Разговор явно начинал клеиться. Мужчина вытер руки тряпкой, лежащей на столе, взглянул на настенные часы и подошёл к прилавку.
— Дядя Петя, — представился он, протягивая руку. — Есть у меня пятнадцать минут, давайте, спрашивайте.
— Так я, собственно, уже спросил: какой же он вечный, если ломается?
— А ты божий дар с яичницей не путай, — усмехнувшись, перешёл на «ты» дядя Петя. — Ну, скажи мне, что такое вечный двигатель?
— Ну, это такой, который работает без всякой энергии и не останавливается, — сказал Андрей, порывшись в своих школьных знаниях по физике.
— Верно, — кивнул дядя Петя, — так всё оно и есть, да вот только комплектующие — дерьмо! — он сплюнул и выругался. — У нас своего завода нет, приходится у вас покупать. Из чего вы их там у себя делаете? То шестерня полетит, то вал застучит, то привод сломается. Какая уж тут вечная работа!
Он досадливо махнул рукой, и Андрей из всего этого заключил, что средней надёжности вечный двигатель может работать без ремонта от силы месяц.
— Простите, — немного помешкав, сказал он, — вы, пожалуйста, не обижайтесь, я не то, чтобы не верю… но всё-таки… не могли бы вы показать мне какой-нибудь? Который работает, — добавил он поспешно.
— Да нет проблем! — дядя Петя откинул крышку прилавка и приглашающе махнул рукой. — Мы из этого тайны не делаем, в разумных пределах, конечно.
Они прошли через всё помещение, и дядя Петя открыл небольшую дверь за перегородкой. Андрей услышал негромкий шум работающего двигателя. На специально оборудованном железном столе, скорее даже, стенде для обкатки, стояло нечто, формой и размерами напоминающее кухонный комбайн, только раструб был направлен не вверх, а параллельно плоскости стола и постоянно поворачивался в разные стороны, напоминая движениями работу локатора. От основания «комбайна» отходил кожух, из отверстия в котором выходил вращающийся вал. Андрей всё внимательно осмотрел и даже заглянул под стол: нигде не было видно никаких проводов, которые могли бы подводить электропитание, а диаметр вала и скорость его вращения отметали любую мысль о батарейке; аккумулятор же, ввиду небольших размеров агрегата, разместить было попросту негде.
— Ну, а что он может делать?
— А это зависит от того, какую насадку ты на него поставишь. Поставь циркулярную пилу — можешь доски пилить, повернёшь, — дядя Петя развернул кожух на 90 градусов, при этом послышался щелчок, и кожух зафиксировался, — можно бетон размешивать или, скажем, тесто для пирогов. Короче, всё, что душа пожелает, меняй только обороты на редукторе.
— Дядя Петя, а всё-таки, как же он работает? Ну ведь должна же быть какая-то энергия?
Дядя Петя посмотрел на часы и заторопился.
— Извини, некогда мне: перерыв заканчивается. Ты вот что: если интересуешься, найди Колюню, тот тебе всё расскажет, всё равно целыми днями ничего не делает. И найти его просто: пойдёшь дальше по улице, он, наверняка, как всегда возле дома на скамейке сидит да семечки лузгает.
И он сделал недвусмысленный жест рукой: давай, мол, на выход, не мешай!
— Дядя Петя, — взмолился Андрей, — ещё один вопрос: как же вы эти двигатели ремонтируете, если они никогда не останавливаются, на ходу, что ли?
— Это самое трудное, — согласился дядя Петя, выпроваживая Андрея. — Напарник мой обладает, как бы вы сказали, экстрасенсорными способностями. Усилием воли может затормозить двигатель на несколько секунд, а я за это время должен успеть всю кинематику отсоединить. Ну, ладно, иди, мне работать надо.
После того, как дядя Петя отказался объяснить, как всё-таки работает вечный двигатель, у Андрея сложилось убеждение, что его просто дурачат. Наверняка, проводка проложена внутри стола, и её просто не видно. А дядя Петя, поди, про себя сейчас хохочет и думает, что провёл его, как последнего лоха. А потом ещё и напарнику расскажет. И Андрей решил дать ему понять, что не купился на его россказни.
— Дядя Петя, — ехидно улыбаясь, спросил он, — а Машины Времени вы тоже ремонтируете?
— А чего их ремонтировать-то? — удивился дядя Петя. — Там и ломаться-то нечему: кинематики никакой, а если что из электроники вылетает, так то другие ремонтируют. Не разбираемся мы с Егором в электронике, — вздохнул он.
Андрей не нашёлся, что и сказать. Постоял некоторое время с застывшей дурацкой ухмылкой на лице, потом спохватился, привёл лицо в естественное состояние, попрощался и вышел на улицу. Некоторое время он пытался осмыслить всё увиденное и услышанное и понять, что из этого правда, а что нет. Затем его мысли приняли другое направление. Материал для статьи, ещё недавно так радовавший его, грозил обернуться полным пшиком: хорошо, если это не больше, чем остроумный розыгрыш, такая деталь статью только украсит. А если правда? Кто такому поверит и кто такое напечатает? Он почувствовал соблазн не выяснять, так это или нет, а просто зайти в администрацию или что тут у них, поспрашивать о проблемах города и сделать тем самым заказанную статью, а всё остальное поместить как свидетельство того, что жители обладают своеобразным чувством юмора. И материал тогда пройдёт на «ура», и всё будет хорошо. Однако, он тут же устыдился таких недостойных настоящего журналиста мыслей. Так ничего и не придумав, он поравнялся с домом, возле которого на скамеечке сидел мужчина лет пятидесяти, невысокий, худенький и плешивый, и со скучным видом лузгал семечки. По всему выходило, что это и есть Колюня.
— Здравствуйте, — сказал Андрей, подходя и садясь рядом.
— Приезжий? — спросил тот. По-видимому, в этом городе не было принято отвечать на приветствие. — Петька, небось, ко мне направил? Иди, мол, к Колюне, он тебе всё расскажет, всё равно целыми днями бездельничает? Ему хорошо так говорить, у него вон какая профессия — никогда без работы не останется. Так же, как и эта, — кивком показал он на другую сторону улицы, где стоял обыкновенный с виду домик.
По всем приметам это был жилой дом: на окнах висели «домашние» занавески, и вход был не с тротуара, а со двора. На углу дома, однако, висела вывеска:
Марта Хевронская.
Лечу от телекинеза.
Ветераны войны и военнослужащие принимаются без очереди!
