- Извините, нет.
- А водка?
- Коньяк есть, - сказала она и встрепенулась. - Будете?
Вчера я, наверное, только его и пил.
- Давайте лучше кофе, - буркнул я - От коньяка меня что-то тошнит. В последний раз, помнится, я струганул прямо с верхатуры Эйфелевой башни... Надеюсь, внизу мимо проходило немало хороших людей.
- Вы были во Франции? - спросила секретарша с неподдельным интересом.
- Э-э, где я только не был!.. - заметил я.
На самом деле я нигде не был.
- Понравилось? - спросила она.
- Да, спасибо. Хороший кофе.
- Да нет, я о Франции.
- И далась вам всем эта Франция!.. Париж - суетливый город вроде Москвы. Правда, архитектура красивая. Как в Прибалтике. А красота француженок - это миф. Настоящая француженка - маленькая, коренастая, с огромной задницей. Все длинноногие стройные блондинки при ближайшем рассмотрении оказываются приезжими скандинавками или русскими. А еще там много чурок - ну там арабов всяких, иранцев, афганцев... И негры кругом мельтешат. Можно подумать, будто Франция - это продолжение африканского континента. Я-то человек широких взглядов, но вот как увижу какого-нибудь дядю Тома, так и испытываю сильнейший позыв вступить в Ку-клукс-клан... Нет, не хотел бы я жить в Париже!..
- Еще кофе? - пролепетала секретарша, увидев, что моя чашка опустела.
- Пуркуа па? - ответил я. Пока она наливала кофе, я спросил:
- А вы не хотите вступить в три Ка?
- Нет.
- Странно, - сказал я. - Может, вы негров любите?
- Это невозможно, - сказала она. - Я - замужем...
- А при чем здесь муж?! - возмутился я.
Не знаю, в какие дремучие дебри завел бы нас этот разговор, но тут за дверью, обитой черным дермантином, послышались голоса. Дверная ручка провернулась.
Я одним глотком выпил кофе, не чувствуя вкуса, и подобрался. В двери появились двое.
- Значит, в пятницу? - спросил первый.
- В пятницу, - подтвердил второй. - До встречи!
Они были примерно одного возраста - лет сорока - сорока пяти. Одеты традиционно для состоятельных деловых людей: черные брюки, серые пиджаки, белые рубашки и яркие галстуки. Но один из них держал в руках кейс, и я понял, что это - посетитель, а не хозяин.
- Всех благ! - бодро ответил Валентин Андреевич.
Они пожали друг другу руки, и посетитель удалился. Ну, а я метнулся к генеральному директору, который, стоя на пороге, выжидательно глядел в мою сторону.
- Я - Полонский Станислав Алексееевич. Я вам звонил...
- Да-да, помню, - сказал Валентин Андреевич. - Здравствуйте, заходите...
И, не дожидаясь моего ответа, устремился в кабинет, где принялся с грохотом открывать и закрывать ящики двутумбового письменного стола, бормоча:
- Где же она... Ч-ч-черт!.. Одну минуту, Станислав Алексеевич... У нас ничего не теряется - у нас долго ищется... А, вот ты где!..
Он положил на стол оригинал-макет рекламного объявления и спросил:
- Ваше мнение?
Я взял лист в руки и посмотрел. Судя по тексту и картинке, фирма уважаемого Валентина Алексеевича занималась сельхозтехникой, поставкой комплектующих и всеми видами технического обслуживания.
- Работа хорошая, - сказал я. - Но дизайнеры нашего агентства могут...
- В другой раз, - сказал он нетерпеливо. - А сейчас это объявление надо запустить в трех-четырех газетах.
- Нет проблем... В кратчайшие сроки, в лучшем виде... У меня эксклюзивные договора со всеми СМИ... Учитывая профиль вашего предприятия, я бы порекомендовал дать эту рекламу в следующие издания...
И я назвал пять крупных областных газет.
- Прекрасно, - сказал он нетерпеливо. - Пусть дают в течение месяца. Сколько это будет стоить?
- Один к одному? То есть, одна четвертая полосы? - спросил я, и он кивнул головой. - Можно воспользоваться вашим калькулятором?
- Пожалуйста.
Я достал из папки пачку прайс-листов. От волнения у меня чуть-чуть дрожали пальцы, но, пока я считал, Валентин Андреевич задумчиво смотрел в окно.
