К десяти часам вечера всё было готово. Устало потягиваясь, Саймон решил, что к работе приступит завтра, а сейчас приготовит лёгкий ужин, поест и ляжет спать, чтобы уже с самого утра начать то, для чего он сюда и приехал.
Покончив с ужином, он собирался выполнить второй пункт намеченной программы, как вдруг в двери кто-то позвонил. Это было очень странно. Саймон посмотрел на часы — половина двенадцатого. В гости в такое время не ходят, да и Фрэнк не стал бы беспокоить своего арендатора, даже если бы ему понадобилось забрать из дома что-то важное, не предназначенное для глаз постороннего человека. Саймон решил проигнорировать ночного гостя, кем бы тот ни был, но звонок настойчиво зазвонил ещё раз и ещё. Тогда он пожал плечами и пошёл открывать.
За дверями стоял давешний незнакомец в плаще и шляпе. Вот уж кого, а его-то он точно не предполагал увидеть.
— Чему обязан, господин э-э… Штибер? — сухо спросил он.
— Здравствуйте, Саймон, — ответил тот, сдвигая на затылок шляпу, — вы позволите войти?
— Профессор Граудиц? — изумился Саймон. — Неужели это вы? Никак не могу поверить… Что вы делаете в этой глуши?
— Поверьте, я был удивлён не менее, когда увидел вас там… у магазина… Так вы позволите?
— Разумеется, входите… хотя, конечно, час довольно поздний, а у меня с утра много дел…
— Бросьте, Саймон, — сказал профессор Граудиц, входя и бросая на стол свою шляпу, — ночь — самое плодотворное время для работы мысли, а то, что я вам хочу предложить, как раз этого и потребует.
Он бесцеремонно прошёлся по всему дому, рассматривая комнаты в полном молчании. Звук у него прорезался, когда он увидел лабораторию.
— Ой-ё-ёй, Саймон, — какой вы молодец! — с неподдельным восторгом сказал он, остановившись у корпускулярного улавливателя. — Здесь вы обошли меня, старика! Вот эта штука могла бы сэкономить мне три года работы! Искренне сожалею, что не забрал вас в своё время у Доусона.
— Благодарю, профессор, — пробормотал польщённый Саймон, — вероятно, вы преувеличиваете мои успехи. Но… неужели мы с вами работаем по одному направлению?
— И да, и нет, мой молодой коллега, — он вернулся в гостиную и в выжидающей позе застыл перед стулом.
Саймон поспешно предложил ему сесть, внутренне усмехнувшись над тем, как бесцеремонность в поведении его ночного гостя сочетается с предупредительностью, и сел сам.
— Ну, что же, осмотрел я ваши приборы глазами специалиста и могу утверждать, что вы проводите ауральные исследования и перешли к стадии практического эксперимента. Вам удалось создать прибор — очень замечательный прибор! это, как минимум, докторская степень! — преобразующий статические частицы в волну (Саймон кивнул: всё верно). Последнее означает, что вы — вроде бы — получили возможность улавливать биополе человека и, будь у вас направленный излучатель, воздействовать им на другого. А дальнейшее мне подсказывает не только профессиональная компетентность, но и жизненный опыт. Вы в лаборатории Доусона провели несколько проб и, к большому разочарованию, обнаружили, что воздействие обладает чрезвычайно низким КПД — что-то около 10 % (Саймон снова кивнул — теперь он слушал очень внимательно. Граудиц легко определил все его проблемы и, похоже, знает их причину). Доусон, я думаю, был раздражён тем, что вы увлеклись собственными исследованиями, вместо того, чтобы полностью работать на него, вот вы и взяли отпуск и приехали в Вудлэйк, рассчитывая здесь спокойно разобраться во всём. Ваша неудача — всего лишь следствие вашей молодости и торопливости, потому что вы увлеклись идеей и стали гнать её вперёд, вперёд; так что — убеждён — в самое ближайшее время вы бы поняли, насколько всё просто: ваши частицы в волне движутся хаотично, а не направленно-консолидированно…
— Боже мой! — пробормотал потрясённый Саймон. — Поле!
— Разумеется, — кивнул Граудиц. — Вы пропустили один этап между улавливанием частиц и преобразованием их в волну. Создание поля решит вашу проблему, и результат будет практически стопроцентным — с учётом поправки на дефект массы.
— Профессор, — сконфуженно пробормотал Саймон, — не знаю, как вас благодарить… Понимаю, что пользоваться чужой идеей неэтично…
— Пустое, Саймон, с удовольствием дарю её вам абсолютно безвозмездно. Говорю же, сегодня-завтра вы и сами бы разобрались. Тем более, это неважно. Я пришёл к вам, чтобы сделать предложение о сотрудничестве. Ваш преобразователь хорош, но всё же я продвинулся гораздо дальше вас. Скажу больше: моя установка полностью готова к работе, и я могу хоть завтра начать её применение.
— Простите, профессор, но для чего тогда вам нужен я?
— Резонный вопрос, — согласился Граудиц. — Понимаете, я предлагаю вам не научное сотрудничество, а деловое. Моя установка — это способ заработать деньги. Очень большие деньги. Даже колоссальные. Но и деньги — это всего лишь побочный продукт. Моя установка — это власть. Власть абсолютная, но, к сожалению, ограниченная пространством, а главное — временем. Максимум, через год после того, как я начну её широкое применение, будет найден способ защиты. Значит, нужно действовать быстро и эффективно. Вот для этого мне и нужен помощник. Вы подходите просто идеально, так как сами работаете в этом же направлении. Правда, с противоположным знаком. Я знаю об этом из вашего интервью журналу «Калейдоскоп». Удивлены, что я и такие журналы читаю?
Саймон не знал, как себя вести. То, что рассказывал профессор, очень смахивало на бред — опасный бред маньяка, возомнившего себя Наполеоном. Действительно, он, Саймон, дал короткое интервью корреспонденту журнала, выходящего под девизом «Обо всём — понемногу». Там он вкратце рассказал о цели своих исследований: излечение человека от болезней и стрессов путём воздействия положительным биополем. Граудиц, по его словам, работает «с противоположным знаком». Что это может означать? Может, всё просто: профессор элементарно свихнулся, что не такая уж редкость в научной среде? Хотя, судя по тому, как оперативно он разобрался и в сути установки Саймона, и в его проблемах… И ведь самое главное: конечно, возможно воздействие и отрицательным биополем, и его последствия предположить нетрудно.
— Понимаю, — усмехнулся Граудиц, — вы сейчас размышляете, в своём ли я уме. Хорошо, не буду настаивать на вашем согласии сейчас. Два-три дня у вас есть. А вот дальше вам придётся выбирать: или вы — мой единственный помощник, или один из многих моих будущих рабов.
Он встал, взял свою шляпу, глубоко надвинул её на голову и пошёл к выходу.
— Доброй ночи, Саймон, — произнёс он не оборачиваясь. — И мой совет — не глупите!
Конечно, ни о каком сне не было и речи. После его ухода Саймон некоторое время сидел в состоянии совершенной прострации, затем сварил кофе и стал размышлять. Ну, и дела! Он, Саймон Гарднер, молодой учёный-биофизик, приехал в тихий провинциальный городок, чтобы заняться своими исследованиями, а вместо этого в первый же день оказался вовлечённым в какую-то дикую криминальную авантюру! Насколько серьёзно следует отнестись к тому, что рассказал ему Граудиц? Он допил кофе и пошёл в свой вновь оборудованный кабинет.
Включив компьютер, Саймон вышел в Интернет и после двухчасовых поисков стал суммировать то, что ему удалось найти.
Итак, профессор Граудиц Отто Юрген. Блестящий учёный с мировым именем и совершенно неуживчивый, непредсказуемый человек. Постоянные скандалы на научных конференциях, бойкот коллег, ссоры с работодателями. Какая-то тёмная история с «Браун&Флетчер Индастриз», которая обвинила Граудица в том, что он не выполнил её производственный заказ, а довольно внушительный аванс возвращать отказывается. Несложившаяся карьера преподавателя, уход — опять-таки, со скандалом — из Гумбольдта, Сорбонны и Гарварда. И остальное в таком же духе. Странно. Саймон познакомился с профессором, когда тот несколько раз приходил в лабораторию Доусона. Он очень доброжелательно разговаривал с Саймоном, интересовался его работой — совсем не похоже на то, что выложено о нём в Интернете. Правда, Саймон помнил и то, как однажды, войдя в кабинет шефа сразу после ухода от него Граудица, он увидел, что тот сидит, обхватив руками голову, и без конца повторяет: «Какого чёрта я с ним связался»?
