— Послушай, она чего, по-русски совсем не говорит? — Начальник кивнул на Викторию. — Может быть, заедем куда-нибудь, нальем ей сто грамм?
— Э-э, брат, тут сто грамм не поможет. Вот если бы кто-нибудь девушке косяк прибил — это было бы совсем другое дело!
— Эй, ты что, правда? Они там у себя курят?
— Курить-то курят, но масти там плохие. Здешние — намного круче!
— Эй, Ахмед, слышишь, что он говорит? — Начальник обратился к шоферу. — Девушке нужно косяк прибить! Что, завернем ей нашей, чуйской?
Ахмед с начальником, перемигнувшись, ударили по рукам и судорожно застебались.
— В чем дело? — не поняла Виктория.
Я ей объяснил, что сейчас будут крутить джойнт. Он в самом деле вышел на славу. В голове сразу просветлело, жизнь обрела новые краски и нюансы. Начальник в благости замолачивал еще один, вдогонку. Ахмед припарковал машину у зеленого газона, открыли двери. Затем раскрылись каналы. Тащило всех просто бешено. Наверное, начальник перестарался с дозировкой, заложив чуйки как если бы это был простой пахол, но это было даже кстати. Включили радио, полились парсийские напевы небесных пари. Согдиана мистическая вновь подавала голос...
Анахита. Вечером того же дня мы попали на худои в дом одной семьи бухарских евреев, несколько членов которой собирались отправиться в вояж к родственникам в Америку. На следующий день они вылетали в Москву за визами, а оттуда — в Чикаго. Викторию здесь восприняли как представительницу потустороннего царства и, казалось, постоянно испытывали ее реакцию на различные вещи, как бы прощупывая будущую линию поведения с американцами. Семейство было очень зажиточное, с массой родственников, стол просто ломился от яств. Нас потчевали очень упорно, даже пирожными с кофе. Наконец, Старший сын главы дома принес небольшой сундучок ручной работы и сказал, что хочет нам что-то показать. Это была уникальная коллекция древнебактрийской ювелирки — серег, браслетов, ожерелий.
Все эти сокровища Старший сын собрал лет за пятнадцать систематических поисков и случайной скупки. Большинство объектов, каждый из которых был тщательно завернут в белую ткань, представляли собой массивные серебряные украшения, часто в сочетании с драгоценными и полудрагоценными камнями. Самые древние из них могли составлять часть гардероба жен македонских военачальников или селевкидских чиновников, утвердивших свою администрацию в этих местах за три столетия до нашей эры. Кстати, примерно с этого же времени здесь существует еврейская община — одна из древнейших в мире и, одновременно, самая старая действующая корпорация публичного права во всей Средней Азии. Быть может, среди этих украшений были и те, что некогда принадлежали предкам Старшего сына и его семьи. Он достал из шкатулки серебряные серьги с красным бисером и вручил их Виктории в качестве подарка. В сочетании с памирской тюбетейкой они превратили ее в настоящую Анахиту, да так, что Старший сын только охнул.
Перелет. На следующее утро приезжаем в аэропорт. Идем к нужным воротам — нашего знакомого там нет. Спрашиваю, где найти начальника службы. Меня отправляют к какому-то окошку, а там — совершенно другой человек! А где же наш? Никто не знает. Наверное, у него вторая смена. О-ля-ля! Вариант оставался один — проходить самостоятельно. И тут происходит самое невероятное. Дежурная проверяет билеты, потом сверяет имена с паспортными данными и... спокойно пропускает нас дальше, вообще не задав никаких вопросов!
То же самое повторилось в Ульяновске, где самолет совершал техническую посадку и пассажирам пришлось выходить из машины в зал ожидания. Из окна аэровокзала открывалась медитативная панорама бескрайнего зеленого луга под белым пасмурным небом.
— Вот здесь родился Ленин, — сказал я.
— Really? Oh, shit!
Объявили посадку, мы снова взлетели, чтобы приземлиться уже в другом городе Ленина — на Неве.
Под колпаком у ЦРУ. Прилетели в Питер, добрались до гостиницы. Вечером я позвонил в Таллинн маме, сообщить, что вернулся из Азии и через пару дней буду в Берлине. Сработал автоответчик. Я продиктовал послание и заодно номер телефона в питерской гостинице. Минут через пятнадцать раздается звонок. Поднимаю трубку — по-английски спрашивают Викторию. Это было очень странно, ибо нового номера я еще никому не давал, а Викки его вообще не знала. «Прямо какие-то козни ЦРУ», — подумалось мне спонтанно. Виктория взяла трубку. Лицо ее сразу обрело возбужденное выражение, она хватала воздух ртом и только время от времени вскрикивала:
— Oh, my god! Really? No! Oh, my goodness! Fucking shit!
Все это длилось примерно с полчаса. Наконец, телесеанс был закончен.
— You know what? — Виктория сделала большие глаза. И рассказала историю, полностью подтвердившую мою интуитивную догадку о ЦРУ.
Все началось ранним августовским вечером, в небольшом домике в тихой американской провинции, где семейство Виктории смотрело очередной телесериал с попкорном в руках. В перерыве между сериями показали новости. Тут сообщили о путче ГКЧП в Москве. Мамашка, зная, что ее чадо в это время находится в СССР, да и вообще за границей впервые в жизни, — сильно запаниковала. Нужно срочно связаться. Но как? Впрочем, одна ниточка была. Виктория, оформляя визу в СССР, дала в качестве формального места посещения таллиннский адрес моей мамы, вместе с телефоном. И вот родители Виктории звонят в Таллинн, а там никто по-английски не говорит. Ноль эмоций. Тогда они звонят Виккиному Старшему другу и просят поучаствовать в поисках дочери, пропавшей в охваченной военным путчем Красной империи. Тот с фанатизмом бизнес-управляющего среднего звена взялся за дело. Первым делом он вновь позвонил в Таллинн. Там опять ноль эмоций. Ну не говорят люди по-английски! Старший друг на этом не останавливается и звонит в Вашингтон, в МИД, с сообщением, что на территории СССР пропала американская гражданка.
Там сразу забили тревогу. Обращаются в американское посольство в Москве, те звонят в Таллинн, уже с переводчиком. Моя мама, естественно, ничего не знает. Ни где я сейчас, ни с кем. Да, мол, звонил, сказал, что отправляется в Среднюю Азию. В Таджикистан. А там — не то что телефона, даже адреса никакого нет. Да и какой может быть в горах адрес? Вот так они и звонили ей каждый день по нескольку раз: нет ли от меня сигнала, не объявлялся ли? Но просто так пассивно ждать тоже не стали. Старший друг сильно напрягал Вашингтон, те — Москву, Москва напрягла спецслужбы, те инициировали всесоюзный розыск. И вот уже нас ищут совместными усилиями ЦРУ и КГБ. Вот они — первые шаги партнерства во имя мира!
В тот вечер, когда я позвонил из Питера в Таллинн, мама была у соседки, а вернувшись обнаружила мое сообщение на автоответчике. Буквально через минуту после этого позвонили в очередной раз спецслужбы, и мама им сразу же сообщила номер моего телефона в гостинице. Вот отсюда — и тот загадочный звонок Старшего друга. Все сошлось. Даже мое, сделанное по пульсам в эпицентре нашего трипа, предсказание Виктории, что о ней кто-то очень активно беспокоится, полностью подтвердилось.
По возвращении в Америку Виктория дала местной медии не один десяток интервью как очевидец Последней русской революции. Одной альтернативной нью-йоркской газете она рассказала подлинную кислотную версию того, где и как она пережила исторический путч. Статья сопровождалась фотографией, запечатлевшей Викки в компании вооруженных чабанов-«моджахедов». Подпись внизу поясняла, что это «противники Горбачева».
Aquarius. Когда я уезжал из Питера в Берлин, меня провожали Йокси и Седой, которым я сдал Викторию на руки. Йокси, как всегда, ни от чего не отказывался. Накурившись по самую завязку чуйки, он закинулся сверху тремя дозами ЛСД из Центрального парка. Йокси гулял по полной программе, потому что дела с выездом в Израиль вновь катили, и он собирался отправляться туда в самое ближайшее время, со всем своим семейством. Йокси голосовал за перестройку ногами. Седой — сердцем. Но, как говорят бизнесмены, «рыночная экономика не имеет с любовью к ближнему ничего общего». В справедливости этого тезиса, в самом скором будущем, пришлось убедиться на собственном опыте не только Седому, но и многим сотням миллионов граждан разваливавшейся на глазах Красной империи. В соответствии со звездным раскладом, наступал век Водолея — бессмертного старца Утнапиштима, владеющего водами жизни и смерти на своем магическом острове по ту сторону Мирового океана.
