– Трудно представить, – задумчиво проговорил Веденеев, глядя на эту идиллическую картину, – что на этом месте сожгли и повесили сотни людей.

– Где их только в Америке не жгли, – махнул рукой бородатый Сабитов. – Вся история завоевания обеих Америк полна такими ужасами.

– Куда теперь? – спросил Николай Громов, штурман второго «КАМАЗа».

– Предлагаю сходить на знаменитый местный рынок, – отозвался Веденеев. – Здесь он называется Рынок ведьм – Меркадо де Эпицерия.

– Ведьм? – фыркнул Громов. – Он принадлежит ведьмам? Или они там продавцами работают?

– Увидите.

По улице Базиля Гульбрето отправились в южную часть города, миновали гостиницу «Хаен», вышли к площади Ла Пэз. Рынок лёг перед отдыхающими шумной, разноцветной, весёлой, говорливой ярмаркой, мало отличающейся от базаров в разных частях света. Ряды с палатками пересекали площадь прямоугольной сетью, и потеряться в них было нельзя, в любой момент имелась возможность выйти к нужной улице или зданию.

На Меркадо де Эпицерии продавали всё, чем была богата земля Боливии первой четверти двадцать первого века.

Группа русских спортсменов не стала обследовать фруктово-овощные ряды, помня наставления начальства, что отравиться можно даже знакомыми помидорами, и устремилась туда, где продавали всякую всячину: старинные вещи, специфические сувениры, раритеты и красиво выглядевшие искусные подделки «под старину».

Прошлись по рядам, оценили ассортимент.

Здесь можно было встретить не только средства народной медицины, но и живых черепах, сов и змей.

Погода в Ла Пасе в этом месяце стояла тёплая – по местным меркам, температура воздуха держалась днём и ночью почти одинаковая – плюс двенадцать градусов по Цельсию, и мешали комфортному ощущению жизни только низкое давление (из-за чего вода закипала на высоте Ла Паса при температуре восемьдесят восемь градусов) и жгучие лучи солнца, полные ультрафиолета: обгореть можно было незаметно буквально за несколько минут, подставляя лицо солнцу.

Приценились к статуэткам разных зверей и птиц из талькового камня, с опаской осмотрели высушенных зародышей ламы, по уверениям продавца якобы изменяющих судьбу. С интересом повертели в руках сушёных змей, лягушек, насекомых размером с палец, а то и втрое больше, полюбовались амулетами из трав и растения коа.

Сабитов отважился купить браслет из крокодиловой кожи, защищающий владельца «от сглаза и порчи», а Никанор после долгих колебаний выбрал необычный сувенир – фигурку, вырезанную из дерева тёмно-вишнёвого цвета, похожую на голову пришельца в шлеме.

Как объяснил сморщенный темнокожий продавец, коверкая испанские, английские и русские слова, это был Чунтункуй – местное божество, олицетворяющее образ Матери Мира. Фигурка оказалась составной, наподобие русской матрёшки, и продавец продемонстрировал эту особенность сувенира, по очереди вынув из головы ещё шесть голов меньшего размера – одна в другой.

– Беру, – сказал Никанор.

– Э, дон, покажь, – раздался сзади голос, и к прилавку палатки торговца сувенирами подсунулся рослый бритоголовый парень с чубчиком надо лбом, в котором Никанор узнал украинского пилота по имени дон Педро, не раз насмехавшегося над российскими спортсменами. Доном Педро его прозвали приятели, имея в виду не столько данное при рождении имя – Петро, сколько привычку называть всех донами.

– Я уже купил, – сухо бросил Никанор.

– Мне токо посмотреть.

– Рядом точно такая же.

– А мне эта нравится.

Кровь бросилась Никанору в лицо.

– Снова нарываешься?! – негромко процедил он, сжимая кулаки. – Давно не били?!

– Чево ты сказал?!

– Что слышал! Смотри другую игрушку, эта куплена. – Никанор повернулся к продавцу, сказал по-английски: – Заверните, пожалуйста.

– Ах ты, москаль клятый! – Бритоголовый дон Педро выхватил нож. – Я тебя щас на шнурки порежу!

Он махнул лезвием крест-накрест.

Шарахнулись туристы у прилавка, кто-то закричал, пискнул продавец, вжимаясь в брезентовую стенку палатки.

