Бриан О’Бирн с интересом наблюдал за гостями. Орландо чувствовал себя как дома, с довольным видом притопывая ногой в такт музыке. Уолтеру Смиту явно было не так уютно. Как любой, родившийся в Ирландии, он, конечно же, был знаком и с подобными легендами, и с музыкой. И хотя солидный седовласый дублинец вежливо улыбался, можно было заметить, что ему не слишком радостно. Никто бы и не догадался, думал О’Бирн, что этот человек одной с ним крови. Зато Морис, красивый юноша с зелеными глазами, мог быть сыном самого Бриана. Глаза Мориса сияли, лицо раскраснелось. Он даже успел заинтересоваться хорошенькой девочкой с фермы. Да, Морис, без сомнения, был на своем месте в Ратконане. Но О’Бирн думал и о том, что, кем бы ни были предки человека, характер у него все равно индивидуальный.

Что до Энн, так за ней Бриан особенно внимательно следил весь вечер. Она явно наслаждалась. Как и ее брат, она притопывала ногой в такт музыке. В какой-то момент, когда другие танцевали, Бриан увидел, как Энн наклонилась к мужу и что-то ему сказала, в ответ он слегка качнул головой, и она с чуть заметным раздражением пожала плечами. Через несколько мгновений Морис пригласил мать на танец. Она двигалась грациозно, и О’Бирну захотелось самому к ним присоединиться, но он решил, что умнее будет оставить все как есть. И даже когда Энн раз-другой посмотрела через зал в его сторону, он сделал вид, что ничего не заметил.

А потом, после танцев, именно Морис подвел к Бриану свою мать с некой просьбой. Ее сыну так понравился Ратконан, пояснила она, что он интересуется, не позволит ли ему О’Бирн провести здесь недельку-другую. Можно ли молодому человеку пожить у него?

– Да конечно же, Муириш! – искренне ответил Бриан. – Тебе здесь всегда будут рады. Но сначала, я думаю, ты должен спросить разрешения у отца.

И в несколько последовавших затем мгновений, пока Морис шел к отцу, чтобы прервать его серьезную беседу со священником, О’Бирн понял: Энн Смит могла бы принадлежать ему. Она стояла перед ним, слегка разрумянившись от танца. Бриан с улыбкой заметил, что местных девушек будет не отогнать от дома, если ее красавец-сын появится здесь, а она засмеялась и коснулась его руки.

– Я ему завидую, если он будет жить здесь, в горах, с тобой, – сказала она, глядя ему прямо в глаза.

В эту секунду вся та невысказанная близость, которую они ощутили в далекий день на островке, вернулась и нахлынула на них. Бриан посмотрел на Энн и кивнул.

– А мне бы хотелось, чтобы и ты приехала вместе с ним, – тихо и серьезно произнес он, и Энн задумалась.

– Не знаю, возможно ли такое, – наконец тоже тихо и серьезно ответила она. – Может быть…

Краем глаза Бриан видел, что мальчик уже разговаривает с отцом. Уолтер Смит, слегка нахмурившись, посмотрел в их сторону. Бриан извинился перед Энн, подошел к дублинскому торговцу и вежливо обратился к нему:

– Твой сын только что спрашивал меня, можно ли ему приехать сюда ненадолго. Ему будут рады здесь в любое время. Но я объяснил Морису, что сначала он должен поговорить с отцом, а не со мной.

– Вы очень любезны… – сразу отреагировал Уолтер. – Но я боялся, что он доставит вам ненужные хлопоты.

– Ничуть не бывало. К нам постоянно приезжают разные люди. И я предпочел бы Мориса многим из них.

– Ну, прямо сейчас он не сможет здесь погостить, – сказал Уолтер. – У меня есть для него поручения в Дублине.

– Время от времени я сам бываю в городе. И когда приеду в следующий раз, зайду к вам. Если тебе захочется отправить его в Ратконан, он сможет поехать со мной. А если нет, то это можно будет сделать в любое другое время. А пока, – Бриан с улыбкой повернулся к юноше, – тебе лучше не давать отцу повода жаловаться на тебя, Муириш, или мне не захочется тебя приглашать, уверяю. – Он весело посмотрел на Уолтера Смита, как один отец на другого. – Ведь правильно?

– Безусловно, – согласился Уолтер с очевидным облегчением.

