-Гай! Гай, йоптваю! Что с тобой?
Оттащив любимого врага в сторонку, Робин уставился на творящийся в комнате беспредел, вздохнул. Потом поднял на петли дверь и аккуратно притворил её. Затем устало опустился на холодный пол, подтянув к себе неподвижную гизборновскую тушку, пристроив белокурую голову у себя на коленях.
-Я-то думал, что ад это когда ты и твои чертовы смерды треплют мне и милорду нервы, – спустя пару минут донесся до него шелестящий шепот с колен. – Оказывается, тут пострашнее будет! Робин, я хочу домой!
-И на кой, извиняюсь, хрен тебе домой?
-Там только де Рено домогался…да и то…после той помывки в бадье, где я дал ему понять, что не интересуюсь ничем таким, оставил меня в покое. А здесь…Локсли, это ад! Ад!
-А как же леди Эля?
-Она прекрасна! Но я всё равно хочу домой!
-Вот заладил! Ну иди сюда, хочешь, поплачь!
Из сумрака донеслись горестные всхлипы и хлюпанье поломанной гизборновской сопелки. Пристроившись поудобнее на груди у разбойника, рыцарь обливал слезами его естественный бронежилет. Робин гладил рыцаря по белокурой макушке. В такой интересной позитуре их и застали вернувшиеся из супермаркета Джерри с Элькой.
Джерри уволокла своего разбойника пинками, с трудом вытащив его из объятий напуганного рыцаря. Сэр Гай не боялся ничего на свете (кроме привидений), но Джерри вызывала у него медвежью болезнь, судороги и преждевременные роды. Элька сменила Робина, стараясь не обращать внимания на то, что бедняжка шарахнулся по инерции и от неё.
-Это вы, леди Эля?
-Вставай, пойдем. Не дело тут лежать на полу, – она с трудом подняла немалую тушу норманнского красавца. – А между вами с Робином правда ничего нет?
Гай снова шарахнулся, с ужасом глядя на девушку.
Что…о чем вы? зубы парня не попадали друг на друга. Элька мысленно стукнула себя по башке наковальней.
-Ничего, это я так, глупость сморозила. Идем. Я тебе чаю налью, а то ты ледяной весь.
-Спасибо, леди Эля…лучше я сам…
Но печаль в глазах девушки была так глубока, а слёзы так явны, что юноша просто не смог отказаться от её помощи. Заняв обе табуретки, они уткнулись каждый в свою чашку.
-И всё же, леди, ответьте, – не выдержал первым Гизборн. –Что так пугает вас в моём предложении?
Элька нахохлившись, потягивала свой чай.
-Ничего…я ведь согласилась уже…вон и аббат…готовится…
Гай осторожно взял ручку девушки и прижал к губам. Элька горько вздохнула, но руки не отняла и даже использовала вторую конечность, чтобы погладить болезного по белокурой шевелюре.
Тем временем в обители троицы парней разворачивались драматические события. А именно- ссора влюбленных. Джерри и Робин стояли посреди комнаты и орали друг на дружку. Обычно Робин был само спокойствие, но Джерри как-то удавалось вывести его из себя. И сейчас он был так зол, что даже волосы на груди у него встали дыбом. Пока он подбирал слова, Джерри свирепо тыкала его кулачками в плечи.
-И что значат эти твои объятия и поцелуйчики с твоим белокурым дружком? Тебе что, меня мало?
Не было никаких поцелуйчиков! рычал красный как рак Локсли, которого обвинения Джерри вогнали в состояние исступления. –Я не чертов содомит, чтоб ты знала, девочка!
-Тогда кто? Ахи-вздохи, кровь из носа! Думаешь, я слепая? Не вижу, как вы жметесь друг к дружке?
Вы тут все сумасшедшие! не выдержав, рявкнул Робин, да так, что со стен посыпалась штукатурка, а в соседней комнате шериф и Лерка испуганно прижались друг к дружке. –Почему вы всегда думаете о чем-то противоестественном?! Неужели ваш мир настолько прогнил, что для вас это в порядке вещей! Да, Гай мне дорог! Именно он забрал меня с чертова Холма, где я лежал, утыканный арбалетными болтами, словно ёж иголками! Он спас меня, выходил! Ночами не спал, сидя у моей постели! И стал мне братом! Можешь думать что хочешь, Джерри! Вы все можете думать что хотите! Черт бы подрал этот мир и эту идиотскую затею с обменом!