Никанор прицелился выбить ногой нож, но его вмешательства не потребовалось. Веденеев оказался сбоку от дона Педро, умело выбил нож из рук драчуна, сжал его плечо железными пальцами так, что лицо украинца перекосилось.

– Дружеский совет: беги отсюда со всех ног, братан, пока полиция не прибыла. Куча свидетелей подтвердит, что напал с ножом ты. Но если ещё раз увижу, что ты околачиваешься поблизости, не пожалею!

Бритоголовый хватанул ртом воздух, белея, поискал глазами приятелей: они двигались к нему сквозь толпу, расталкивая зрителей, но Веденеев сжал плечо пилота сильнее, и тот, охнув, юркнул в толпу.

– Всё в порядке, граждане, – Веденеев спрятал нож в карман, – парень перебрал маленько, бывает, хотел пошутить, так что расходитесь.

Разочарованная толпа покупателей, в которой порой мелькали знакомые лица спортсменов из других команд, начала редеть.

Никанор снова почувствовал взгляд, оглянулся и успел увидеть за спинами покупателей карие глаза: это была та же незнакомка из аэропорта Внуково, ошибиться он не мог.

– Берёте? – робко спросил оживший продавец.

– Да, конечно, – очнулся молодой человек, доставая деньги; здесь в ходу были не только местные боливиано, но и доллары, и фунты, и марки. Полюбовавшись на «голову пришельца» размером с кулак («Интересно, с кого копировали этого Чунтункуя изготовители?» – мелькнула мысль), он спрятал её в карман.

Уже при выходе с территории рынка он поймал ещё один взгляд, вздрогнул: настроенная на негативный резонанс, как камертон на определённый звук, психика заставила насторожиться. Вытянул шею, шаря глазами по толпе, и увидел девушку, рассматривающую его из окна автомобиля. Но это была не смуглолицая незнакомка, а полная её противоположность: блондинка с платиновыми волосами, выбивающимися из-под шляпки, полногубая, зеленоглазая, с курносым носиком и ямочками на щеках. Визуальный контакт длился всего несколько мгновений, однако Никанор успел прочитать в глазах ещё одной незнакомки любопытство и странное сочувствие, после чего серый «Рено» рванул с места и увёз её в неизвестном направлении.

– Чего застыл? – оглянулся идущий впереди Сабитов.

Никанор помотал головой, встретил взгляд Веденеева.

– Бред…

– Опять кого-то увидел?

– Девчонку… смуглянку… она была с теми бандитами в «Сити-центре».

– Уверен?

– Я её здесь уже видел… в столовке в Асунсьоне.

Веденеев нахмурился.

– Почему не сказал?

– Сначала думал – ошибся… потом забыл.

– Странно, если подумать. Выявляется какая-то загадочная заинтересованность к тебе. Если она и здесь обитает, кстати, интересно, с какой командой, то это уже закономерность. Вот и нож тоже…

– Что нож?

Веденеев показал пилоту клинок.

– Видишь? Точно такой же, как тот, что мы отобрали у голландца. Фирма «Спайдерко», чёрное лезвие, антибликовое покрытие, ну братья-близнецы, да и только. Вероятность того, что у двух кретинов из разных команд и вообще из разных стран обнаруживается одинаковое оружие, почти нулевая.

– Что ты хочешь сказать?

Веденеев сложил нож, сунул в карман.

– Кто-то глаз на тебя положил.

– Зачем? – растерялся Никанор.

– Выглядишь лучше любого секс-символа, – хихикнул Коля Громов, услышав последнюю фразу. – Вот девки и липнут.

– Разберёмся, не переживай. – Штурман похлопал Никанора по спине широкой ладонью. – Сосредоточься на гонке. Если что заметишь, дай знать. Мы идём первыми, всякое возможно.

Никанор хотел признаться, что за ним у рынка наблюдала ещё одна красивая девчонка, но испугался, что его поднимут на смех, и промолчал.

Начальник службы безопасности позвонил в три часа ночи, когда Богодушский спал и видел приятные сны.

– С ума сошёл, полковник? – недовольно сказал глава холдинга в квадрат смартфона, не включая видеосвязь. – Нельзя было дождаться утра?

– Срочное сообщение, – сказал Палько бесстрастно, не обращая внимания на тон начальника.