брюки, полностью скрывая талию и бедра. Она выбрала правильную одежду, чтобы скрыть

женственные формы. Он никогда не поверил бы, что Макс Доусон – женщина, если бы не

увидел её грудь собственными глазами.

Он подобрал три ножа и выбросил их наружу, прежде чем сказать:

– Обувайся, но оставайся на месте!

– Какой же ты любезный, красавчик! – ответила она едко.

Он подобрал один из кусков веревки с пола, достаточно длинный, чтобы связать ей руки

за спиной. Он не смог заставить себя снова связать её руки и ноги вместе, хотя понимал, что

связанных рук недостаточно, чтобы предупредить попытку побега. Поэтому он взял остаток

мотка и обвязал его вокруг неё так, чтобы руки были прижаты к туловищу по бокам. Потом

он перетащил ее к задней стене и посадил так, чтобы у нее была возможность опереться.

– Забираю свои слова обратно, – прорычала она. – Ты совсем не любезен.

– Заткнись, – сказал он равнодушно. – Либо так, либо привяжу тебя на улице около дерева!

– Я бы выбрала дерево, если мне не придётся находиться в этой комнате с тобой!

– А я тебе не предлагал выбирать!

Он сел напротив, чтобы окончательно закрепить веревки, но задумался. Если он свяжет

ей щиколотки, они будут сидеть бок о бок, она может прислониться к нему, когда заснёт, и

Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club

испачкает его куртку засохшей грязью. Он вышел наружу за питьевой водой. Сначала

предложил ей выпить, что она приняла неохотно, затем снял с ее шеи платок и тщательно

смочил. Она попыталась увернуться, когда ткань приблизилась к лицу, но места для маневра

не хватало, и она упала на бок. Он посадил ее обратно, чтобы закончить то, что начал.

– Ты должен вернуть его мне, – сказала она.

Он протянул платок, чтобы показать насколько он грязный.

– Сначала его нужно постирать.

– Мне не важно, как он выглядит, – настаивала она. – Для него есть особое применение, он

не для того чтобы защищать моё лицо от песчаных бурь.

– Я догадался.

– Нет, не догадался. Я использую его, чтобы скрыть тот факт, что у меня на глотке нет такой

шишки как у тебя.

– Да, это я уже выяснил. И у этой шишки есть название.

– Как будто меня это заботит? Просто обмотай его обратно вокруг моей шеи.

– Ты сможешь сделать это утром, когда он будет сухой.

Он повесил платок на крючок в стене. Развернувшись, чтобы сесть около нее, он замер.

Он старался не глазеть на то, что он отмыл, но сейчас этого трудно было избежать. Он не

бранил себя за то, что не заметил этого раньше. На своём веку он повидал слишком много

поздно возмужавших пареньков со смазливыми мордашками, чтобы это вызвало в нём хоть

какое-то подозрение, даже если бы ее лицо не было покрыто грязью. А может и нет. Ведь без

грязи и пыли она оказалась необычайно хорошенькой.

ГЛАВА 8

МАКС открыла глаза и тут же их захлопнула. Она не собиралась засыпать. Ей нужен был

последний шанс, чтобы сбежать. В общем-то, у нее было мало возможностей, только

вывернуться из этой верёвки и взять один из ножей, которые её похититель выкинул наружу.

Он не проснулся, пока она не добралась почти до двери. Если бы не эти чёртовы скрипучие

доски, которые были еле-еле скреплены вместе, она была бы свободной и на пути в Мехико,

скача во весь опор на Благородном. Она же знала, что нужно было выбросить эти доски,

когда поселилась тут, но она так устала спать на земле.

Макс скучала по домику, который нашла в Колорадо. Ей было там так удобно в первую

зиму, которую она провела в бегах, что она оставалась там почти до осени. И осталась бы

еще дольше, если бы владелец не вернулся. Она скучала и по своему дому. Она не была там

почти два года, а после того как начали появляться плакаты розыска, она начала думать, что

никогда не сможет вернуться. Но этот модный пижон собирался отправить ее обратно в

Техас. На повешение. И кто, черт возьми, он такой? Он был одет, как городской игрок в

карты: весь в чёрном, кроме белой рубашки, которая казалась мягче любой одежды, которая

у неё когда-либо была.

Это красивый мужчина, не то слово. Высокий, широкоплечий. Одежда была ему в самый

раз, как будто её шили на заказ. У него не было бороды или усов, но сейчас его лицо было

покрыто щетиной. Его густые чёрные волосы не были длинными, но и короткими их тоже не

назовешь. А серые глаза выглядели непроницаемыми. Но в тот раз она слышала, как он

смеётся, хотя он сам же себя и оборвал. И она также видела, как он хмурится, но кроме этого

у Дигана не было никаких признаков эмоций, как у обычных людей. Зато у него были самый

красивый поясной ремень и кобура, которые она когда–либо видела. Отделка серебром? Кто

так разукрашивал поясной ремень, если только он не хотел просто покрасоваться?

Единственные мужчины одетые хоть немного похоже на него, были только что

приехавшие с Востока. Но эти новички не обращались с оружием так, как будто умели его

Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club

использовать, в отличие от него. Этот человек был слишком красивым, слишком знающим, и

когда он хмурился, то ещё и крайне пугающим. Но она очень злилась на то, что ее поймали,

чтобы испугаться его.

Он все еще спал рядом с ней, спиной к стене, ноги слегка согнуты. Когда она попыталась

встать, то поняла почему. Чёрт возьми! Он связал их ноги вместе, должно быть, сделал это

сразу же, как она заснула. Ее ноги были вытянуты. Он же не мог вытянуть свои ноги и не

отодвинуть при этом ее от стены. И он проснется в ту же секунду, как она попытается

подвинуться. Или нет? Прошлым вечером он жаловался, что устал. Судя по тому, как свет

проникал через открытую дверь, солнце едва встало, так что он еще не успел выспаться.

Макс наклонилась вперед, чтобы посмотреть, сможет ли она вытащить ногу из сапога,

вокруг которого он обвязал верёвку. Веревка была завязана туго. Девушка даже чувствовала,

как она стягивает ее лодыжку через кожу сапога.

– Сколько тебе лет, Макс?

Она слегка вздрогнула, испугавшись звука его голоса.

– А какой сейчас месяц?

Он фыркнул, как будто сомневался, что она не знает. Она скрипнула зубами от злости,

что он уже проснулся. Вот у неё и не осталось никаких вариантов, кроме как каким-то

образом убедить его отпустить ее. Но она не была уверена, что может перестать огрызаться

на него, чтобы сделать это. Он везде был впереди нее. Раньше никому еще это не удавалось,

даже тому старому ублюдку Карлу Бингему, который и стал причиной этой путаницы,

умерев, когда не следовало.

Она все еще не знала, как это случилось. Макс не встречала никого, кому могла бы

доверять достаточно, чтобы они помогли ей связаться с ее бабушкой, до того как она

приехала в Хелену. После того как она подружилась с Луэллой, она, наконец, написала своей

бабушке и сказала, чтобы та писала ответ Луэлле, которая передаст письмо Макс. Она ждала,

что Луэлла получит ответ ее бабушки со дня на день. Но теперь она не сможет прочитать

письмо из-за него!

Она была так сильно расстроена, что чуть ли не кричала, и слишком зла, чтобы смотреть

на своего похитителя. Но он больше ничего не говорил, после того как спросил о ее возрасте,

и не двигался, поэтому она села обратно и сама начала разговор.

– Если сейчас июль, то, думаю, мне двадцать. Если нет, то скоро будет. Мне нет смысла

следить за днями, только за временами года. И я не видела ни одной газеты с прошлого года.

Так что почему бы тебе не оставить свой скептицизм при себе, красавчик.

– Ты бросаешься такими словами, как скептицизм, и в то же время коверкаешь английский

язык. Где ты выросла?

– В Техасе, и если ты отправишь меня обратно туда, то меня ждет верная смерть. Переживет