Она не жжет тебя, не мучит.

Она нисколько не болит.

* * *

Далекая даль без предела.

Горячие ночи без сна.

«Мне мало бессонниц, — пропела. —

Мне жизнь безраздельно нужна».

Дороги высоки и круты.

Шагать. И всходить. И смелеть.

«Пожертвовал жизнь до минуты,

До капли. Пожертвуй мне смерть».

Могилу с землею сровняла

Трава. Пролетающих стай

Проносятся тени. «Мне мало

И смерти. Бессмертье отдай».

* * *

Вырастают, налетая,

Тают, пролетев,

Броды, Горная, Лесная.

Балка. Суходрев.

Как нечаянные всплески —

Яр, Торжок, Лога.

Полустанок Перелески,

Станция Тайга.

Теплый стан, Утес, Оленья…

Всех не перечесть.

Есть Надежда. Есть Терпенье.

Счастье тоже есть.

* * *

На берегу, у переката,

В узорчатой тени ракит,

Ведут беседу два солдата.

Солдат

Солдату

Говорит:

— Мы рядом шли. Мы вместе были.

В одну мы падали траву.

И из одной реки мы пили.

Но ты убит. А я живу.

Прости меня…

И глуховато

Из–под земли тяжелой: — Брат,

Ты рядом шел. И долг свой свято

Ты помнил. Ты не виноват.

Мы шли кровавыми путями.

Твой путь с моим навечно слит.

Огонь войны горел над нами.

Святой огонь любви горит.

* * *

Как по деревне танки шли!

Как клацали, как грохотали

Плывущие поверх земли

Зазубренные глыбы стали.

Они не шли во весь опор —

Им узкий коридор был тесен.

Но как могуч был их напор,

Как непреклонен, как железен.

Ровняя жесткие строи

В сгущающемся напряженье,

Шли не чужие, шли свои.

И не на битву — на ученье.

Избушки, сбившиеся в ряд

Пред медленным железным рядом,

Пугливо сжались. Дрогнул взгляд

Под медленным железным взглядом.

К земле прирос. Ну что же вы,

Как виноватые, стоите,

Поднять не смея головы?

Кричите же «ура», кричите!

НА ТОКУ

На току мешки с пшеницей.

Налитые крепыши.

Хочешь с ними повозиться —

Не спеши, ровней дыши.

Эй, вот ты — расправь–ка плечи.

Распрямись–ка в полный рост.

Ну хоть шаг ступи навстречу,

Или ты к земле прирос?

Всех — дородных, сбитых, грузных

Похватавши за бока,

Я скидаю в зыбкий кузов.

И плотней замкну борта.

Страдный день стряхну, как ношу.

В довершенье всех бросков

Тело собственное брошу,

Как мешок, поверх мешков.

Руки гулкие раскину

Вширь по кузову всему,

Будто ими всю машину

Крепко-крепко обниму.

Помни, тонкая ключица,

Помни, хрупкая спина,

Как увесиста пшеница.

И ядрена. И сильна.

* * *

Глубина и прозрачность в природе.

Вон, вдали, расстояньем не скрыт,

В опустевшем лесу на колоде

Человек, пригорюнясь, сидит.

Но кручина его не кручинна,

А неслышно легка и светла.

И летуча. Она беспричинна.

Неизвестно откуда пришла.

В ней и шелест, и дальняя сойка.

И летящая тонкая нить.

И печали в ней ровно настолько,

Чтобы счастью законченным быть.

* * *