Более плотная атмосфера (Пол Андерсон "Война крылатых людей", "Звездный лис") не облегчает, а лишь затрудняет мускульный полет, потому что в таком случае крыльям при каждом взмахе приходится перемещать повышенную массу воздуха, что опять же невозможно из-за тех же ограниченных удельных энергозатрат биотканей. По схожей причине еще меньше шансов на существование птиц, которые летают при силе тяжести, втрое превышающей стандартную земную, и при этом имеют длину пятнадцать и размах крыльев двадцать пять метров (Джеймс Уайт "Скорая помощь").
Давно пора всерьез понять, что лобовая попытка обойти указанные выше ограничения на машущий полет за счет простого увеличения размеров, в том числе путем генных технологий, так просто не работает, нужно минимум еще одно невероятное событие - телекинез. Но это не повод тормозить фантазию: стремление летать во многом подтолкнуло человека к изобретению и строительству самолетов и ракет. Никогда не следует забывать, что та часть фантазии, которая проходит все испытания в столкновениях с видимыми и невидимыми препятствиями, способна изменить нашу реальность.
Следующий случай фантастического гигантизма - червеобразный "змей Мидгарда" длиной до пяти километров, составляемый из двадцатиметровых секций поперечником до трех метров. Каждая секция имеет продольный нервный ствол с тремя утолщениями, семь-восемь пар коротких ног на брюхе для передвижения, на спине - шесть длинных мощных щупалец с когтями для защиты и пятнадцать более коротких щупалец с пальцами для захвата растительной пищи. Ближе к торцам секции расположено по три глаза с каждого торца, ртов - тоже по три с обоих боков, внутри - три пары желудков, связанных со своими ртами, и одно большое легкое, соединяющееся с дыхательными отверстиями по бокам. Секция вполне может существовать самостоятельно, но обычно несколько секций последовательно и прочно стыкуются своими торцами с соединением нервных стволов в единый продольный супермозг и образованием удлиненного и намного более интеллектуального существа (Джеймс Уайт "Чрезвычайные происшествия").
Из всех незадач мегачервя пока выделим две. Массу одной секции можно оценить примерно в 185 т, если считать плотность ее тканей равной плотности воды (на самом деле она может быть даже выше, так как черви зимуют в спячке на дне водоемов). На каждую ногу должно приходиться в среднем по 12-13 т при ее диаметре всего 8-10 см. Для сравнения, у слона на Земле намного более толстые ноги несут массу максимум 2,5-3 т на каждую. Вряд ли инопланетные ноги со схожим органическим строением могут вынести удельную нагрузку в несколько десятков раз выше, даже если тяготение на планете обитания чуть ниже земного. Итог будет неутешительным: подломятся хлипкие конечности под такой исполинской тушей. Еще хуже дела с питанием мегачервя. Принципиальное ограничение предельных размеров живого существа с внешним питанием вытекает из той же самой закономерности, что и невозможность чересчур крупных летунов - из примерной пропорциональности его массы кубу характерного размера, а наружной поверхности - его квадрату. Чтобы обеспечить тот же уровень питания на единицу массы тела, как у вдесятеро более мелких существ, крупный организм должен увеличить объем поглощаемой еды в тысячу раз. Так как эта еда поступает через некоторую часть поверхности тела, возросшей всего в сто раз, уровень питания, начиная с некоторого размера, начнет отставать от запросов потребления. У растительноядных животных на это дополнительно накладывается невысокая питательная ценность корма (Пол Андерсон "Крылья победы"): "кентавры истребляли невероятное количество пищи, чтобы поддержать свои огромные тела" (Джек Чалкер "Полночь у Колодца душ"). Даже меньшие размером, чем мегачервь, похожие на него и питающиеся растениями животные обречены на то, чтобы тратить на еду значительную часть своего времени, поглощая и переваривая большой ее объем (Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом"). Пусть мегачервь двигается боком, чтобы все рты на одной стороне работали без помех друг другу, все равно ему пришлось бы буквально лететь над землей, хватая и отправляя в эти рты всю встречающуюся растительность, чтобы насытить свою необъятную тушу. Но быстро бежать не позволят короткие ноги, на них можно только семенить. Более того, как описано у автора, червь передвигается не спеша обычным "продольным" манером, при котором шансы сорвать немного корма есть только у передней секции, а все последующие неизбежно останутся голодными. Такому червю некогда заниматься мудрыми делами, на уме у него постоянно будет одна еда, до которой он к тому же не сможет добраться на своих тоненьких коротеньких ножках.
Примерно та же судьба ждет жителей планеты Гроалтерр - огромных фантастических разумных телепатов, растущих в течение всей своей жизни. Даже их взрослеющий подросток размерами таков, что впервые проводящая нейрохирургическую операцию на его мозге сводная бригада инопланетных хирургов, включающая человека, пробирается к месту воздействия через трепанационное отверстие в черепе и далее пешком по дну извилин коры мозга, раздвигая перед собой стенки этих извилин. В свою очередь, оперируемый сам выступал хирургом для старших представителей своей цивилизации, целиком проникая внутрь их намного более крупных тел, разрушая там острыми окончаниями своих щупальцев вредоносные старческие образования и выбираясь наружу через дыхательные отверстия этих тел (Джеймс Уайт "Врач-убийца"). И совсем завирально выглядит описанное Чарлзом Шеффилдом существование плавающих океанских прудовиков массой в миллионы тонн, пусть даже они снабжены ртами по всей поверхности своих тел ("Летний прилив"). Слабо дорасти им до такой массы, намного раньше с голоду придется помереть. Не доводит гигантизм до добра, ох, не доводит!
Большинство изложенных возражений можно высказать по поводу существования живых многокилометровых морских левиафанов-паромов. Они вмещают полтысячи и больше грузовых фургонов и других автомашин будущего лишь в одном своем предпищеварительном мешке из двух имеющихся, располагают несколькими палубами с многочисленными каютами для пассажиров и команды, несут на своем теле и внутри него надстройки, лифты и другие сооружения (Джон Де Ченси "Космический дальнобойщик"). Даже сам автор иронично спрашивает себя, как же долго по этому существу должен проходить нервный импульс, как отводится излишнее тепло из лежащих в его глубине тканей? К этому можно добавить вопросы о том, как кислород распространяется по телу левиафана, способны ли живые ткани выдержать тяжесть собранной на ограниченной площади внутренностей тяжелой техники с грузом. На таком фоне стоит удивляться заботе о предотвращении ныряния такого живого "парома" путем его оснащения многочисленными пузырями с газом по бокам, хотя и в этом, и других романах о Космостраде правдоподобные детали часто перемешаны c нарочито невероятными. Ирония и юмор прекрасно дополняют такую необычную смесь.
Еще один пример нереального биомасштабирования - растущие со дна покрывающего всю планету океана колоссальные сверхдеревья обхватом до десятков километров в романе Джека Чалкера "Цербер: волк в овчарне". Пожалуй, первая из проблем таких гипотетических деревьев - это выживание в зоне прибоя. Набегающие волны несут с собой заметную кинетическую энергию, которая прикладывается к стоящим на их пути малоподвижным препятствиям и резко возрастает во время штормов. Что при этом получается, хорошо известно почти всем: даже крепкие береговые скалы не выдерживают такой обработки и с течением времени разрушаются, превращаясь сначала в камни, затем в гальку, а в конце - в песок, и формируя самые разные прибрежные пляжи. Живые ткани деревьев по прочности уступают камню, им сложно выдержать без повреждений воздействие штормовых волн. Поэтому на Земле незащищенные от волн побережья заняты деревьями в основном в тропиках, где разрушительные последствия периодических штормов компенсируются быстрым возобновлением растительности, а донные растения представлены преимущественно гибкими водорослями, но не массивными деревьями. Вторая проблема - давление тяжелой высокой кроны на несущий ствол (или стволы). Начиная с некоторой высоты, оно приближается к пределу прочности тканей дерева, что ограничивает его максимальную надводную высоту, даже если основная часть ствола находится в воде, имеющей примерно ту же плотность и нейтрализующей давление этой подводной части из-за близкой к нулю плавучести. По этой причине живые деревья на Земле лишь иногда превышают 100 метров в высоту, и то в малоснежных и защищенных от сильных ветров местах, а самые высокие цельнодеревянные постройки столь же редко переваливают за это значение. Для планет с меньшей силой тяжести на поверхности предельная высота деревьев и зданий из дерева будет несколько выше, но не так уж намного из-за увеличения ветровой нагрузки с ростом. Третье осложнение - крона, ствол и корни должны обмениваться между собой растворами минеральных веществ и продуктов фотосинтеза. Подобный обмен основан на осмотических и капиллярных процессах, отличающихся невысокой скоростью, которой может оказаться недостаточно при значительных перепадах высоты между корнями и кроной и близких к земным длительностям суток и сезонов, чтобы обеспечить необходимую цикличность. Четвертое - размножение сверхдеревьев, по словам автора опыляемых летающими существами и, видимо, дающих какие-то семена или плоды. Эти семена или плоды должны быть плотнее воды, чтобы попадать на дно океана и прорастать там. Чтобы росток смог достичь поверхности воды с больших глубин, семя или плод должны нести огромный запас питательных веществ и иметь немалые размеры. Такой способ не может развиться под водой, для него требуется произрастание на суше, по крайней мере, поначалу. Намного вероятнее, что такие сверхдеревья могли бы размножаться вегетативным путем, отростками от корней, для чего к ним из кроны опять же должны поступать питательные растворы.