- В общей сложности - семьдесят шесть публикаций, - сказал я наконец. - Областная газета "Серб" выходит три раза в неделю. Еженедельник "Фермер" - раз в неделю. Остальные - пять раз в неделю...
- Короче, - бросил он поверх плеча и обернулся. - Сколько?
На секунду мне померещилось черт те что. Или я грохнусь в обморок, или проснусь, или в кабинет сейчас войдет настоящий генеральный директор и выяснится, что меня разыграли...
Я назвал сумму. Честно сказать, она была накручена тысяч на двадцать. Эти деньги плюс проценты, которые причитались агентству как посреднику, составили бы прибыль от сделки. А если директор захочет вдруг пересчитать, я извинюсь и даже не покраснею. Как говорится, пардон, мсье Лох, ошибочка вышла.... Все так делают. Обычная практика.
Генеральный пересчитывать не стал. Он тут же открыл сейф и принялся выкладывать на столешницу пачки пятисотрублевых купюр.
- Пересчитайте, пожалуйста, - сказал он.
- Здесь на восемь тысяч триста сорок два рубля больше, - сказал я. - Момент!..
И я взял в руки одну пачку, чтобы порвать бумажную ленточку и вернуть лишнее.
- Ерунда, - бросил он. - Это вам. За хлопоты.
- Мерси, - пробормотал я. Как самая последняя шлюха, которой за ее услуги сунули купюру большего достоинства, чем она просила. - Теперь давайте оформим договор, я выпишу приходно-расходный ордер...
- Зачем нам писанину разводить, Станислав Алексеевич? - спросил он, досадливо поморщившись. - Мы ж с вами - люди серьезные.
Ватными руками я рассовал пачки по карманам. Три не уместились, и я положил их в папку, к бумагам.
- Не буду вас отвлекать, - сказал я. - До свидания, Валентин Андреевич.
- Всех благ, - ответил он. - Передавайте привет Геннадию Дмитриевичу.
- Обязательно, - сказал я, открывая дверь.
И тут произошла вещь еще более загадочная.
В приемной, напротив двери, ведущей в кабинет, стоял шкаф с огромной зеркальной панелью. Так вот, в отражении я вдруг увидел, с какой ненавистью смотрит мне вслед любезный, спокойный и щедрый директор. Казалось, он сейчас ударит меня ножом в спину или перережет глотку.
Я резко обернулся. Да нет, померещилось, наверное...
- Если ваша фирма будет нуждаться в рекламных услугах, - сказал я, - наше агентство сочтет за честь работать на вас...
- Само собой, Станислав Алексеевич, - благодушно заметил генеральный директор и широко улыбнулся. - Само собой... Считайте меня постоянным клиентом.
***
Спуститься вниз я решил не на лифте, а пешком. Во-первых, мне надо было пройтись, чтобы очухаться. Я был как в тумане. А, во-вторых, мне не терпелось посчитать, сколько я только что заработал.
На пыльной лестнице было пусто и тихо. Я достал из папки блокнот, авторучку и прайсы.
Минут пять я перемножал цифры и складывал. Разницу между подлинной стоимостью рекламы и выданными деньгами меня поразила. Это было в десять раз больше, чем заработало мое агентство за все четыре месяца существования. Но самое главное - это был так называемый "черный нал". Он нигде не проходил и был недосягаем для налоговых органов. Вся сумма, а не жалкие крохи, которые останутся после уплаты налога с оборота и прочих налогов, были в моем пользовании.
- Машину купить, что ли? - подумал я вслух.
Вместо радости я почему-то чувствовал тревогу. Как будто я что-то упустил. Что-то очень важное.
Я зашагал вниз, и между вторым и третьим этажами ослепительная догадка вдруг мелькнула в голове:
"Я не проверил подлинность купюр!!!".
Я буквально зашатался. За долю мгновения я представил, что будет, если все деньги откатаны на цветном ксероксе, а я оказался последним лохом. Вернуть туфту я не смогу. Валентин Андреевич тут же обвинит меня в мошенничестве, и я ничего не могу доказать. Выйдя из офиса, я действительно мог отдать настоящие деньги сообщнику и тут же вернуться обратно с заранее приготовленной фальшивкой. Сумма слишком велика, чтобы я смог запустить проплаченную рекламу в пяти областных газетах в течение месяца. Это называется: "Круто залетел лох. И жопой не расплатится...".
