— Ай, мама, какая ты старая, вот навыдумывала, вон какого бравого капитана подцепила.

Представляешь, в августе он приезжает на свадьбу к Стасу.

Идёт с вокзала к нам в дом через все Поставы в своей шикарной форме с кортиком на боку.

Весь наш город сбежится посмотреть.

— Доченька успокойся, ты заговорила, как его мама, к которой он в Витебск обязательно должен в форме являться, как же, все соседи должны видеть какой у неё сын.

На поезде он вряд ли приедет, скорей всего на своей машине.

— О, а какая у него?

— Волга…

Аня вскочила на ноги и захлопала в ладоши:

— Вот это да, ну, мам, ты королевская невеста!

— Оставь ты с этой невестой, тут голова кругом от всего, а ты с шуточками.

Подожди Анюточка, давай не будем делать скоропалительные выводы, разберёмся спокойно во всём, может он и письма мне не напишет, ну, развлеклись и разъехались, а время такая штука, когда отношения лечит, а чаще калечит.

Я тебе рассказала всё это, как лучшей подруге, очень мне хотелось с кем-то поделиться, а если что-то выгорит, то не будет сюрпризом.

Стасику говорить пока ничего не надо, может ничего и не будет, а ему всё равно сейчас не до меня и моих отношений с мужчиной.

А про Сёмку и речи нет, пока несмышлёныш в этих вопросах.

И вздохнула всей грудью:

— Вот, ему отец, ох, как нужен и мне кажется, что Виктор Сёмочку полюбил бы, а про мальчишку и говорить нечего.

И Фрося опять горестно вздохнула.

Глава 31

Отметили скромно в кругу семьи День Победы.

Аня на следующий день уехала в Вильнюс и жизнь Фроси потекла в привычном ритме, и в заведённом порядке.

Вовсю бушевала весна, май напоил воздух запахами цветения, на смену тёплым, а порою даже душным дням и ночам приходили прохладные.

Снова огород, корова, свиньи, куры и индюки… — времени свободного просто не хватало некогда было скучать, грустить и радоваться жизни.

Почему-то работа по дому и хозяйству не приносила Фросе прежнего удовлетворения, да и уставать стала намного быстрей, чем раньше, годы наверно брали своё.

Когда уставшая за день, она садилась под вечер на диван с кружкой чая и какой-то перекуской, к сердцу подступала тоска: к чему ей все эти хлопоты, на пропитание что ли не хватает, а по той жизни, что она ведёт разве ей нужна выходная одежда и обувь.

Вот, справит что-нибудь к свадьбе Стаса, оденет один раз и опять наряд будет болтаться в шкафу, как и другие выходные одежды, хорошо ещё, что иногда в Вильнюс ездит, да, вот в Ленинград наведалась.

При этом воспоминании, душа вовсе завыл так, что пришлось сдерживать слёзы, ведь рядом крутился Сёмка, а он тогда не отвяжется, всё будет спрашивать о причине её плохого настроения и станет ласкаться больше прежнего.

Совсем мальчишка мать не видит из-за этой проклятой работы, хорошо ещё Оля рядом живёт, так с её детьми играет, когда она корячится на огороде или торгует на базаре.

Ведь если бы она захотела и решилась, могла бы и впрямь уехать в больший город, купить дом с маленьким огородом и жить в своё удовольствие и все бы от этого только выиграли.

В первую очередь, конечно, Стас.

Ещё бы, остался бы полноправным хозяином в доме со всем имуществом и хозяйством.

Нинка его, девка не избалованная большими городами, нарядами и праздной жизнью.

Местная девчонка, похоже, рукастая и трудолюбивая, просто, разве при её папаше пьянтосе её семье можно было развернуться.

А Сёмке, как могло быть хорошо в большом городе, пошёл бы в нормальную школу и развивался бы по-другому, а главное, телевизор сразу в доме появится, хотя, кто знает, потом его на улицу не выгнать было бы.

Анюте всё равно куда к ним приезжать на выходные, домой то она точно не вернётся и это правильно, к хозяйству у неё душа никогда не лежала.

Да и профессия врача подразумевала жизнь в большом городе, где есть подходящая для работы больница.

