На Земле отдельные фасетки глаз не способны настраиваться на резкость, каждой из них соответствуют один или несколько чувствительных элементов глазного дна, а мозг принимает то или иное решение в зависимости от количества, ориентации засвеченных фасеток и скорости изменения их картины. Даже если на Перне фасеточные глаза драконов устроены по-другому, для изменения фокусировки зрения ("Странствия дракона", "Небеса Перна") им требуется согласованно менять настройку каждой фасеты, которые к тому же смотрят в разные стороны ("Мастер-арфист"). Обработка зрительной информации занимает значительную часть работы мозга, чтобы нагружать его еще и постоянной непростой настройкой на резкость устроенных таким сложным образом глаз. Кроме того, для повышенной остроты зрения подобному глазу необходимо исключительно большое число фасет, а оно ограничено минимально допустимыми размерами чувствительных элементов. Короче, не приспособлены фасеточные глаза к видению вдаль так, как это изображено в цикле, их удел - ближнее поле зрения и не самое высокое разрешение: "Глаза... состояли из тысяч фасет и не видели бы ничего уже в пяти футах" (Уильям Дитц "Только кровью").
Драконы питаются мясом, особенно часто им нужно есть сразу после выхода из яиц и в последующий период роста ("Хроники Перна: первое Падение" и далее). Они дышат легкими в похожей на земную азотно-кислородной атмосфере Перна ("Глаз дракона", "Хроники Перна: первое Падение"). Судя по этому, энергию для полета и прочих функций организма им дает окисление кислородом в тканях промежуточных продуктов переработки пищи. Машущий полет требует чрезвычайно высоких энергетических затрат, поэтому драконам была бы необходима весьма эффективная система доставки кислорода к тканям. Однако зеленоватый цвет крови говорит о том, что переносящий кислород пигмент использует медь или, возможно, другой элемент, но не железо, и уступает по своей транспортной эффективности гемоглобину земных млекопитающих и птиц, как это следует из опыта эволюции на нашей планете (Артур Кларк, Джентри Ли "Рама явленный").
Следующий важный момент: растворимые соединения меди токсичны при попадании в человеческий организм в больших дозах. Поэтому постоянное питание колонистов мясом диких и прирученных далеких родственников файров - вейрий и верров (Энн Маккефри "Заря драконов" и далее), у которых из-за единого происхождения с файрами такая же кровь, должно было приводить к накапливающимся отравлениям. Об адаптации людей к такому питанию ничего не говорится, напротив, в земной метрополии, откуда стартовали колонисты Перна, действует законодательство о генетическом невмешательстве в организм человека ("Заря драконов"). И здесь остается противоречие, не снятое автором.
Из пернского цикла не совсем ясно, где располагаются ноздри драконов: на спине, как у файров ("Заря драконов"), или в ином месте. Ноздри земных животных и птиц не зря симметричны и находятся с боков ближе к концу морды или клюва. При таком расположении можно определять нюхом угрозу или возможность добыть еду в том же направлении, в котором действуют зрение и слух, и поступившая по одному каналу информация тут же проверяется другими органами чувств, снижая вероятность ошибки, чтобы мозг мог моментально и достоверно оценить ситуацию и дать команду мускулам. Проиллюстрируем это простой оценкой. Допустим, что в каком-то случае вероятность ошибиться по трем различным каналам: зрению, слуху и нюху одинакова и равна 0,5. Чувства эти и их органы настолько разные, что соответствующие вероятности можно считать независимыми. Тогда общая вероятность ошибки с одновременным использованием трех каналов равна произведению трех отдельных вероятностей, т.е. 0,125. Это значит, что вероятность достоверного обнаружения опасности или благоприятной возможности составит 87,5%, чего в большинстве случаев достаточно для принятия правильного решения, хотя каждый канал по отдельности может равным образом подсказать как верный, так и ложный ответ. Наспинные ноздри выключают один канал из трех параллельно работающих, повышая в том же примере вероятность общей ошибки вдвое и снижая вероятность точного обнаружения до 75%. Более того, действуя в другом направлении, они вносят дополнительную помеху для двух других каналов, затрудняя достоверное восприятие внешних опасностей или благоприятных возможностей. Снижение возможностей проверить достоверность информации какого-либо канала восприятия, кстати, понижает шансы конкурентного выживания полагающихся на единственное чувство осязания слепышей (Джеймс Уайт "Скорая помощь") и даже кекропийцев, обладающих только развитым запаховым чутьем и эхолокацией, в жертву которым принесены зрение и слух (Чарлз Шеффилд "Летний прилив", "Расхождение").
