Я была готова держать пари на свой годовой заработок (а это не так уж мало), что в человеческом облике этот дракон был очень красивым, веселым и добрым – по-своему, по-драконьи, конечно, – парнем. Много ли надо молоденькой девушке, чтобы влюбиться? Особенно если учесть: уж что-что, а ухаживать за дамами драконы умели всегда… И если бы не этот дурак в прадедушкиных латах со своим копьем и не глупая самонадеянность молодого дракона, они с принцессой, скорее всего, жили бы счастливо до конца ее короткой человеческой жизни. За что я всегда уважала драконов, так это за то, что они всегда оставались со своими избранницами до самого конца, не бросали их, едва заметив признаки надвигающейся старости. Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что и женщины, связавшие свои жизни с драконами, никогда не превращались в дряхлые развалины, до самой смерти сохраняя красоту. А драконы – они на своем длинном веку влюблялись множество раз, но каждый раз по-настоящему, и потом искренне и подолгу оплакивали своих недолговечных подруг.

Нелепое стечение обстоятельств, чтоб его! И вот я стою по щиколотку в кровавом снегу и мысленно сочиняю отчет, который одинаково устроит и потерявшего любимую дочь безутешного отца, и владельца земель, на которых произошло это несчастье, – Его величество Арнелия. Нелегкая задача, что и говорить…

– Госпожа Нарен? – Лейтенант все же рискнул нарушить мое сосредоточенное молчание. – Мои люди закончили с пещерой… Можно?..

Значит, сокровищницу вывезли. По правде сказать, не так уж много там и было. Я же говорю, совсем молодой дракон, глупенький мальчишка… хотя и странно так говорить о существе, старшем тебя минимум на сотню лет. Но сто лет – только для человека солидный возраст, и то если он не маг, а для дракона, считай, еще детство.

Я заставила себя вернуться к реальности. По правилам, тело дракона принадлежало занимающемуся расследованием судебному магу, мне в данном случае. Я имела право произвести вскрытие в исследовательских целях, но сердце и печень дракона должна была передать Коллегии магов. Эти органы – слишком ценный материал, чтобы принадлежать кому-то одному: из них готовятся определенного рода препараты, за которые некоторые люди душу готовы продать, было бы что и кому предложить. Драконы, конечно, не исчезающий вид, но все же встречаются достаточно редко. Желающих охотиться на них, что вовсе неудивительно, немного, поэтому заполучить для исследования тело дракона – большая удача! Они очень уважительно относятся к своим усопшим и погребальным ритуалам: насколько мне известно, умерший дракон должен сгореть в пламени, разожженном его соплеменниками. Однако существует неофициальное соглашение, по которому тело дракона, погибшего в честном бою с человеком, принадлежит победителю. (Стоит ли говорить, что число таких случаев стремится к минус бесконечности?) Данный случай относился именно к честным поединкам, хоть и выглядел нелепо до крайности…

Мне лишь однажды довелось присутствовать на вскрытии дракона, довольно давно, в годы моего ученичества, да и то в компании целого десятка таких же, как я, юнцов. Вскрытие проводил мой наставник, и было это достаточно интересно. А теперь мне предоставляется случай самой заняться этим… Беда только в том, что мне вовсе не хотелось кромсать именно этого дракона, так глупо погибшего в самом начале своей долгой и интересной жизни. Не потому, что мне не хотелось пачкаться – уж трупов я повидала предостаточно… Но стоило взглянуть на них – дракона и принцессу, и в сердце что-то неприятно сжималось, хотя уж чем-чем, а сентиментальностью я отроду не страдала. Мой наставник не одобрил бы такой чувствительности, более приставшей барышне на выданье, а не судебному магу, но… Наставник давно уже не был для меня непререкаемым авторитетом.

– Лейтенант! – Я скосила глаза на изведшегося юношу. Тот вытянулся в струнку:

– Госпожа Нарен?

– С этим я закончила. – Я кивнула в сторону трупа в старинных доспехах. – Можете забирать.

– Так точно!

– Лейтенант… – поморщилась я. – Без громких звуков, прошу вас. Иначе эта скала, – я посмотрела наверх, – в один прекрасный момент свалится нам на голову.

Лейтенант посмотрел туда же, куда смотрела я, и заметно побледнел. Над входом в пещеру нависала изрядных размеров скала, этакий козырек. По правде сказать, держалась она прочно и без хорошего землетрясения не сдвинулась бы с места, а землетрясений в этих краях не бывает. Но то ли юноша не был силен в землеописательных науках, то ли побоялся спорить со мной, но просьбу мою выполнил.

