— Где же её взять — жену? Мне такая трясогузка не нужна — и он неопределённо куда-то кивнул. Должно быть имел ввиду наших попутчиц.

— Да, мало ли хороших женщин?

— По-моему, таких, какую я ищу, нет. Что бы и детей хотела, и хозяйкой хорошей была, мужа любила и ждала. Одни клубы и шмотки на уме — Виктор презрительно сплюнул.

— Вить, у тебя левое колено болит именно потому, что у тебя гордыня относительно женщин. Почему такое отношение?

— Я в детдоме вырос — выдавил мой собеседник. — Мамашка отказалась. Тоже, наверное, трясогузкой была. Я, как подрос, дал себе слово, что у меня будет большая семья. Дети, кошки, собаки, дом, сад. И жена. Но где бы ни был, узнав, что я детдомовский, девушки носик морщили или гадости говорили. Даже в Армии те, что рядом были или боевые подруги, или….. – парень как-то безнадёжно махнул рукой.

— Вить, верь мне, всё у тебя будет хорошо. Мечты сбываются.

Ночевали в пещере. Костер разводить было негде и не из чего. Снаружи лило так, что брызги залетали в пещеру. Все старались устроится подальше от входа. Ужинали в сухомятку. Семён и Василий хрустели чем-то из своих запасов, я достала финики, печенье и конфеты, а Виктор вытащил из своего объемного рюкзака два больших герметично запаянных пакета. Кажется лет двадцать назад я видела нечто похожее. Гуманитарная помощь Армии США жертвам перестройки.

— Виктор, это солдатский паёк?

— Да. Как сувениры прихватил. Вот и пригодилось.

Он ножом открыл упаковки и одну протянул Нюсе:

— Приятного аппетита, девочки.

Вторую положил между нами:

— Угощайся.

— Вы поэтому на Остров не пускаете никого?

— Не дерзи, ведьма. Я тебе жизнь спасла.

— Простите, госпожа…

— На этом и остановись. Имя моё тебе не выговорить, прародительницей я тебе не прихожусь. Обращайся просто Госпожа.

— Можно мне уже помыться, Госпожа? Здесь вода только в Океане или еще где-то есть?

— Дальше со скалы ручей стекает. Вода пресная и тёплая.

— А травку какую-то сорвать для мочалки могу?

— Крабы водорослей натащили. Мойся ими.

Я стояла прижавшись спиной к скале под теплыми струйкам водопада, отмачивала грязь и думала о превратностях жизни. Прожить полвека спокойной жизнью обывателя, без любви к приключениям и авантюрам и за один неверный шаг расплачиваться так дорого. Понесла же меня нелегкая в этот поход!

— Ты мыться будешь или мне попробовать тебе жабры вырастить?

Интересно с какой целью древовидная госпожа Франкенштейн подгоняет меня?

— С целью выпроводить с Острова, что бы не мешала готовить отчёт в Совет Архимагов. Ты смешишь меня своими размышлениями и отвлекаешь от работы. Кстати, древовидный Франкенштейн — это обидно или уважительно?

Я присела у рюкзака, выкладывая запасной комплект белья, футболку, носки и юбку, переделанную Котом из спортивных штанов. С Острова вернулась нагая, как Ева, но в комплекте эксклюзивных украшений, с ведьминским гримуаром и с подарком от Древа. Её крохотная часть. Маленькая веточка с двумя листочками, похожими на клевер, магией преобразованная из живого растения в кристаллическое украшение.

— Носи так, что бы всем было видно. Это моё благословение и защита. Такие веточки, только побольше, есть в каждом храме. Или на алтаре, там, где нет денег на постройку храма.

Я задумчиво посмотрела на густую крону Разумного Древа.

— Не фантазируй! Не обламываю я свои ветки для этого. Просто, — опять легкое касание моего сознания — клонирую. Не сердись, что сканирую тебя. Мне интересно знать, как в твоём мире называется то или иное действие. Легче озвучить понятный тебе термин, чем тратить время на объяснения.

“Милая эта Френки. — думала я, заплетая косу — С одной стороны — сдвинутая на экспериментах учёная, а с другой — одинокая, скучающая по общению, девочка. Древо Разумное. Чудны дела твои, Господи!” Но это тайна. Не хочет Френки что бы Мир, который, почитает её Богиней, знал кто она на самом деле. Ибо “по образу и подобию” людям понятнее, а то, что дерево может быть разумным — ересь. Вот и стоят в храмах скульптуры, изображающие женщину с головы до пола укутанную в покрывало. Видна только раскрытая ладонь, на которой лежит священная ветвь.

