Я промолчал. На ресторане, понятное дело, что-то происходило.

-Базарит, - сообщил Клинских.

-А ты как? - спросил я.

-Меня хотели приручить.

-Сволочи. А что там дают?

-Хотите жрать?

-Нет, потерпим.

-А зря. Вкусно пахнет.

Курили и молчали. Ощущение скорой развязки лишь усиливалось. Развязки всеобщей. Это когда хочется петь странные мотивы. Будто бы ты сам - человек странный, и эта черта - важная часть твоего организма. И потом - потом, может быть, на конференцию. Получить медальку и конверт с денежкой. Неприменно - бумажной. Никаких счетов.

-Ты почему выучил исполнителей? - спросил я.

-А ты? - осведомился Дро.

Я понял, что он не здесь.

Потом Клинских сообщил, что Ованес выходит. Я завёл "Копейку" и подогнал к порожкам, едва не сбив чувачка, который шел впереди.

-Куды ты? - тот махнул пальцами.

Двое сели к нему в машину, и они тронулись. Следом - красная немытая "тройка". Клинских выбежал и, никого не спрашивая, впрыгнул в форточку - это было что-то вроде прыжка Валерия Брумеля.

-Едем на улицу Лизюкова, - сообщил он, - там между новостройками много пустого места. Там будут базарить, подъедет некий Сачик.

-Сачик, значит, - сказал я.

-Будем гасить? - осведомися Клинских.

-Планов нет, - ответил я, - поехали. Посмотрим по месту.

Жареным не пахло. Да и Ованес взял с собой защитную пару, так что ножичком его, если что, просто так не попишешь. Но чувачком неплохо бы было изолировать хотя бы на время. Куда? Конечно, лучше бы они поехали к горожам на горсвалку, там и последить не грех. Но надо не забывать о тишине. А что до змеи - да ведь уже и забыли про неё. Не удивлюсь, если эта гадина самостоятельно выполнит всё задание, а мы так и прокатаемся. А потом бы - в ресторанчик. Да уж какие тут рестораны? А на квартиру - да ведь всё одно. Всё это - пыль. Хотя бы уж на другую квартиру. Хотя бы....

В виду того, что трафик 82-го года не бог весть что, на место мы прибывали достаточно быстро. Мы двигались на достаточно большом удалении, чтобы не вызвать подозрения. И вот - широта новых улиц. Мноэтажки с их внутренними скворечниками, окна советских вечером. Лизюкова. Кстати, это генерал такой был. Тут бои шли нешуточные в войну.

-Хотите, я сам, - предложил Клинских.

-Почему?

-Пусть идёт, - посоветовал Дро.

-Почему?

-Лучшее место - граница Хаоса, - проговорил Клинских, - не надо забывать, что мы можем использовать точку входа. И потом, когда, как не сейчас, испытать эту штуку?

В душе у меня похолодело, но не от мысли, а от ощущения - ведь есть места, которые заставляют душу сжиматься и разжиматься, и ты словно появляешься снова, и это - особенное рождение. Наверное, я всегда знал, что это и где это.... И он был, возможно, не прав. Наш Клинских. Но это слово завораживало - словно бы некое специальное вещество для выпытывания информации было добавлено мне в кровь.

Не знаю, что это было. Нет, я знаю, что это было. Бывают вещи, которые происходят спонтанно, и ты не знаешь до конца своих способностей. Рассказывали историю мамы Тани Синициной. То есть, она и сама и рассказывала. Это когда ей на ногу наехал грузовки, но мама подняла грузовик и поставила в сторону. И все говорили:

-Тань, это так. Нет, подумай сама. Попробуй, подними грузовик.

Все это говорило лишь о том, что граница Хаоса - это особенное место, доступная через прибор "СДО-31". Но то, что мысль привела к инициации, и вместо того, чтобы разобраться с бандюганами на месте, мы вдруг провалились, было следствием корней. Об этом надо рассказать потом. Потому что, едва мы вышли, чтобы начать базар-вокзал, всю нашу группу, включая Ованеса, включая оппонентов - понесло.