Про Андрея на эту тему можно не распространяться, для этого пижона и Витебск будет деревней, хоть бы на свадьбу к брату приехал, неужто гордыня возьмёт верх.

Мёртвым грузом лежит в кресле Вальдемара золото, для чего хранит?!

Если бы продать оставшиеся четыре монеты и золотые украшения Ривы, а ещё добавить то, что она подкопила, торгуя на базаре, то думается на собственный дом в Витебске точно хватит.

А почему в Витебске?!

Ох, Виктор, Виктор, разбил ты мне душу…

И она, чтоб не видел мальчишка, украдкой смахнула слезу.

Однажды в конце уже мая, Фрося возвращалась с базара, куда она на этот раз носила продавать свеженькие редиску, укроп и зелёный лук, а также яйца, сало и оставшиеся с прошлого года солёные огурцы и помидоры, вдруг увидела своего Сёмку бежагущего к ней на встречу, он махал руками и что-то кричал.

Сердце тревожно подпрыгнуло в груди и она быстрее покатила на встречу ему коляску, махнув второпях рукой на прощание Оле завернувшей к своему двору.

Ещё на расстоянии закричала:

— Сёмочка, что случилось?

Запыхавшийся мальчишка тут же затараторил:

— Мам, мам, там в почтовом ящике на калитке письма лежат, я хотел открыть, но у меня не получается, Стасик так сильно проволокой закрутил, что у меня сил не хватает.

Мам, давай быстрей, там одно даже синенькое есть, я в дырочки видел.

Фрося вслед за сыном устремилась к калитке, на которой висел почтовый ящик и стала поспешно разматывать проволоку закрученную Стасом, при этом, думая, что пора уже замок купить.

Письма, такая редкая вещь в их жизни, а газету они легко и через верх достают и надо же не письмо, а письма…

Фрося открыла скрипучую дверку почтового ящика и к ней в руки упали сразу четыре тяжёленьких конверта.

Фрося завезла коляску во двор и прижимая письма к груди, вошла в дом.

Сёмка бежал рядом, подпрыгивая от нетерпения:

— Мам, ну, мам, от кого письма, у нас столько никогда не было, а вон то голубенькое от кого, мам, ну, мам?…

— Сёмочка, ну, подожди ты минутку, дай самой разобраться.

Она сразу поняла, что голубой конверт это письмо от Ривы, а остальные?…

Первое попавшееся в руки было от раввина Пинхаса из Вильнюса, что он может ей написать…

Второе от Андрея, это уже интересно, какой же тон будет у этого письма, она ему после их памятной встречи в Ленинграде не писала, наверное, Анечка постаралась, от неё не убудет…

Последнее в стопке было от Виктора и сердце убыстрило толчки, это было самое ожидаемое, с него она и начнёт прочтение писем…

Глава 32

Фрося уселась на диван, порывисто оборвала кромку конверта, и вытащила сложенный вдвое плотный лист, но читать мешал младший сын, теребивший мать за плечо:

— Мамуль, ну, от кого эти письма?

— Сынок, тут для тебя нет ничего интересного, оставь меня на какое-то время одну, поди дорогой, закати коляску в сарай и погуляй на улице, можешь сходить к Олиным ребятам.

Во дворе остались петушки на палочке, возьми себе два, остальные положи в холодильник.

Разочарованный Сёмка поплёлся выполнять мамино распоряжение, одно радовало там лежат его любимые петушки, а мама разрешила взять сразу два, такого ещё не бывало.

За сыном закрылась дверь и Фрося развернула поспешно письмо от Виктора:

«Здравствуй, моя любимая Фросенька!

Завтра уже выходим в море.

Все эти дни стояла такая запарка, надо же было привести корабль и команду к полной боевой готовности.

Прости, время на письма просто не оставалось.

Пишу это послание уже из своей каюты поздним вечером.

Перед сном всегда вспоминаю наши с тобой ночи и твоё божественное тело.

Мне с тобой было хорошо и спокойно, очень надеюсь на продолжение наших отношений.

Время наших прогулок, посещения музеев и других исторических мест мне не забыть, как ты непосредственно радовалась увиденному и услышанному, и моя душа до сих пор радуется, когда я вспоминаю сияющие восторгом твои сапфировые глаза.