Марк прикрыл веки, провел ладонями по щекам.

Да, пора домой. Завтра продолжит. Времени немного, но достаточно. Процесс начинается в понедельник – не успеет закончить в пятницу, захватит выходные.

Отключил ноутбук. Встал, подергал затекшими ногами, помассировал шею, потянулся – после многочасовой отсидки привел мышцы в подвижное состояние. Откатал рукава и направился к вешалке, где на плечиках висел пиджак.

Надеть не успел. Дверь распахнулась, едва не стукнув его по лбу, и в комнату вкатилась тележка с чистящими принадлежностями, которую толкала… та самая девушка-танцовщица, любительница «Ace of Bace». Одета так же, как в прошлый раз: узкая белая майка под неприлично коротким сарафаном и босоножки на каблучках. Сегодня она не заводила магнитофона, видимо учла урок прошлой недели. Зато довольно громко напевала песенку на испанском, которую без конца крутили в барах и клубах, объявив «хитом этого лета».

Не замечая Марка, девушка поставила тележку в стороне, взяла вилку от шнура пылесоса, поискала глазами – куда бы воткнуть. Оглянулась, столкнулась взглядом с хозяином кабинета, вздрогнула.

Тут же пришла в себя, хмыкнула, зажала рот рукой, чтобы не расхохотаться.

Стараясь подавить улыбку, спросила:

– Я вам не помешала? – В глазах – ни страха, ни смущения. Одно озорство.

– Нет. Ничего. Я ухожу. Не хочу путаться под ногами.

– Вы не путаетесь. Не знаете, где здесь розетка?

Шутница.

– Розетка вон там, возле стола.

Девушка задержала на мужчине взгляд, на секунду не больше, вроде размышляла – что бы еще спросить. Или ожидала от него вопроса? Марк не разобрался. Не сделал попыток сдвинуться с места, просто наблюдал.

Она пожала плечом, кокетливо крутанулась, подошла к розетке, которая едва возвышалась над полом. Прекрасно зная, что одета в короткое платьице, она не присела деликатно на корточки, а стала медленно наклоняться на несогнутых ногах. Подол поехал вверх, оголяя острые девичьи ягодицы.

Марк ахнул про себя и подумал: до какой же степени она распущенная – не носит не только лифчика, но и трусов…

И тут же пристыдил себя – чего выставился? Никогда женской попки не видел?

Такой не видел – миниатюрной, почти детской…

Разглядел узкий лоскуток стрингов, едва прикрывающих выпуклую промежность. Глаза полезли из орбит, в желудке задрожало… Или не в желудке?

Остаться или уйти? Ноги не двигаются, голова пустая. Глупое положение, и чем дольше он остается в неподвижности, тем глупее выглядит…

Девушка воткнула вилку, поднялась и лукаво взглянула на Марка. Коротко. Молча. Потом как ни в чем не бывало, подошла к тележке, надела розовые резиновые перчатки и принялась шустро протирать столы.

Подмышки его взмокли, запах пота пробился через дезодорант. Странная выходка. Что она хотела сказать? Считает нормальным показывать интимные места всем подряд? Не видит в начальнике полноценного мужчину? Любит шокировать или, все-таки, получилось нечаянно?

Нет, нечаянно – вряд ли.

Под наркотиком?

Возможно.

Проверим. Заодно удовлетворим любопытство.

Марк повесил пиджак на место, встал посреди кабинета – руки сложил на груди, наблюдал за ней со спины. Сегодня он не повторит ошибок прошлой недели, уйдет домой не раньше, чем выяснит все, что хочет выяснить.

– Как тебя зовут?

– Тиффани Вильямс, – ответила девушка, едва повернув голову, как бы бросила через плечо, не прекращая работы.

– Меня Марк.

– Очень приятно.

А ему нет.

Невоспитанная. Руки не протянула, даже не посмотрела в его сторону. Неуважение!

Что делать?

Пожаловаться ее начальнику.

Кто он?

Ах, да. Он.

Ладно, простим.

– Скажи, Тиффани, ты не боишься ходить вечерами по городу в таких коротких юбках?

– А я не хожу.

Остановилась. Наконец-то. Повернулась, ожидая следующих вопросов.

И они последовали.

– Не ходишь? Что же ты делаешь, летаешь?

– Да, – легко согласилась Тиффани и улыбнулась как солнышком озарилась. Такие улыбки называют обезоруживающими – за них можно простить любое озорство. Даже дерзость. – Я ведьма в черном колпаке, летаю на помеле. Потому ко мне злые люди не приближаются.

– Ха-ха! Это на Хэллоуин. А каждый день?

– Днем в Лос Анджелесе нестрашно. А вечером по улицам не хожу. Я осторожная. С работы – в машину и домой.

– Что-то не верится. – Марку понравилась ее легкая манера разговаривать. Ее улыбка. Шутки. Естественность. Всё. – Каждый вечер торопишься домой, даже в клуб по дороге не заглянешь?

– Нет. Я вообще несовременная. Ночные клубы не посещаю. Алкоголь не пью. Кокаин не употребляю. Сериалы по MTV не смотрю. Люблю старую поп-музыку и обожаю танцевать самбу. Ту самую, бразильскую, с карнавала в Рио-де-Жанейро. Вот такую.

Тиффани быстренько сбросила перчатки и, подпевая себе, прошлась танцевальным шагом, покрутила бедрами и сделала пару волнообразных, очень двусмысленных движений, которые делают стриптизерши у шеста.

Хорошо, что она вовремя остановилась – в легких Марка произошел перебой с воздухом, горячая волна ударила в лицо. Отошел к окну, прислонил лоб к холодному стеклу. Интересно, что прячется за ее спонтанностью – простота или провокация?

– У тебя здорово получается, – хрипло выдавил он. Повернулся, поставил руки в бока показать – держит ситуацию под контролем. Хотя сам не был до конца уверен. – Я еще в прошлый раз заметил. Умеешь красиво танцевать…

– Тяжелыми наркотиками тоже не увлекаюсь. Героин, метамфетамин – не для меня, – сказала она, не отвечая на его реплику и как бы продолжая собственный рассказ. – Вот смотрите.

Подошла, протянула левую руку, вывернула внутренней стороной. Машинально он взял ее снизу за локоть, провел пальцами по коже на сгибе – ощущалась нежной, теплой и гладкой. Действительно, следов от уколов нет. Но что за неожиданный жест! Доверчивый, почти интимный. Он же не просил доказательств… Странная девушка.

Или наоборот?

В нашем перевернутом мире нормальность стала приниматься за странность.

Все-таки – что у нее на уме?

Да ничего особенного. Хватит строить из себя психа.

27.

Вблизи глаза ее яснее, насыщеннее, не зыбкий туман, а два горных озера – глубоких, непрозрачных. Какую тайну они хранят? Какие они при дневном свете?

Марк сжал ее руку, прогладил от кисти до плеча и далее до шеи – рука упругая и слегка дрожит. Ее дрожь передалась ему.

– У тебя есть друг? – полюбопытствовал.

– Нет.

– Невозможно поверить.

– Никто не верит.

– Объясни.

– Здесь трудно найти нормального человека. Одни фрики. И сумасшедшие. Да вы, наверняка, сами знаете… Вот вы мне кажетесь нормальным, – добавила Тиффани без улыбки.

Они стояли так близко друг от друга, что, казалось, могли общаться телепатически.

«А с мужчинами ты спишь?» – спросил он одним взглядом.

«С вами не откажусь», – читалось в ее глазах.

Есть вещи, о которых догадываются без слов, но Марк все еще не решался. Девушка высвободила руку и с разочарованным видом вернулась к уборке. Знала, что он наблюдает, и всячески дразнила. То нарочно нагнется над столом, якобы дотянуться до самого дальнего угла – смахнуть пыль, заодно дать подняться сарафанчику. То зажмет между стройных ножек одну перчатку, у другой будет долго разлеплять пальцы и потом обе бросит в ведро. То пройдется под носом у Марка и, вроде, «нечаянно» заденет плечом или бедром.

Собралась сменить пластиковый пакет в урне и наклонилась в той же манере, что недавно над розеткой – не сгибая ног. С пакетом что-то не получалось, и Тиффани надолго застыла в одной позе, снова открыв свои спелые ягодицы как свежие пончики, от вида которых у мужчины потекла слюна.

Предложение, от которого невозможно отказаться.

Одним прыжком Марк очутился сзади, сдернул вниз стринги – треугольник на ленточках, присел, приложил губы к ее промежности.

Как и ожидалось, сопротивления не встретил.