Вывод файрами, а вслед за ними и драконами, остатков пищеварения через развилку на конце длинного хвоста - не находка эволюции ("Заря драконов"), а лишь промах Маккефри, делающий крайне уязвимой одну из важнейших функций организма. Представьте дракона с поврежденным львами ("Небеса Перна") или Нитями хвостом, что весьма вероятно из-за его длины и большого количества шрамов на шкурах драконов ("Морита - повелительница драконов", "Барабаны Перна"), и что ему остается делать, если пернские целители ничем не могут помочь? Не рассеивать же непрерывно отходы при ходьбе по земле или во время полета. Значит, только погибнуть, уйдя во внепространственный Промежуток. Именно поэтому у земных животных и птиц конечный пункт выведения находится на туловище и дополнительно защищается прикрывающим его хвостом. Длинный хвост дракона неудобен также с точки зрения аэродинамики: при необходимых в сражениях с Нитями резких маневрах в воздухе он мешается, вместо того, чтобы служить рулем. Такую ошибку эволюция должна была выбраковать еще на файрах, раз уж те изображаются успешным аборигенным видом, выживающим даже при неоднократных падениях прожорливых Нитей.
Более крупные золотые королевы-самки ревут более высокими голосами, чем бронзовые самцы ("Странствия дракона", "Все Вейры Перна"), хотя у мелкой зеленой самки самый пронзительный тон ("Все Вейры Перна"). Голосовой аппарат большего размера обычно дает более низкий тон, поэтому было бы естественно ожидать соответствия высоты тона драконьего рева и габаритов зверя. Вместо этого она отчасти соотнесена с их полом. Возможно, Маккефри невольно применила аналогию с ментальными голосами зверей, из-за телепатического симбиоза ощущаемыми как голоса их всадников и всадниц ("Глаз дракона", "Мастер-арфист"). Но рев - это не мысленный голос, здесь такая аналогия не проходит.
С длительностью жизни драконов, составляющей пятьдесят-шестьдесят лет-Оборотов ("Песни Перна" и далее), не согласуется упомянутый возраст всадника, приближающийся к ста десяти Оборотам ("Мастер-арфист"), и то, что претенденты на запечатление драконов не бывали старше тридцати даже для первых выводков зверей ("Заря драконов"), а обычно гораздо моложе ("Неразлучная пара", "Мастер-арфист", "Странствия дракона", "Запечатление").
Совсем нереально выглядит отмеченное компьютерной системой прекрасное здоровье поголовно атлетичных перинитов ("Все Вейры Перна"). Из-за отсутствия, несвоевременности или недостаточности медицинской помощи в характерном для Перна полуфеодальном обществе неизбежно велики детская смертность ("Мастер-арфист", "Дельфины Перна") и смертность заболевших и травмированных ("Морита - повелительница драконов", "История Нерилки"). Высокая рождаемость с трудом их перекрывает, иначе средних размеров гористый северный континент стал бы тесен для немеханизированного сельского хозяйства раньше, чем через две с половиной тысячи лет-Оборотов ("Странствия дракона"). Жизнь в плохо отапливаемых промозглых пещерных помещениях ("Полет дракона") с каменной мебелью, от которой человек мерзнет ("Странствия дракона"), приводит к частым простудам и смертельным лихорадкам ("Мастер-арфист"). Непременное недоедание и скученность обитателей крупных поселений лишь усугубляют положение, даже если поверить автору, что колонисты не завезли с собой типичный для таких условий на Земле туберкулез. Немало других легочных заболеваний вызывает распространяющийся по помещениям едкий дым непременно используемых с осени до весны жаровен ("Мастер-арфист"). О том, что типичной для Перна раннеиндустриальной металлургии и химии сопутствуют выбросы, чудовищно вредные для здоровья занимающихся ими ремесленников, Маккефри, видимо, даже не подозревала. Как она признавала, реконструктивная хирургия отсутствует, многие хронические заболевания не излечиваются ("Все Вейры Перна"). В подобном обществе могут встречаться отдельные здоровые атлеты, но как исключения, которым с рождения сильно везет, а не как норма. Видимо, Маккефри хотелось лишний раз подчеркнуть преимущества пасторальной жизни, но удача ей изменила.
