– Если честно, мне плевать, – отозвался Андрей. – А тебе не всё равно, какой он человек?

– Вдруг это Быков негодяй, а мы тут стоим и поддерживаем его.

– Лично я никого не поддерживаю, – Андрей встревоженно уставился на Харакири. – Да что с тобой? С каких пор тебя всё это волнует?

– С недавних, – был мрачный ответ.

Харакири поджала губы и потупила взгляд. Андрей рассудил, что с ней явно что-то не так. А может, всему виной сентябрьское солнце, желтизна листвы, ощущение близости унылых дождливых дней? Осенняя сиюминутная блажь. Такое случается.

Внезапно ему стало не по себе, и дело было не в мыслях о Харакири. Что-то иное. Чувство, словно земля вот-вот разверзнется. Он побледнел, сердце заколотилось, а взгляд, будто магнитом притянуло к стоящему на краю площади высокому тощему человеку в белом плаще.

Вот кто вызвал в душе смятение!

Мужчина смотрел не на толпу – Андрей был в этом уверен, – он пялился на него! Его глаза навыкате целились как пистолеты, метко. Но отчего так сердце колотилось, и почему невыносимо хотелось бросить чёртов транспарант, осенить себя крёстным знамением и бежать, бежать? Ну, смотрит этот тип, подумаешь какое дело; ну высокий он очень, голова – туго обтянутый кожей череп. И что тут такого? Тип странный? Это не повод для беспокойства. А вот глаза… Неожиданно Андрей вспомнил огромного белого таракана. У той твари были такие же глаза!

– Эй, на что ты так уставился? Будто призрака увидел.

Андрей часто заморгал, посмотрел на Харакири.

– Что?

– С тобой всё нормально? Бледный ты какой-то.

Он покосился в сторону, где стоял мужчина в плаще, но того уже не было. Исчез! Исчез, ну и слава Богу. Андрей облегчённо выдохнул и изобразил на лице улыбку.

– Всё нормально, Харакири.

Когда митинг закончился, они получили гонорар и отправились на другое мероприятие – на митинг против кандидата в депутаты Быкова О. П. Андрей быстро выкинул из головы образ того странного типа, внушил себе, что глаза, как у чудовища из пьяного бреда, ему почудились, и выкинул. В конце концов, ничего ужасного ведь не произошло. Осадок неприятный остался, но это пустяк.

К двум часам митинг закончился. Андрей и Харакири зашли в кафе, взяли чай, бутерброды и эклеры. Андрей обратил внимание, что подруга за последний час произнесла от силы пару фраз. Она была непривычно задумчивой и грустной.

– Что с тобой? – участливо поинтересовался он, помешивая ложечкой чай. – Ты сама не своя.

Харакири вздохнула, откусила кусочек от эклера и уставилась в окно, за которым по проспекту мчались автомобили.

– Устала я, – ответила она после долгой паузы. – И усталость какая-то непонятная. Старческая что ли… Недавно смотрела передачу про спортсменов инвалидов, и я этим людям завидовала. Они стремятся к чему-то, борются. Без рук, без ног, в колясках инвалидных, а жизни в них в сотни раз больше, чем во мне. От них сияние исходит. Не думай, Андрей, у меня и в мыслях нет жалеть себя. Я на себя злюсь. Сама ведь когда-то забралась в какие-то дебри, из которых теперь никак выбраться не могу. Да я и не пытаюсь. Мне всего двадцать три, а я уже не в состоянии вспомнить фамилии своих одноклассников, лица учителей. Раньше мечтала побывать в Тибете, только об этом и думала… теперь не мечтаю и не думаю. Я чувствую себя старой, Андрей. И такое ощущение, что мне недолго осталось.

– Это ты брось! – он накрыл ладонью её ладонь. – Всё у тебя будет хорошо, только не готовь и не ешь больше свои плюшки.

– Дело не в плюшках, Андрей, – она всё ещё глядела в окно. – Не только в них. Неделю назад я сознание потеряла. Заныло что-то в голове, и я грохнулась на пол. А вчера это повторилось.

Андрей ошарашенно откинулся на спинку стула.

– Тебе к врачу нужно!

– Не хочу никаких врачей.

– Ну и дура! – вспылил он.

Харакири улыбнулась.

– Пускай всё идёт своим чередом. Меня не пугает, что в моей башке опухоль, ну, или какая-нибудь другая хрень. Меня пугает, что я никто, пустое место. Ничего не изменится, если меня не станет, абсолютно ничего. Знаешь, есть ведь люди-океаны, люди-моря, реки, озёра, лужи, плевки… А я – человек-пустота. Но я не хочу, не хочу больше быть такой. Вот сегодня мы с тобой ходили на митинг в поддержку Быкова О. П… Что нам мешало навести о нём справки, узнать, кто он такой? В интернете ведь любую информацию найти можно. Но нет, вместо этого мы за гроши попёрлись слепо его поддерживать. А если бы задумались, навели бы о нём справки, может, мы уже не были бы пустыми местами? Может, в пустоте этой какой-нибудь островок возник бы? Я уж не знаю, сколько мне осталось, но одно знаю точно – время у меня ещё есть. Не хочу уходить ни кем, не желаю больше быть двадцатитрёхлетней старухой, которой и вспомнить-то нечего… Не хочу больше завидовать спортсменам инвалидам. Время ещё есть.

Андрей был озадачен. Озвученные Харакири мысли и ему часто приходили в голову – да вот хотя бы нынешним утром. Но они всего лишь являлись фоном к скуке и редко побуждали к порыву что-то в жизни изменить. А если и побуждали, то порывы эти были ленивыми и при ближайшем рассмотрении даже комичными. Но сейчас Андрея больше волновало здоровье Харакири, ему не хотелось верить, что у неё в голове опухоль. Да и с чего бы в это верить? Девчонка жрала плюшки, напичканные какой-то химией, и стоило ли удивляться, что она теряет сознание? У кайфа, как правило, бывают плохие последствия. Нет, Харакири явно накручивала себя и впереди её ждала долгая жизнь. А то, что она хочет измениться – флаг ей в руки. Андрей такой шаг мог только приветствовать. У него даже было сильное желание помочь ей в этом. В качестве помощи он выбрал шантаж:

– Если ты не прекратишь жрать химию, я уйду в запой. Клянусь, Харакири. А ты знаешь, из очередного запоя я уже не вернусь. Это ультиматум. Не желаешь быть пустым местом? Так сделай доброе дело и не убивай меня.

Она рассмеялась.

– Вот это заявочка! И знаешь, Андрей, что мне кажется… только что, один человек-никто стал кем-то.

– Это ты обо мне?

– Охренительная проницательность.

Теперь уж и Андрей рассмеялся. От данной Харакири клятвы он не собирался отказываться ни при каких обстоятельствах. Если до этого у него не было интереса ни к чему, то теперь появился. Да и в конце концов он не настолько ценил свою жизнь – жизнь подруги ему была важней. А белый таракан? Да пошёл он к дьяволу!

Андрей пододвинул блюдце со своим эклером к Харакири.

– Кушай, я не хочу.

– Чудненько.

– А я себе, пожалуй, ещё чай возьму.

Он полез в карман за деньгами, и вместе с купюрами вытащил белую карточку.

– Что это? – удивилась Харакири.

– Понятия не имею.

Андрей положил карточку на стол, гадая, откуда она взялась в его кармане. На ней чёрными буквами было написано:

Каждый вечер в 20:00 особый просмотр мультфильма «Ёжик в тумане». Кинотеатр «Звёздочка».

Дальше шёл адрес.

– Ничего не понимаю, что это за фигня такая?

– Похоже, на пригласительный билет, – рассудила Харакири. – Обожаю «Ёжика в тумане», мой любимый мультфильм. Но как понимать «особый просмотр», и почему каждый вечер? Там что, каждый вечер один и тот же мульт крутят?

Андрей поморщился.

– Чушь какая-то. И кто, интересно, эту бумажку мне в карман подсунул?

– Мы пойдём! – решительно заявила Харакири. – Сегодня вечером мы с тобой пойдём смотреть «Ёжика в тумане». И не спорь! Если мы не пойдём, я сдохну от любопытства.

Спорить Андрей не стал. Чёрт возьми, да его самого раздирало любопытство – впервые за долгие месяцы.

– Хорошо, пойдём смотреть Ёжика. Всё же лучше, чем валяться на диване и размышлять, верно?

Как и договорились, они встретились вечером возле кинотеатра «Звёздочка». На этот раз никто из них не опоздал. Андрей с удивлением отметил, что Харакири надела серьги – невзрачные, конечно же, дешёвые, но всё-таки надела! Он ни разу не видел на ней украшений, даже какой-нибудь убогой фенечки. К тому же – и это вызвало у него улыбку – она сменила свою нелепую зелёную шапку с бумбоном на милый беретик, а волосы собрала в «конский хвост».