Закончив шнуровать кроссовки я разогнулась и увидела, что передо мной выстроилась нечисть Ридского леса. Френки, не вдаваясь в подробности, сказала, что она провела магическую дезактивацию озера и леса, а вытяжку из голубого мха, для Масяни, передала через Жницу.

— На Остров приходила Жница?!

— Была, — рассмеялась Разумная — стояла над тобой и ругалась, что ты сбежала умирать так далеко. Но я её прогнала, а за то, что без позволения к ко мне ввалилась приказала вину отработать.

— Френки, можно я тебя обниму?

— Френки? Это усеченная версия древовидного Франкенштейна? Знаешь, а мне нравится. Только не понимаю, как и за чем обниматься. Ну, если хочешь….

Я, на сколько смогла, обхватила руками прекрасный ствол моей спасительницы, прижалась к ней щекой.

— Благодарю тебя сердечно, прекрасная Френки из рода Древ Разумных.

Первым ко мне бросился леший:

— Ай, спасибо, дева! Спасла ты нас всех. Должники мы твои теперь. Правда, не думали, что вернёшься, но поклажу твою сохранили.

Водяники согласно кивали круглыми мокрыми головами. Обживаюсь я понемногу в этом мире. Подруга есть и должники появились.

— Были желающие распотрошить рюкзак?

— Тут недалеко князь охотится. Но я им тропы путаю и в эту часть леса не пускаю.

— Вот как… Скажи, дедушка Лёша, могу я с князем встретится? Мне же к людям выходить надо. Случайная встреча в лесу прекрасный повод для знакомства. Хватит уже партизанить. Кстати, как долго я была на Острове?

Леший почесал нос, посмотрел на небо, оглянулся на водяных и ответил:

— Одну руку зорь. — и для достоверности показал растопыренную лапку с пятью пальцами.

Пока я прощалась с Масяней и её отцом, леший настраивал лесные пути так, что бы охотники выехали на большую поляну, которая была неподалеку.

— Может и мне имя дашь, ведьма? — робко спросил водяной. — Что бы я соседу не завидовал.

Я шлёпнула себя по лбу:

— Ну, конечно же! Как могла забыть. Уже и имя тебе подобрала правильное. Нарекаю, водяник, тебя Нилом. — сразу объяснила — В моем мире есть такое мужское имя и огромная река. А ты, Масяня, будешь Ниловна.

— Поторопись, ведьма, охотники уже близко, — прервал “крестины” леший — Пошли, выведу тебя к ним.

Глава 8

Стоя на краю поляны под большим лиственным деревом, похожим на липу, я наблюдала, как из леса выезжали байкеры. Протерла глаза. Точно байкеры. Только не слышно треска моторов и скорость небольшая. Но чем ближе подъезжали охотники, тем больше округлялись мои глаза. Мужчины ехали на козлах, управляя ими, как мотоциклами — широко держась за раскидистые рога, растущие почти параллельно земле. Одеты наездники были во что-то средневековое. Колеты, дублеты, широкие штаны. А вот на ногах берцы, как у нашего Виктора. Хорошо, что на головах береты и шляпы, а не банданы. Не смотря на то, что я и стояла в тени, меня заметили. Группа мгновенно перестроилась. Вперед выдвинулись два крепких всадника. Похоже, охрана прикрывает князя от меня страшной. Еще бы — такое чучело! Замызганная ветровка, непонятного фасона юбка, голова повязана платком на манер Солохи, пыльные кроссовки. Но что есть. Не брала я с собой наряды для аудиенции с высшей знатью. Делаю шаг вперед, опускаю почти пустой рюкзак к ногам и жду первого контакта с иномирянами. Френки, нечисть и Жница не в счет — они не люди.

Мужчины, окружив меня полукругом, рассматривают без доли стеснения. Князь, рядом шут, охрана, что-то непонятное в балахоне ёрзает на своём козле, приближённые разных возрастов и обязанностей. Всего человек тридцать, но большинство поодаль. Рядом только доверенные. В голове мелькают обрывки чужих мыслей: “Может предложить её князю вместо дичи?”, “Какая страшная!”, “Ведьма! точно ведьма! Надо сжечь!!!”, “Девочка не плоха. Умыть, раздеть…хм…”, “Когда уже обед будет? Чего они на эту селянку вылупились?”, “Опять проблемы решать. А ведь поехал отдохнуть”, “Князь в меланхолии. Так и без службы недолго остаться”. Было что-то еще, но не так явно. Ой-ой! как всё не однозначно. Помоги мне, Френки! И делаю шаг вперёд: