Я откладываю свой альбом и направляюсь к комоду, достаю платье, которое планирую завтра надевать. Это платье Энджелы, она была добра и одолжила его, поскольку, наверное, впервые мне понадобилось нечто подобное для такого события. Я снова восхищаюсь им, как и туфлями на 12-сантиметровых каблуках, которые пожертвовала мне Хилари. Они убьют мои ноги, но идеально подходят, и это того стоит.

Любой художник в Чикаго готов умереть, чтобы попасть туда, а мне выпал случай одеться нарядно куда-то ещё, кроме работы. О, и Кэл не так уж плох в качестве привилегии.

Я смеюсь с самой себя и вешаю платье обратно в шкаф. Кэл. Я действительно не знаю, что и думать о нём. Думаю, что поняла, кто он ещё в первый раз, когда встретила его, и парень был обходительным бизнесменом или каким-то богатым плейбоем. Но я не могу так сильно ошибаться. Он ни тот, ни другой, но, даже если я и могу сказать, кем он точно не является, я все ещё не знаю, кто он на самом деле. Я знаю о нём меньше, чем когда мы впервые встретились, и это меня интригует, и пугает. Кэл пригласил меня на вечер, потому что предположил, как сильно я хочу пойти, и теперь я знаю, остаётся ещё, по крайней мере, одна глава моей автобиографии, а здесь я едва держу в руках фрагмент его свидетельства о рождении.

Единственное, что я действительно знаю о нём: он загадочный, искренний и невероятно сексуальный. Я всё ещё не могу поверить, как я хочу так много после того поцелуя. Обычно, я никогда не позволяю парню даже приближаться к моим губам, выкручиваясь старым добрым поцелуем в щеку или неловким объятием. Позволить парню просунуть свой язык в мой рот – это что-то вроде кощунства для «Кодекса Лорен Брукс», но я уже нарушила несколько правил с Кэлом. К этому времени, я бы уже знала его возраст, чем он зарабатывает на жизнь, как много у него братьев и сестёр, и кем был его первый домашний питомец, но так случилось, что я не спросила у него ничего. Ну, его улыбка и глаза отвлекают меня. Они заманивают и заставляют остаться...

Глава 9

5 мая 2011 года

Я вытираю запотевшее зеркало и со скрипом открываю дверь в ванную, чтобы впустить немного воздуха. Только примешь душ, и комната уже нагревается до сорока градусов. Я оборачиваюсь в плюшевое полотенце и влезаю в шлёпки, которые оставила у ванны. Слегка зеваю, хотя, даже не устаю. Я проснулась в десять вечера, не веря в то, что проспала целый день. Но я думаю, сон – лучшее средство для снятия стресса, а мне ещё предстоит так много его снимать.

Я знаю, что не должна себя так чувствовать, но не могу не задаваться вопросом, почему Кэл мне всё ещё не перезванивает. Я проверяю телефон в надежде увидеть смс, даже если знаю, что он вряд ли пошлёт мне хоть одно сообщение, хотя бы на автоответчик Рейвен. Смахиваю с лица мокрую прядь волос. Надо высушить их феном, но я слишком раздражена, чтобы делать это прямо сейчас. По пути из ванной в комнату, проходя через зал, я замечаю, что Рейвен уже пошла спать, поэтому выключаю свет, который освещает крошечный зал. Когда я захожу в свою комнату, меня обдувает лёгкий ветерок из открытого окна, и я иду к нему, чтобы его закрывать. До моей поясницы дотрагивается чья-то рука.

Я громко вскрикиваю, поворачиваюсь вокруг себя и оглядываюсь. Передо мной стоит Кэл. Он обнимает меня, чтобы я не упала. Какого чёрта он здесь делает? Мне сразу хочется обнять его, но потом я вспоминаю, что я злюсь на него и отступаю в другую сторону комнаты.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, ещё находясь в шоке.

Я всё ещё не могу отдышаться, но я совсем чуть-чуть радуюсь тому, что он здесь. Это последнее, что я могла ожидать. Он мне, даже не перезвонил.

– Ой, да ладно. Даже не скажешь «привет» или «рада тебя видеть, дорогой»? – дразнится он.

Лунный свет освещает его точёное лицо, и Кэл прошмыгивает мимо меня, усаживаясь на кровати. Я вдыхаю запах его одеколона. Он манит меня к нему. Это тот самый одеколон, который я подарила ему в прошлом месяце, и его запах заставляет меня хотеть... Чёрт, возьми себя в руки, Лорен!

– Может, я бы так и сказала, если бы была в том настроении. Но это не так, – я хочу быть краткой, но не уверена, что на него это действует так, как я хочу, поскольку Кэл застигает меня врасплох.

Он смотрит на меня и его глаза скользят вниз от моего лица, напоминая, что на мне только полотенце. Я крепко обнимаю себя руками, желая показать, что намерена оставлять его на себе. Он ухмыляется и берёт пластиковую свинью, которую я выиграла на карнавале в старшей школе. Я вырываю её у него из рук.

– Осторожно! Ты ведь не хочешь уронить полотенце, – шепчет он и его рука начинает ползти по моей ноге. Я быстро делаю шаг назад и игнорирую холодок, бегущий по моей спине.

– Что ты здесь делаешь? – упрямо спрашиваю я ещё раз.

– Ты здесь и я полагаю, я тоже должен быть здесь, – мне кажется, что он говорит искренне, но кто его знает.

– Правда? А то сорок восемь часов назад для тебя вообще не важно было быть там, где я, – отвечаю ему с горечью в голосе.

Кэл встаёт и направляется ко мне.

– Прости меня, – говорит он и смотрит мне прямо в глаза.

Я быстро отвожу взгляд. Ненавижу, когда Кэл так делает. Клянусь, он может видеть меня насквозь и читать мои мысли.

– Это то, что ты говоришь.

Кэл оставляет свою руку на моей талии.

– Это то, что я имею в виду, – отвечает он, приближается и обнимает меня.

Я качаю головой и отхожу от него.

– Ну, откуда мне знать? – тихо говорю я сама себе, как будто пытаясь проснуться и избавиться от кошмара, – Я устала от того, что ничего не знаю, Кэл! – говорю я громче.

– Я когда-нибудь говорю тебе то, что не имею в виду? – повторяет он.

Кэл натворил столько всего. Он игнорирует меня, избегает моих вопросов или оставляет меня без предупреждения, но он никогда не врёт. Я стараюсь думать, но меня отвлекают его пальцы, пробегающие по моим влажным волосам. Как я могу думать, когда он так делает? Мне надо думать. Его губы нежно скользят по моей шее, и мужчина притягивает меня к своей груди. Я пытаюсь понять, как ему отвечать. Я злюсь и у меня есть на это полное право. Что бы я не хотела, надо делать всё быстро, пока он не тащит меня в кровать. Скажи что-нибудь! Скажи сейчас!

– М… мы не можем, я не буду делать это здесь, – говорю я ему, моё дыхание сбивается и полотенце падает на пол.

Слишком поздно. Он наклоняет меня к кровати, накрывает всем весом своего тела и целует. Мне надо говорить с ним, а не спать. Так происходит всегда, когда Кэл прикасается ко мне, сначала дрожь по спине, затем жар между ног, а потом я теряю голову и забываю все свои мысли. Он как будто подвергает меня какому-то заклятию. Что же ещё может быть?

– К… Кэл, остановись, – говорю я так тихо, что сама себя едва слышу, пока его пальцы опускаются вниз по моему телу.

– Ты хочешь, чтобы я остановился? – он начинает покусывать моё ухо.

– Я больше не знаю, чего хочу, – честно говорю я, пытаясь восстанавливать дыхание. Я поворачиваю голову к окну. Оно всё ещё открыто и в комнату врывается лёгкий ветерок.

– Разве ты не этого хочешь? – говорит он хрипло, усиливая поцелуй. Кэл забирает всю мою силу, но я прерываю его, нежно держа его подбородок в своих руках. Он смотрит на меня с удивлением и каким-то любопытством.

Я пристально смотрю в его глаза, которых обычно стараюсь избегать. Всматриваюсь в них и пытаюсь понять, о чём он думает, что чувствует. Нас заливает свет луны, струящийся из окна. Я не могу читать его глаза. Не могу ничего видеть за ними, они как будто затянуты пеленой. Я не могу видеть больше, чем он мне показывает.

– Я больше не знаю, Кэл, – шепчу я, пытаясь сдерживать горячие слёзы, и отпускаю его лицо.

Широкая улыбка на его лице смягчается. Кэл смахивает прядь волос с моего лба и смотрит мне в глаза, как мне кажется, целую вечность, но, в реальности, всего лишь минуту.