– Вы, двое! – командовал он теперь сдавленным шепотом. – Взяли… понесли…

Я скупо усмехнулась. Лейтенант косился на меня одновременно с испугом и чем-то вроде любопытства. Немудрено… Я знала, как выгляжу со стороны, и никогда не строила иллюзий по поводу собственной внешности. К тому же на людей нужно производить определенное впечатление, а потому я вынуждена поддерживать определенный образ. Не сказала бы, впрочем, чтобы меня это сильно тяготило.

Так. Пока двое солдат возятся, пытаясь поудобнее перехватить труп нашего драконоборца, самое время сосредоточиться. Хорошо. Большого усилия не потребуется.

– И – раз… – Тело перекинули на импровизированные носилки. – И… два… И-и…

– Мать твою!! – Бедняга солдат споткнулся о невесть откуда взявшийся камень, неловко упал и то ли расшиб, то ли вывихнул ногу. – Ах ты!..

– Берегись!! – Мой зычный голос легко перекрыл вопль бедолаги, а камни под ногами мучительно вздрогнули. – В стороны, спасайтесь!..

Никого не накрыло – я хорошо рассчитала. На том месте, где только что лежали мертвый дракон и принцесса, теперь возвышалась такая каменная гора, что было ясно – разобрать ее не удастся и за месяц. Да и смысла нет – под завалом остались кровавые ошметки, и только, тела размазало по камням.

– Лейтенант… – Я как ни в чем не бывало дымила своей трубкой: одна из немногих моих слабостей, курю с пятнадцати лет. – Я, кажется, предупреждала, что кричать здесь нельзя?

– Госпожа Нарен…

– Из-за вашей безалаберности я потеряла ценнейшие образцы тканей молодого дракона, – отчеканила я, по-прежнему не глядя на лейтенанта. Бедный мальчишка, дальше краснеть уже некуда… – Его величество Никкей Третий лишился возможности похоронить свою дочь, как полагается по обычаям королевского дома Стальвии. Что, по-вашему, это означает?

Это означало конец его карьеры, и молоденький лейтенант это прекрасно понимал.

– Мы… мы разберем завал, мы… – прошептал он, но я осталась непреклонна.

– К весне – может быть, разберете. К несчастью, у меня нет времени ждать.

Я смерила мальчишку холодным взглядом. Лейтенант перестал краснеть и сделался мертвенно-бледным. Его солдаты притихли чуть поодаль, даже так некстати споткнувшийся бедняга бросил стонать и ругаться сквозь зубы.

– Хорошо, – медленно процедила я, выдержав внушительную паузу. – Будем считать, что скала обрушилась по естественным причинам. Раненый дракон ударами хвоста разрушил основание скального козырька, он держался только чудом и рухнул, опять-таки чудом никого не покалечив. Многовато чудес для одной скалы, ну да сойдет… Вам понятно?

– Г-госпожа Нарен!.. – выдавил лейтенант. Должно быть, он хотел высказать благодарность или, наоборот, отказаться участвовать в обмане, но я уже отвернулась и начала спускаться по узкой тропинке вниз. До столицы достаточно далеко, чтобы мне хватило времени сочинить убедительный доклад для королевского совета. Всей правды говорить, пожалуй, не стоит, а значит, придется потрудиться, изобретая жизнеспособную версию произошедшего…

… – Смерть принцессы наступила, по моим оценкам, почти сразу же после гибели рыцаря, предположительно, от разрыва сердца. Крайний испуг оказался для нее губительным. – Я остановилась, давая понять, что доклад закончен и я жду вопросов.

Члены королевского совета, за исключением председателя – Его величества Арнелия, радовали взор дивной гаммой чувств, написанной на лицах, – от раздражения до откровенной неприязни. Главный казначей, похоже, подсчитывает, во что обошелся этот добрососедский жест: плату за свои услуги я, как, впрочем, и все хорошие специалисты, беру немалую, а потому нейр Деллен не любит всех магов скопом, а меня отчего-то в особенности. Он скуп, как сотня ростовщиков, и с каждым аром расстается так, будто деньги на государственные нужды выдает из собственного кармана. По-моему, в дни празднеств и всяческих торжеств нейр Деллен укладывается в постель с сердечным приступом, будучи не в силах пережить столь бессмысленное разбазаривание средств. Впрочем, это видимость, Деллен прекрасный казначей, Его величество им весьма доволен, а потому прощает ему вечное брюзжание, не всегда беспочвенное, надо сказать…