Это понятно и непонятно, потому что прибор стоял в состоянии ожидании и просто так включиться не мог, если б только кто-то случайно не нажал на кнопку. Нас могло утащить в воронку. Но, в данном случае, это был короткий путь к границам Хаоса. Это - очень тонкий момент, потому что, попав в данную аномалию, живое существо не выберется назад. Всё зависит от генетических особенностей. Я выберусь (в силу этого). Нет, в данном случае, речь идёт лишь о несакционированном провале, так как "СДО-31" обязан сам следить за временем и включить обратную тягу в нужный момент.

Я довольно часто проваливаюсь в межвременье. Штука сложная. Всякий раз думаешь, что ты не выйдешь назад. И там, знаете, там есть жизнь, там есть другие провалившиеся, которые живут либо в одиночестве, либо собираются в группы посреди пустых городов межвременья, и почти никто оттуда не вернулся. Это простая, на самом деле, вещь - потому что время не так банально. Нулевое, застывшее, время - обыденность для тех, кто знает.

Мы остановились, Клинских вышел, чтобы предьявить своё участие, но спустя секунды мы снова ехали. И всё ехало. И мир, и время, и воздух - навстречу чему-то. Там, быть может, находилась дыра, и воздух бы неприменно вышел наружу, и всем бы был конец. Хаос. Наш провал доходил до самого дна. Но прибор не мог сработать сам.

СССР, где ты? Что мы тут делаем?

Мы стояли на самом краю, и не было слов, чтобы дать имена предметам. И каждый предмет нёс частица перманентного слова.

-Облом, - проговорил Клинских, увеличиваясь в размерах.

-Ну, - сказал я первое, что пришло в голову.

Понятное дело, что чувачки ехали, чтобы, может быть, засадить Ованесу ножик про меж рёбер. Мне всегда интересны внутренности мозгов. Что же теперь? Каково им?

-Извините, братцы, - сказал Дро.

-Надо пояснить, - сказал я.

Конечно, никто не говорил, никто не видел в себе возможности сгенерировать образ в знаке. То есть, говорить. То есть, можно сказать, что это был конец. И я не уверен, выбрали бы Дро один? Если в тебе нет нужной генетики, то из такого провала ты не выйдешь.

Чуваки лежали и сидели, кто где. "Тройка" стояла на боку. Некий Сачик сжался, будто бы вымытый под душем воробей. Да, что тут добавить? Клинских почему-то увеличился в размерах и был размером с тигра. Глаза его пульсировали.

-Офигеть тебя раздуло, - проговорил Дро.

-Давай, садись, - сказал я Ованесу.

Конечно, их тут можно было и оставить. Я думаю, смерть была бы безболезненной. Ты идешь по самой кромке материи - рядом с тобой бьется сердце самой странной и совершенной вселенной, и ты отделен от неё полупрозрачной плёнкой. Можно всматриваться. Можно кричать. Ты будто бы рядом со стеной океанария. Тут - конец всему. Там - его величество Хаос. Земля же тут ровная. Будто бы - один сплошной пол. Но, помимо всей этой беспримерной ровности, где-то здесь, на краю, растут энергетические образования. Их еще называют отцами. Это сложная штука, по форме напоминающая христианский храм. Можно внутрь зайти. Там - своя особенная жизнь. Но, впрочем, всё это было необдуманно. Ибо, если чуваков возвращать, то кто даст гарантию, что они потом не начнут ходить и пересказывать свою историю. Их закроют на дурку, впрочем. Только и всего.

-Будете хорошо вести себя - вернетесь, - сказал я.

-Хлеб еще есть, булка, - сказал Дро, - нате.

-Не понял, - грозно проговорил Клинских (тигр просто), - как нам отсюда выйти? Что случилось?

-Это - яма на кромки Хаоса, - сказал я, - надо выходить. Провалиться можно быстро, а выйти - никогда. Хотя, если у прибора произошла самосработка, неизвестно, как двигаться назад.

-Я знаю, что никогда, - ответил Дро, - твои соображения?

-Идём, - сказал я, - когда я начинал свою деятельность, еще до университета, в спецшколе, всем раздавали чужие гены. Я выбрал какой-то существо, которое было найдено в лесах Сибири - оно выбралось из Хаоса, добралось до наших широт и засохло. С тех пор я время от времени попадаю в такие ямы. Я лишь размушляю - почему произошла самоинициация "СДО-31". Возможно, дело совсем не в этом. Не знаю.

-Ты тут уже был? - спросил Дро.

-Ты читал теории о Хаосе?

-Читал.