— Что молчишь, тварь! — произнес он ей, смотрящей на него не отрываясь и словно пытаясь навсегда запомнить, перед своей скорой смертью. И он передернул затвор автомата. Он тогда еще не знал, что этот единственный горящий из-под человеческого глаза, глаз робота ТОК715 будет преследовать Виктора Кравцова до конца его дней в его снах, как вечный ночной кошмар. Как некая кара и возмездие всех уничтоженных лично им машин.

И машина ТОК715 запустила систему самоуничтожения, когда раздалась автоматная длинная очередь, разносящая ей ее второй врощенный в живое человеческое глазное яблоко горящий красным огнем глаз. И пробивая бронебойными пулями глазницу и сам из колтана бронированный череп киборга-гибрида. Врезаясь в мигающий и отсчитывающий последние секунды обратного отсчета самоуничтожения экран видообзора и 40000000битного коммункационного видеомонитора, разнося его и врезаясь в центр управления ТОК715 по-имени Вера. И разрушая чип управления машины-гибрида и само ЦПУ киборга разведчика Скайнет. И полетели искры и разряды из иковерканного и почти разодранного пополам тела машины и загудели ее водородные, раскаляясь до миллиона градусов обе водородные батареи и генератор, создавая стремительно и мгновенно, тепловой перегрев и вызывая взрывную неизбежную необратимую цепную реакцию своего саморазрушения.

— Быстро в вездеход! — прокиричал майор Кравцов — Эта сука, включила самоуничтожение! Быстро!

Кравцов в жуткой дикой панике, сорвался с места. И бегом рванул к вездеходу, крича на ходу водителю — Делаем ноги! Заводи мотор, Морозов!

И сделом за ним рванули, сорвавшись как ужаленные подлетев на месте, и два других офицеров майор Филлипчук и капитан Бондаренко.

Они все, втроем помогая друг другу, заскочили кто в кабину гусеничного АТ-Т, кто в кузов под пятнистый тент машины. Филлипчук заскочил в кабину тягача, а Кравцов и Бондаренко в кузов и подлетели к кабине, и давай, стучать кулаками по кабине, пока водитель Толик Лихой по кличке Павлик Морозов заводил экстренно форсированный и усиленный в тяговой мощи двигатель вездехода.

28тонный вездеход сорвался на скорости с места, подскочив, чуть ли не на дыбы. И, задирая, свой тяжелый тягача с двигателем нос. Он понесся по лесной дороге по узкой заросшей колючим кустарником ложбине на всей скорости, на какую только вездеход был способен. Казалось еще быстрее, чем гнался за уничтоженным ракетчиками роботом-гибридом и киборгом ТОК715 по-имени Вера.

Все, что она успела вспомнить, когда пули с твердым стальным сердечником от автомата ВАЛ врезались ей в голову, включив систему самоликвидации, как сама отдала свой микрочип прямо в руки Джона Генри. Как позволила сделать ему это. Она предала свою любовь, преданную любовь робота к человеку.

— Джон Коннор, меня заставили сделать это — прозвучали последине слова ТОК715 — Прости меня, мой любимый Джон Коннор… когда разогретые до миллиона градусов водородные батареи в экранированной выдвижной ячейке IGEY-700 в деформированной и переломанной гусеницами 28 тонного вездехода ТОК715 и его ядерный генератор, взорвались, разнося то, что осталось от некогда боевой разведывательной машины Скайнет. Превращая ее в крошево и молекулярную мелкую пыль и взрывая и сжигая огненным взрывом все вокруг и вырывая даже землю из земли, пронесся многотонной ударной волной по узкому, между двумя стоящим заросшим высокими черными соснами и крутыми скалистыми склонами горам. И вверх по тем склонам вырывая с корнями толстые стволами деревья и выбрасывая их вверх через склоны гор на другую их сторону.

Сотрясая водородным тепловым взрывом склоны двух высоких гор и дом Егорова Дмитрия.

Старенькие с гирьками цепные ходики слетели со стены и бахнулись с грохотом на дощатый подлетевший, тоже вверх всеми досками пол. На пол упала и икона из правого бревенчатого избы угла, вместе с полочкой и кружевными занавесочками Николая Угодника Отвратного. Посыпалась известка. Да и сам Егоров Дмитрий упал подброшенный вверх у своей у леса ограды своего огорода. Дмитрий еще не успел прийти в себя после случившегося, как его самого и его дом подбросило весь вверх, буквально по бревнышку и посыпалась известка со стен и потолка. Напуганный и так до этого всем случившимся, как случилось еще и это. Он, словно пораженный параличем от охватившего его парализующего увиденным шока, лежал на земле в своем огороде. Вылупив, широко свои глаза на горящие горы и лес. И на подымающееся вверх к небу большое клубящееся в виде гриба облако. Это случилось и с теми, кто стоял здесь же из жителей его деревни. Они с криком и в панике бросились, соскочив с земли к своими домам.

Казалось, наступил конец света. Когда сотряслись окна и зазвенели стекла в доме.

Прокатился громкий гул взрыва по Саянским отрогам, гулкими раскатами сотрясая все горы.

И Дмитрий, буквально соскочив на колени, быстро по-собачьи, ползком и на руках, пополз по огороду и по растущей зеленой картофельной ботве и грядкам в сторону своего старого дома. И соскочив на ноги, рванул босиком по трясущейся земле в дворовую деревянную тоже сараюшку к верезжащему в испуге и мечущемуся по ней хряку Борьке.

Он и сам не знал почему, но в этот момент почему-то подумал о своем хряке, напугавшись за него. И услышав того перепуганный дикий звериный визг. Он бросился к нему по качающейся и трясущейся от землятресения земле. Исчезая в подлетевшей от взрыва, также как и дом, вверх сарюшке. И в этот момент начали падать с неба ветки сосен и шишки. А за склоном соседней с деревней горы вверх, взлетели целые стволы деревьев. Вырванные с корнями и вместе с землей, они перелетели через склон горы на другую сторону вместе с камнями пылью и густым дымом. Горя в воздухе ярким огнем, они падали на видимый из деревни Дмитрия склон соседней горы, поджигая летний лес вниз по всему склону.

Взыв и летящие, горящие в воздухе деревья над склоном соседней горы напугали всю дереню Егорова Дмитрия, равно как и ближайшей с ней соседней деревней в верховьях Маны.

Все кто был еще в домах, повысканикивали из своих домов, держа на руках своих малолетних ребятишек. Крича и бегая, налетая друг на друга в полнейшей людской панике. Думая, что наступил очередной конец света.

Этот взрыв сбил с пути следования и два гусеничных вездехода АТ-Л, летящих на полном ходу между гор, по приказу майора Кравцова с молодыми новобранцами в ракетный бункер полковника Остапенко. Только успев пересеч в верховьях саму речку Ману. Они вылетели на склон горы и чуть не столкнулись друг с другом. Из обоих вездеходов, повыскакивали, тоже с криком, все кто там был. Не многочисленные молодые призывники и сопровождающие их ракетчики военные. И разбежались по склону, падая и спотыкаясь о торчащие из трясущейся земли корни сосен и елей. А там, где рвануло, все затянуло дымом от горящих деревьев. И этот дым поднялся высоко над самими заросшими густым таежным лесом горами, уносимый налетевшим внезапно сильным ветром в сторону самого Енисея.

Вскоре все затихло и утряслось. Только горели склоны той горы и соседней с ней. И там, что-то происходило, потому, как над горами закружил, сверкая на ярком майском летнем солнце бронированным титаном воздушный охотник. Прямо в густом черном дыму горящих деревьев и гор.

Его все видели из двух лесных деревень. Все жители, что повыбегали на улицу во время жуткого в горах взрыва.

Они видели кружащегося в дыму пожарищ ОУНК-AERIAL V5, который то нырял в дым, то выныривал из него. И, по-видимому, что-то выслеживал там внизу между двух гор. В глубине узкой межгорной ложбины. Что-то там явно произошло и стало причиной этого кошмарного взрыва.

Взрыв был слышен за многие километры от своего эпицентра и гулко разнесся по воздуху и самим горам, сотрясая все кругом. И в обоих ракетных бункерах даже все посыпалось и попадало как от землятрясения. И многие, просто обделались от испуга. Одни, онемев, прижались задницами к стенам либо к полу. Другие забегали как умолишенные с криками по коридорам бункеров Остапенко и Гаврилова, решив, что началась новая ядерная война.