-А с чего бы это ему забирать тебя с Холма? С чего бы заботиться о заклятом враге, который черт те сколько раз выставлял его полнейшим идиотом!
-С того, что я тоже помог ему…всего один раз…по приказу Херна! И он не забыл! Он рисковал всем! Своей жизнью, положением…всем! Тебе не понять! Женщины вообще мало что понимают! Если тебе не нравится моя дружба с Гаем, нам лучше расстаться!
Окаменевшая Джерри молча смотрела, как юноша темным вихрем вылетает из комнаты. А потом без сил опустилась на драный половик и разревелась, чувствуя себя полной дурой.
(говорит Джерри)
Как же больно! Черт бы подрал мой длинный язык и извращенскую душонку! Боже, почему ты не прибил меня раньше, чем я разинула свою болтливую пасть!
Я сидела и ревела, чувствуя себя так, словно душу вынули из тела, а вместо неё залили всю тоску Вселенной. Робин! Боже, какая же я дураааа!!!!!!
Мягкие ладошки обняли мои плечи, разворачивая к тощей иглоподобной фигурке. Но мне было сейчас пофиг, на чьей груди реветь. Я уткнулась в жилетку бледной сопли и завыла так, что Беллем и все призраки удавились бы от зависти. Маленькие руки гладили мои волосы и спину.
-Ну что ты, ну харе реветь! Ни один мужик, будь он даже самим папой римским, того не стоит… хотя…пожалуй, есть один, который стоит… ну, чего ты так воешь, а? Вон Беллема напугала, бедняга уже и не стоит как следует…нельзя же так!
Я ответила слабым воем, на сильный не оставалось сил. Но получилось довольно зловеще. Девчонка вздрогнула и снова погладила меня по спине.
-Ну успокойся, вернется твоя персональная швабра с зелеными глазками! Только не реви! И так физия как блин, а наплачешься, твой тебя вообще видеть не захочет!
-Иди в заааадницуууууу!!!!!! Уааааааааааа!!!!
-Я и так в ней, дорогуша…ну-ка вставай. Не то отморозишь себе всё хозяйство, дура! Давай, пересядь на диван!
Я позволила помочь себе встать и даже выпила пол-стакана коньяка Кизлярского коньячного завода, от чего глаза полезли на лоб, а из ушей пошел дым. Ненавижу коньяк! Бррррр!!!!
-Он ска-азал…(судорожный всхлип)…что я…что нам лучше расстаатьсяааа…уааааааааааа!!!
Ну будет тебе голосить! английская перхоть ласково гладила меня по спине, позволив притулиться на костлявых коленках. – Вернется твой идиот. Они всегда возвращаются! Мужчины есть мужчины, детка!
-Этот не вернетсяаааааааа!!!!!!
И всё в том же духе. На душе погяно, пискля тощая меня утешает, я вою. В конце концов сорвала голос и попросту уснула как убитая, наревевшись вдоволь.
Разбудила меня тощая наша.
-Эй, просыпайся! Уууу, распухла-то как! Ну страшна, мать! Неее, в таком виде тебя нельзя на венчанье допускать, пускай даже фальшивое. Ну-ка пошли!
-К-куда?
Сюда! она поволокла меня к умывальнику и как следует умыла, утерев дурацким вафельным полотенцем. –Вот, так уже лучше. Пошли. Надо тебя накрасить и приодеть. Аббат придет через десять минут. Ты- подружка невесты. Твой- дружок жениха.
Мой! Я едва сдержалась от новой порции рева, но как-то удалось. Мой! Как же! Пока я втискивала свои немаленькие формы в единственное приличное платье, Джулия (так звали эту немочь бледную) приволокла целый чемодан косметики и принялась приводить в порядок мою проплаканную рожу. У девчонки оказался талант, и вскоре меня можно было без страха выпускать в народ.
Ого! Тебе бы свой салон открыть! Макияж сейчас немаленьких денег стоит! признала я, вертясь перед зеркалом и озирая ослепительную красотку с пухлым соблазнительным ртом и призывным взглядом из-под ресниц (которых у меня отродясь не водилось в таком количестве). Джулия призналась, что это специальные, сделанные из барсучьего ворса.
-Офигеть! А ты ничего в общем-то! Джерри…кажется?
-Заррина, – кивнула я. –Но тут с легкой Робиновой лапки меня зовут Джерри. Так легче и мне и им.
-Сарацинка? У них это популярное имя.
-Не совсем…но примерно что-то в таком роде. А ты Джулия?
-Ага. Ну, пошли что ли?