Бриан О’Бирн обычно вставал с рассветом, и на следующее утро, проснувшись, увидел, что небо уже сияет, а солнце готово вот-вот подняться. Выйдя из дому, он прошел немного за ворота, к тому месту, откуда открывался прекрасный вид на побережье и далекое море. Ему нравилось наблюдать за восходом солнца.

Он так пристально смотрел на восточный горизонт, что не заметил, как кто-то подошел к нему. Это была Энн.

– Что ты тут делаешь? – спросила она.

Бриан показал на горизонт, и в это мгновение сияющий край солнечного диска начал подниматься в небо. Бриан услышал, как Энн коротко вздохнула, наблюдая за тем, как солнце отделяется от воды. Они стояли рядом, когда сияющее божество начало величественно подниматься в небо. Оба молчали. Бриан почувствовал, как пальцы Энн легко легли на его руку.

– Я увидела тебя из окна, – тихо сказала Энн. – Все еще спят. Ты часто наблюдаешь за восходом?

– Всегда, если погода ясная.

– Ах… Это должно быть приятно.

Бриан кивнул и оглянулся на дом. Солнечные лучи уже упали на его стены, но древняя башня как будто не замечала их, словно сама все еще спала. Бриан позволил своим пальцам обхватить запястье Энн. Она ничуть не напряглась. Бриан покосился на нее. Она слегка повернула голову в его сторону и улыбнулась.

– Наверное, я скоро приеду в Дублин, – произнес он.

– Думаю, приедешь.

И тут какой-то звук сзади заставил их отпрянуть друг от друга. Но, оглянувшись, они никого не увидели. И тем не менее Энн вернулась к дому одна и пошла в спальню, где все еще спал ее муж, а О’Бирн отправился в конюшню, проверить лошадей.

И ни один из них так и не узнал, что тот звук издал Орландо и что он видел, как они виновато отодвинулись друг от друга.

О’Бирн не появлялся в Дублине до конца августа. А когда приехал и зашел, как обещал, к Смитам, то с огорчением узнал, что Уолтер с сыном отправились на два дня в Килдэр и должны вернуться как раз сегодня. Жаль, подумал Бриан. Упущенная возможность. Но зато они с Энн несколько минут провели наедине в гостиной. Стоя рядом с ней, Бриан заглянул Энн в лицо, а она посмотрела на него, и они поцеловались так, словно это было самой естественной вещью в мире.

Чьи-то шаги в коридоре у гостиной снова заставили их отскочить друг от друга, но Бриан, прежде чем уехать, предложил:

– Когда твой муж в следующий раз уедет, дай мне знать.

И вот теперь, накануне вечером, прибыл посланец с письмом от Энн, сообщавшим, что Уолтер снова собирается уехать. И Бриан О’Бирн, охваченный легким волнением, собрался в Дублин.

Энн Смит, сидя дома на следующее утро, гадала, приедет ли Бриан О’Бирн. И еще она испытывала мучительные сомнения. Что, собственно, она собирается сделать?

О чем только она думает? Как вообще могла допустить, чтобы все зашло так далеко? Иногда она этого просто не понимала. Но если бы она осознала, как именно О’Бирн оценивает ее внутренние мотивы, ей пришлось бы признать, что его оценка справедлива. Но даже он не мог бы понять, как повлияли на нее долгие годы самоотречения и напряженности, ее разочарования, следовавшего за состоянием смертельного безразличия, которое иногда охватывало Энн. Иной раз она и вспомнить не могла, что это значит – чувствовать себя живой. Не понял бы он и того, как теперь, вдруг вернувшись к жизни, Энн словно ощущала вокруг некий магический свет, преобразивший весь мир. Мораль и даже религия как будто были сметены прочь чем-то вроде силы самой судьбы.

Но как бы то ни было, в те несколько их встреч: много лет назад на острове, потом в Ратконане и даже здесь, в доме Энн, – оба они чувствовали себя чем-то единым, и события, казалось, разворачивались по собственной воле. И что бы ни было предназначено судьбой, могла бы сказать себе Энн, это уже произошло. События почти вырвались из-под ее власти.

Но теперь она сама сделала шаг. Позвала его. Что уж тут отрицать. И лишь позднее возникли сомнения.

Был ли это страх оказаться пойманной? Энн не была в том уверена, но ей казалось, что Орландо мог о чем-то догадываться. В тот день, когда они поцеловались с О’Бирном, ирландец едва успел уйти, как явился Орландо, и вид у него был странный. Он приехал в Дублин на один день, объяснил он Энн, и зашел узнать, не вернулся ли Уолтер. А потом, слегка нахмурившись, спросил: