- Нет. Это ты меня прости. Мы ведь обещали друг другу. - прошептала я, вытирая слезу. Я еще раз взглянула на фотографию и вышла из комнаты.
Вернувшись в свою комнату, я обессилено упала на кровать и уснула.
***
Утро пришло слишком быстро, я проснулась от запаха булочек с корицей и громкого голоса моей бабушки. Подтянувшись, я старалась не думать о вчерашнем нахождении и поплелась в ванную. Приняв теплый душ, я спустилась вниз.
- Доброе утро. - сонно проговорила Алиса, которая видимо тоже только сейчас встала.
- Привет. - ответила я ей.
- Тебя тоже она разбудила. - шепотом поинтересовалась сестра.
- Ага, зачем же так орать в 6 утра то?
- Тот же вопрос. - кивнула Лиса. Мы были не очень близкими, но сейчас хоть разговариваем спокойно, обычно мы ругаемся.
- Доброе утро. - в один голос поздоровались мы с родителями и бабушкой.
Мама и папа ответили тем же и пригласили за стол пить чай. Бабушка окинула нас изучающим взглядом. По правде говоря, она нас недолюбливала: Алису за ее непостоянность, у нее часто менялись интересы и привычки, бабушка считала ее ветреной и несерьезной. А меня же она считала слишком похожей на мать, а ту она просто не переваривала. Хотя, льстить и притворяться она умела.
- Доброе утро, девочки. Ну что же вы не обнимете меня? - приторно сладким голосом отозвалась Антонина Петровна, мы неосознанно скривились от такого голоса.
Алиса нехотя подчинилась, а я осталась стоять на месте.
- Маша, ну ты и похудела, вон, как вещи весят на тебе. - не скупилась на "комплименты" прелюбезная бабуля.
- Нервы, мама. Маша сильно перенервничала при поступлении в университет. - ответил за меня папа.
- А я думала ее вина изнутри съедает. - зло покосилась на меня Антонина Петровна.
- Мама! Какая вина? - возмутился отец.
- Знает она какая. Правда, Машенька? - по моей спине прошлась целая армия мурашек, когда я услышала ее голос полный ненависти.
Я молчала, была не в силах вымолвить и слова. А что тут сказать? Да, я чувствовала за собой вину. Хотя, иногда мне казалось, что она неоправданна. Я не могла знать наперед. Или же могла?
- Почему ты молчишь? Правда глаза колит? Испортила жизнь всей семье. - стальные ноты в голосе бабушки резали словно только наточенный нож. Женщина встала и подошла ко мне. На глазах стали наворачиваться ненавистные слезы. Бабушка рывком подняла мою голову и заставила посмотреть ей в глаза. Я холодно, как только могла, посмотрела на женщину.
Тут совсем неожиданно для меня заговорила Алиса:
-Бабушка, может, хватит давить на Машу? Может, хватить ей каждый раз напоминать о произошедшем? Думаешь, ей легко? Это с виду она может быть холодной. Но ты совсем ее не знаешь, кто ты ей чтобы винить? Да и в чем она виновата? Перед тобой точно не в чем. Так что перестань трепать нервы ей.
- А вы, я смотрю, спелись? - зло говорила бабушка.
- Антонина Петровна, зачем вы приехали? Чтобы терроризировать мне детей? Чтобы сеять раздор в нашем доме? Если - да, то вам придется уехать немедленно. - холодно и уверенно заговорила мама.
- Нет, дорогуша, вы меня отсюда не выгоните. Тут мой сын, и я приехала навестить его. А ты маленькая мерзавка будешь всю жизнь жить с этим. Ибо Бог все видит, он не прощает таких, как ты. - обратилась ко мне бабушка.
Я сорвалась с места и побежала к себе в комнату. Довела. Я оделась, взяла ключи и мп3 и ушла. Мама пыталась меня остановить, отец что-то втолковывал своей матери, Алиса с сожалением посмотрела на меня. Я кивнула ей в знак благодарности и выбежала на улицу.
Я шла вдоль дороги, губы были искусаны в кровь, в наушниках играла до боли знакомая песня, в кармане звенели ключи. Я остановилась на минуту и посмотрела на небо. Одними губами я прошептала "прости" и направилась к гаражам.
- 361. - тихо проговорила я и стала открывать дверь ключом. Открывши дверь, я вошла туда. Я хлопнула в ладоши, свет включился. Я медленно осмотрела гараж, ничуть не изменился. На стенах нарисован черно-белый ночной Нью Йорк. А посередине гаража стоит оранжево-черный байк. Kawasaki Ninja ZX-6R. Так гласила надпись на нем.
Я подошла к нему ближе и дотронулась рукой до гладкой поверхности.
- Как же хорошо, что я настояла, чтобы тебя отремонтировали. Как же хорошо, что ты теперь как новый. Обещаю, ты еще увидишь ночной город. - говорят одна из стадий шизофрении это разговоры с неживыми предметами. Но для меня это железный конь очень даже живой и очень дорогой. Мои руки дрожали, коленки подгибались рядом с ним, я будто была влюблена. Я осторожно залезла на него. Как же хотелось вновь прокатиться на нем, но я боялась, боялась, так что ноги подкашивались и воздуха в легких не хватало.
Я осторожно слезла с железного друга и села на стул прямо перед ним. Я что-то ему говорила, иногда по щеке скатывалась предательская слеза. Я не знаю, как долго так сидела, когда увидела на полке лежащий блокнот и ручку. Я взяла их, сначала я рисовала. Пыталась нарисовать сам байк, но я же говорила, что рисую плохо? А потом черно-белый город и оранжевый байк навеял слова:
"Оранжевой стрелой ты пролетал мимо нас
Не замечая рассвета
Срок годности мира не имело
Совсем для тебя никакого значенья"
***
Скомкав листок, я положила его в задний карман джинс. Посидев еще немного, я закрыв гараж пошла по улице.
- Тебя подвести? - возле меня остановилась черная БМВ, окно открылось и в нем появилось лицо Дэна с третьего курса.
- Нет, спасибо. - отозвалась я. Парень заглушил мотор и вышел ко мне.
- Маш, ты хорошо себя чувствуешь? - поинтересовался Денис. Неужели, я так плохо сейчас выгляжу? Наверно, да, потому что взгляд у парня был то ли напуганный, то ли обеспокоенный.
- Нормально. - односложно ответила я.
- Мария, садись в машину, поговорим. - твердо сказал парень. В прошлый раз, он же первый раз, когда я его видела- он был веселым. Денис все время смеялся и вообще пылал позитивом, сейчас он, кажется, был уставшим.
Я кивнула, парень открыл мне дверь. Я села, он обошел машину и тоже сел, но мотор заводить не стал.
- Что у тебя случилось? Почему ты в такую рань по улицам бродишь? - спросил парень, и увидев, что я замерзла, завел мотор и включил печку.
