— Задумка не плохая! — иронично заметил приятель, когда Андрей Дмитриевич поделился с ним своими планами. — Тут, главное, с выбором невесты не торопиться, — посоветовал он. — Тебе для начала в Англию проехать надо. Старые поместья обшарить. Там еще можно какую-нибудь дуру с графским титулом найти. Если она будет старше тебя — не беда. У них, я слышал, традиция есть: если девушка из знатной семьи замуж выходит, ее королева лично благословляет. Для тебя ведь не деньги важны, а титул, связи. А тут сразу — прием в Букингемском дворце. Сам, правда, ты уже лордом не сможешь стать, — с притворным сожалением вздохнул друг, — зато дети…

— А почему ты решил, что у меня жена обязательно дурой должна быть? — с плохо скрываемым раздражением спросил приятеля Базовский, не принимая шутки. — Что я, нищий или старик, чтобы жениться на ком попало? Даже если она и с титулом.

— Это я так, в шутку, — ответил приятель, сникая под жестким взглядом Дмитрия Андреевича.

— Шутки у тебя, как у циркового коверного, — заметил, остывая, Базовский. — Привыкли в кабаках на фольклорном языке объясняться. Ладно, поговорили, и хватит, мне пора собираться. Надо вечером кое с кем повидаться. Извини, но с собой не приглашаю: встреча сугубо деловая. Подбросить куда-нибудь по пути могу, — поднялся хозяин квартиры из кресла.

— Не надо, — вяло отказался приятель, тоже поднимаясь на ноги, — мне торопиться некуда, доберусь сам.

— Дело твое, — равнодушно отозвался Дмитрий Андреевич, — но я действительно сегодня занят.

После ухода гостя Дмитрий Андреевич стал неторопливо одеваться, сожалея о своей резкости в ответ на безобидную шутку приятеля. А всему виной была предстоящая встреча с человеком, которого Базовский боялся, ненавидел и вместе с тем возлагал на него большие надежды. Невелика вроде бы и фигура — атташе одного из посольств по культуре. Дмитрию Андреевичу приходилось встречаться с людьми, занимавшими более высокие посты, но тот сумел так незаметно и быстро опутать Базовского, что он теперь целиком находился в его власти. «Сам виноват, — с досадой думал Дмитрий Андреевич, выбирая перед зеркалом подходящий галстук. — То икону ему в подарок, то набор серебряных рюмок из Дагестана. У него постепенно аппетит и разгорелся. А теперь вот…», — с раздражением начал он примерять очередной галстук.

На встречу Дмитрий Андреевич несколько запоздал: войдя в небольшой зал ресторана, он еще от дверей увидел, что его деловой партнер, явно скучая, сидит за угловым двухместным столиком. И сидит, судя по начатой бутылке сухого вина, уже порядком. «Ничего, проглотишь! — злорадно подумал Базовский, неторопливо идя к столику. — Ты во мне тоже не меньше нуждаешься, чем я в тебе».

— Извините, что заставил себя ждать, — с виноватыми интонациями сказал Дмитрий Андреевич, садясь напротив партнера. — По дороге в пробку попал, — объяснил он причину своей задержки.

— Ничего страшного, — ободряюще улыбнулся атташе, — впереди целый вечер, успеем поговорить. У меня еще не брали заказ, и я решил пока ограничиться бокалом вина. Давайте я вам налью, — потянулся он к бутылке, — освежитесь после дороги.

— Хорошее вино, — похвалил Базовский, сделав несколько глотков, — и лозой в меру отдает. А насчет ужина… командуйте сами, раз уж вы первым пришли, — решил Дмитрий Андреевич. — Мне…

— … предпочтительнее рыбу? — улыбнулся атташе, хорошо знакомый со вкусами своего собеседника. — А из напитков?

— То же самое, что и себе, — безразличным тоном ответил Базовский. — Какая разница, чем напиваться? Главное, дойти до машины, а там уже не страшно: шофер довезет.

— Ошибаетесь! — погрозил пальцем собеседник, принимая шутливый тон. — Главное, не до машины дойти, а суметь утром самостоятельно встать с постели. И уж совсем хорошо, если удастся вспомнить, с кем накануне пил.

— Мы же не для этого встретились, — засмеялся Дмитрий Андреевич. — Вы уж совсем крайний случай берете..

— Каждый из нас, выпивая первую рюмку, не знает, как прозвучит последний тост, — со знанием дела заметил атташе. — И кто его произнесет. Я, когда получил сюда назначение, первым долгом решил получше изучить традиции и быт народа. Книги, театр, музыка — это все не то! — убежденно сообщил он Базовскому. — Это искусственный культурный слой, как в яйце скорлупа, — тонкий и хрупкий. Он сохраняет содержимое в определенной форме до первого неосторожного толчка. Ну вот, я и решил узнать, что там под скорлупой. Завел знакомства, — разлил рассказчик остатки вина по бокалам. — Пригласил нескольких человек на легкий ужин и поинтересовался, как они проводят свободное время. Телевизор исключался. Двое оказались заядлыми рыбаками, один — болельщик футбола, а четверо стали уверять меня, что самый лучший отдых в бане. И тело освежишь, и душу отведешь за разговорами с приятелями. Попросту говоря — расслабишься.

К столику неслышно подошел официант и замер в ожидании.

— На закуску семги и красной икры, — начал диктовать компаньон Базовского заранее обдуманный заказ. — Можно еще крабовый салат, — добавил он. — На второе — жареный палтус с пюре.

— А из напитков? — задержал свой карандашик над блокнотом официант.

— Водку, и только водку, а к ней минеральной воды.

— Какую водку? — уточнил официант.

— Безразлично, — отмахнулся заказчик, — лишь бы была холодной. И обязательно подадите в закрытой бутылке! — предупредил он.

— Вы не закончили свой рассказ, — напомнил Дмитрий Андреевич, когда официант отошел от столика.

— Да там и заканчивать, собственно, нечего, — улыбнулся атташе. — Рыбалкой в мои годы заниматься рано, на стадионах я и до этого не раз бывал, а вот русская баня… На другой день повезли они меня туда. Начали легко — с пива. Потом расшевелились, размякли и перешли на водку. Дальше у меня все как-то смешалось, — пожаловался рассказчик. — Помню только густой пар, кто-то из друзей меня целовал, а другой плакал. Я вначале думал, что они педерасты но, слава Богу, ошибся. Потом мне объяснили, что это свойство русской души — выворачиваться по пьянке наизнанку. Утром встал — ничего не могу вспомнить: с кем пил, сколько… Помню только клубы пара. Слав-! но расслабились! — восхищенно качнул он головой. — Я потом полдня под холодным! душем отходил и черным кофе отпивался, — признался он.

— Зато окунулся в самую гущу быта и традиций, — рассмеялся Базовский. — Этого ни в какой книге не найдешь.

Подошедший официант стал сноровисто расставлять на столе тарелочки с закусками. Вышедшая на небольшую сцену белокурая певица вгляделась в глубину зала внимательным взглядом, словно ища знакомые лица, и, с первых тактов поймав мелодию старого, полузабытого блюза, поделилась с посетителями семейной радостью:

— Я с вами знаком не первый день, Питер, — решил Дмитрий Андреевич после первого тоста перейти на более фамильярный тон. — И все как-то не решаюсь спросить: где вы так хорошо выучили русский язык?

— Наверное, думаете, что в действительности я занимаюсь не вопросами культуры, — отложил вилку собеседник, — и мой пост только «крыша» для настоящих дел? — улыбнулся он, вновь наполняя рюмки.

— И в мыслях этого не было! — несколько смутился Базовский. — Просто интересно: иностранец — и без всякого акцента.

— У вас тоже безупречный английский, хотя вы и не заканчивали Оксфорд, — отблагодарил атташе своего компаньона по столику комплиментом. — Если вы думаете, что меня готовили в какой-то специальной школе, то ошибаетесь. Я, по сути дела, не иностранец, а ваш соотечественник.

— Не может быть! — удивлением оглядел Базовский своего собеседника.

Начал с аккуратной короткой прически светлых волос, скользнул по выпуклому, хорошей лепки лбу, на мгновение встретился с насмешливым взглядом серых глаз Питера и отметил про себя, что у его собеседника красивый, небольшой рот и в меру развитый подбородок. «Ему сорок, — вспомнил Базовский, — а выглядит на тридцать: почти ни одной морщинки. Откуда им взяться? Жил всю жизнь без страха, о куске хлеба не думал. А я, пока в люди выбился…»