Браун ответил не сразу. Он аккуратно закрыл кран, тщательно вытер руки, осмотрел ладони... и все равно не мог отделаться от ощущения, что где-то в его порах, в крохотных складочках его "линии жизни" все еще остались частички крови Таксона.

Конечно, было глупо считать, что его команда ничего не заметит.

- А вы не видите? - он зашел с очевидного. - Все эти Паладины, весь этот Прах... фестиваль Витал, расширенный набор, подкрепление из Менаджери, с которым вот-вот выдвинется Адам?

- Ну, ты у нас босс, - после короткого молчания ответила Скарлет. - Ты показываешь куда стрелять, мы - жмем на курок.

Он вздохнул. Скарлет как всегда - слепо следует за вожаком. Наконец обернувшись к своей команде, он молча подошел к дивану, хлопнулся на него рядом с девушкой-койотом, взял стакан...

- Адам начинает войну, ребята, - сказал он, залпом опрокидывая в себя прозрачный огонь и, фыркнув, тяжело помотал головой, цапнув со стола кусок хлеба.

- Я не знаю, маленькая она будет или перерастет во вторую Войну за Права, но она будет. И ее начнем мы.

- Но ведь Война за Права не повторится, - возразил Курай. - Ты сам нас учил - это никому не нужно: ни нам, ни Королевствам. Если мы напугаем их достаточно...

- Я не знаю, Курай, - признался Моррон. - Не все происходит согласно моему пониманию правильного. Люди не всегда принимают решение, исходя из логики. Дерьмо иногда попадает на вентилятор, даже если его никто туда не кидал. А мы сейчас стоим перед огромной турбиной с целым экскаватором самого отборного говна в Ремнанте.

- Этот образ определенно надо запить, - заметил Хонг, забирая у Скарлет бутылку и подливая своему партнеру.

Дождавшись, когда Моррон уговорит и вторую, он продолжил:

- Я согласен, все это немного стремно, но это не объясняет того, почему ты вдруг стал слушаться Торчвика.

Браун только скривился.

Он действительно может доверять своей команде? Хонгу, с его гребанным Проявлением и отсутствием моральных запретов, которому даже война - просто "немного стремно"? Скарлет, с ее слепой преданностью вожакам (а кроме Брауна ведь были и вожаки посильнее)? Курай, который так мало говорил, что даже спустя полтора года Моррон не представлял, что происходит в его голове?

Он не мог рисковать Блейк. Только не ей.

- Это не продлится долго, - тяжело сказал он.

Это звучало, как обещание вскоре решить проблему, но на деле значило совсем иное.

Роман шантажировал его информацией о местонахождении Блейк, но проблема была в том, что это очень вряд ли долго останется тайной. Кошка-фавн могла быть очень упрямой - если она влезла в дела Белого Клыка однажды, она влезет и во второй раз... а после и в третий. Рано или поздно это выплывет.

А что она будет делать, когда Адам все-таки развяжет свою гребанную маленькую (Браун очень надеялся, что выйдет именно так) войну? Нет ни единого способа, которым она останется в стороне. Они узнают. Рано или поздно, так или иначе, но они узнают все.

Он не мог защитить Блейк - только отсрочить неизбежное.

"По крайней мере - отсюда" - заметил тихий, вкрадчивый голос где-то в уголке сознания. - "Но если ты будешь рядом, то сможешь защитить ее от чего угодно".

Когда все пошло так ужасно неправильно? Когда он свернул на тот путь, на котором ему приходится выбирать между Блейк и Адамом, делом всей своей жизни - и призрачной надеждой на иной, чудесный путь, который, может быть, существует где-то там?

- Это не продлится долго, - повторил он, забирая бутылку у Хонга и щедро разливая всем остальным. - Давайте пока просто выпьем за то, чтобы все это не пошло ужасно неправильно.

- Отстойный тост, - заметил Хонг.

- Ужасный, - согласилась Скарлет.

Курай просто кивнул.

Тем не менее, выпили все.

Глава 10.

Новое соглашение

- Спасибо всем, что пришли. Для тех из вас, кто присоединился к нам недавно, позвольте представить нашего нового партнера.

Торчвик, радостно улыбаясь, помахал собравшимся тростью, и легкомысленно помахивая ей, вышел на середину сцены, не обращая внимания на ошеломленную тишину и удивленные шепотки: "Человек? Здесь?"

- Я могу вас заверить, что именно он является ключом к тому, за что мы так долго боролись.

- Мне все это не нравится, - мрачно заметила Скарлет, недовольно скрестив руки на груди. - Какого хрена вообще?

- Что здесь вообще делает человек? - выкрикнул кто-то из толпы.

- Я рад, что ты спросила, девочка, - с энтузиазмом ответил Роман.

- Браун, почему ты позволяешь ему это? - спросил Хонг. - Он ни хрена бы не сделал без нас, тогда как мы могли бы сделать большую часть и без его помощи.

- Паладинов тоже бы достал? - вяло огрызнулся Браун.

- Вряд ли. Но и они - не его рук дело, их притащила та стремная девица. Чего она, кстати, вообще хочет?

Моррон только вздохнул. "Стремная девица" была отдельной темой для обсуждения. Он не имел "радости" много говорить с Синдер Фолл, но одно уяснил точно - у нее во всем предстоящем есть какая-то своя цель. Вопрос в том - какая именно, если ради нее можно было развязать войну?

"Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Адам..."

- Дай ребятенку насладится победой, - отмахнулся Браун. - Ты только посмотри на него.

- Я начну с очевидного. Люди - чистое зло. Кроме меня, разумеется.

- Он же обожает звук своего голоса. Вон те ребята, - он кивнул на первые ряды, заполненные бойцами в форме Белого Клыка. - Прекрасно знают, кто делал большую часть работы. А остальные... остальные узнают позже - правда, она такая, ее не спрятать за словами.

- Это все равно неправильно.

- Не могу с этим спорить.

Многое можно было сказать о Романе Торчвике, но идиотом он не был - даже заполучив в свои руки мощный рычаг давления на Брауна, он пользовался им аккуратно. Ничего действительно серьезного - только вот такие мелочи, чтобы потешить свое эго. А уж последнее у Романа было размером с гору.

Вопрос с ним надо было решать, и решать быстро, но Моррон не видел ни одного способа, который не привел бы к катастрофе того или иного рода. Поэтому он терпел - пока дело касалось только таких мелочей, пока его требования мучили только его совесть.

Он понимал, что рано или поздно ему придется делать выбор. И даже не между Блейк и Адамом - нет, скорее между двумя половинками его жизни, которые он мысленно разделил по именам своих партнеров, друзей и единственной семьи, что была у него в этом мире.

Адам Торус представлял его собственный гнев, его горечь от несправедливости, которую он видел всюду, его решимость добиться цели, звериные законы, по которым работал этот мир: "око за око, зуб за зуб". Адам вырастил его, научил сражаться, передал свою философию: "Права не даются - их берут силой. Люди делают это с нами только потому, что мы им позволяем".

Проблема была в том, что он рос не только с Адамом - рядом всегда была Блейк. И если первым двигал гнев, то побуждающей силой второй было сострадание и чувство справедливости. Если Адам желал мести и чтобы от фавнов отстали, то Блейк хотела равенства и мира. Она заставляла его читать и думать над прочитанным, учила не верить слепо красивым словам, а слушать сердце, для него она была целью всей этой затянувшейся теневой войны - чтобы такие, как она могли жить мирно и свободно.

И Блейк, и Адам в конце концов сделали свой выбор, ступили на свой собственный путь - и только он застрял где-то посередине, все как-то пытаясь соединить в себе две взаимоисключающие концепции.

По театральному щелчку пальцев Торчвика огромный черно-красный флаг Белого Клыка упал на пол, открывая ошеломленно замолчавшей толпе здоровенного Паладина, раскрашенного в черно-красный.