
Адреналин кипит — не хмель:
«В прицеле чётко вижу цель!»
XXX
Нет пауз тут, недоговорок,
И нет обратного пути:
Наверх всего ступеней сорок,
А ты попробуй их пройди!
Прошли Плюснин, Козлов, Карпухин.
«Гранатой бей!..» И вот сын сукин —
Амин испачкал весь ковёр,
Кровавый тянется узор
Куда-то дальше. в неизвестность.
Контрольный выстрел прям в упор,
И всё — окончен разговор!
Пускай ещё «штормит» окрестность,
Идёт по радио доклад:
«Его. отправили мы в ад!»
XXXI
И выше, выше по команде
Спешит по ЗАС «благая» весть,
В Кремле старик при адъютанте:
«Ну что же, проявили честь.
Знать, не напрасно мы послали
Их так далёко. Пусть медали
Им вручат — были на войне —
И звёзд пяток, что дали мне.»
Потом велел позвать хозяйку:
«Сготовь, голубушка, поесть».
Прошамкал что-то там про месть
И в меховую влез фуфайку:
«Хоть натопили — да мороз,
Иль расшалился вновь склероз?..»
XXXII
Тадж-Бек… И часа не минуло,
Приказ исполнен основной.
Пускай ещё во тьме Кабула
Не утихает где-то бой,
Но всё для всех теперь понятно:
Уже покинул безвозвратно
Хафизулла Амин сей мир —
Пал новоявленный кумир.
Потом втихую президента
Зароют. Скажут: «Наш клиент —
Был цэрэушный спецагент!»
И быстро сменит конкурента
На всех постах Кармаль Бабрак,
Что бухануть был не дурак.
XXXIII
Всё это после. «Чистят» ныне
Этаж последний, крайний зал,
И… на аминовской малине
Окончен жуткий карнавал.
Несут убитых, тех, кто ранен
Был тяжело во время брани,
Заботы прежде о своих:
Там… позаботятся о них.
Внизу построили всех пленных
Гвардейцев свиты и вождей,
Ещё недавно страсть надменных:
Там… разберутся, кто — злодей.
Спецназ без дела: бой притих —
Там и не ждали их… живых.
XXXIV
Собрались. Осушили кружки,
Но водка что-то не берёт:
«Вот и не верь потом кукушке.
Такой вот, братцы, переплёт!..»
Головушки пусты… Нет мыслей,
И в подсознании зависли
Стоп-кадры яростной борьбы,
Гром взрывов, молнии стрельбы.
Стоят. Сидят. Не многословны.
А вон кого-то вдруг на грех
Пробил истошный дикий смех…
И каждый вновь в себе безмолвно
Прокручивает взад-вперёд
За эпизодом эпизод.
XXXV
Где наш Петрович?.. Вместе с теми,
Кто штурмовал в ночи Тадж-Бек:
Он тоже был в той жёсткой теме,
И в памяти его навек
Безумство этой передряги —
Ожесточение атаки
И Смерти злое торжество
(Войны изнанка, естество),
Тупая обречённость Жизни
И крик упавшего бойца:
«Идём, ребята, до конца:
Так нашей… надобно Отчизне!»
А после боевой экстаз:
«Спецназ! Спецназ! Спецназ! Спецназ…»
XXXVI
Но объявили утром рано
По радио не сгоряча:
