- Нет, но это всё неправильно. Нужно получать удовольствие от духовных радостей. – Анна поморщилась, поскольку теперь в латекс закатывались её крылья. Но они всё-равно будут выглядывать, только в чёрном латексе.

- А с чего ты взяла, что я не испытываю духовной радости глядя на тебя? – Упругие сисечки сопротивлялись поглощению развратной одеждой и мне пришлось приложить усилия. – Ты не представляешь сколько наслаждения я получаю, когда вижу как хорошо тебе. – Искренность в моём голосе не была напускной. Я говорила чистую правду.

- С другой стороны, мы же не приносим боли другим своим наслаждением? – Руки ангела скользнули в длинные перчатки.

- Вот именно. Стой ровно, я застегну. Тебя даже никто не увидит в таком виде. Ну, кроме меня. Как тебе?

Я смотрела на свою работу. Костюм показывал каждую половую губку и каждый сосочек, ничего не скрывая. Я подвела Анну к зеркалу и та ахнула.

- Как красиво! Жаль в таком не походишь.

- Сейчас я тебя свяжу и выпорю. – На свет появился набор плёток и стек. – Анечка, скажи слово «Люци».

- «Люци»… А зачем?

- Сейчас я буду тебя нещадно вязать бить, пороть и подвергать разным пыткам. Страдания разве не очищают душу? Кажется это называется самоистязанием?

- Нет, это называется истязанием, но ты правда хочешь мне помочь? – Глаза у Анечки были размером с блюдце.

- Да. Но я не хочу перестараться, поэтому если ты почувствуешь, что больше не выдержишь, скажи «Люци», договорились? – Я была убедительна как скала. Но бедная Анечка ещё не знала, что я готовлю для неё.

- Хорошо, я скажу. Ты права. Мы потом ещё обговорим пороки, а пока изгоним из меня наслаждение ночи. Значит «Люци»? Я скажу если пойму, что не выдерживаю.

Анна согласилась на редкость легко и быстро, но по моей коварной улыбке можно было понять всё. Я сдерживаться не буду. А ещё я знала, что слово «Люци» я не услышу. Бедный маленький ангел, ты будешь плавиться от наслаждения и таким образом я стану ещё счастливее. Растление продолжится. Но это не страшно. Как бы низко ты не пала, Анна, ты навсегда останешься для меня светом. Кляпы я тоже подготовила. Думаю Анне они понравятся.

========== Гроза. ==========

Гроза. Я люблю грозу, но только когда могу вот так, как сейчас, сидеть у очага и пить чай. Яркие вспышки молний, раскаты грома, вой ветра и потоки воды могут на время успокоить меня и поверить, что я одна в этом мире, что нет никакого другого мира, только я и мой дом, а все остальные, просто обрывки моего сна. Уже прошло три месяца, как Анна ушла. Почти столько же мы жили вместе. Чуть больше полугода прошло с тех пор, как мы впервые встретились. Наша встреча грозила смертью одной из нас, но всё закончилось горячей ночью в объятиях друг друга, а потом ещё одной и ещё. Были дни полные тепла и вечера полные сладостей. Но чего-то я не смогла понять и последняя ссора закончилась грандиозным скандалом. Анна ушла, громко хлопнув дверью. И вот уже долгих три месяца я жила одна. Мир для меня просто потух, погрузился в такую беспросветную тьму, что даже нечисти было в ней жутко. Кроме того Анна унесла с собой камень её невинности, оставив мне обломок моего рога, так что найти её стало трудно, да я и не пыталась. Те слова, что она сказала мне, ранили меня сильнее чем могли ранить когти кошек Ультара. «Не путай свою похоть с божественной любовью! Ты не вычищала молю душу болью, а бросила меня на дно похоти! Я стала для тебя игрушкой для секса! Ты никогда не поймёшь сколько страдания принесла моей душе, когда я поняла это! Я была дурой, когда поверила тебе. Ложь и порок, всё, что ты несёшь. Мне больно признавать, тот факт, что я почти смогла полюбить тебя. Я тебя ненавижу!!!». Значит я заставила её страдать? Значит она меня ненавидит? Анечка, я этого не хотела. Мудрейшая из моих подруг попыталась меня успокоить: «Она вернётся. Если это твой свет, то она вернётся, а если нет, то значит она и не было твоим светом. Отпусти её». И я её отпустила. Отдав ей её девственность. Наверное зря я это сделала.

Ливень за окном убаюкивал, он твердил о покое, несмотря на грохот и блеск за окном. Гроза могла ненамного притупить мою боль, но по ночам я готова была завыть как раненый зверь в западне, от одиночества. Я давно перестала посещать вечеринки подруг и почти не спала с мужчинами, что отрицательно сказалось на общем состоянии. Никогда бы не подумала, что могу впасть в депрессию, но похоже именно в неё я и погружаюсь. Чай уже не спасал и я потянулась к бару. Алкоголь помогает на время всё забыть. Можно ещё и дурман-травы «дунуть». Конечно, алкоголь и курительная дурь убивают смертное тело, но мне нужно было заглушить боль, такую настойчивую и сильную, что она была сродни зубной, только на уровне души. Все свои слёзы я уже выплакала и теперь моё отчаянье не могло истекать с жидкостью из тела. Я всё не могла понять, где я ошиблась? Наверное стоило завести мужичка и отвлечься от этой боли, но не хотелось от слова совсем. Я стала затворницей в весьма юном, по меркам суккуб, возрасте.

Внезапно я что-то почувствовала. Что-то очень странное и смутно знакомое. Левый рог, который начал уже отрастать зачесался привычным зудом. Так он реагировал только на огненный клинок или ангела. Я огляделась. Казалось, что у входной двери кто-то стоит. Словно лучи солнца пытаются пробиться через дверь. Неужели у меня уже паранойя начинается? Я оставила кружку в сторону и подошла к двери, но сразу открывать её не стала. Сперва я выглянула в боковое окно. Она! Это она! Мой свет, Анна. Стоит совсем грустная и промокшая до нитки. Это я вижу даже через потоки воды, стекающие по стеклу. Вот она робко протягивает руку к шнуру звонка и отдёргивает её, едва коснувшись. Затем снова поднимает руку, чтобы постучаться, но доски двери разделяют участь шнура. Что же ты, любимая? Тебе стыдно за то, что ты хлопнула вот этой самой дверью, вонзив, перед этим в меня злые слова, словно раскалённые ножи? Дверь тебя давно простила, а уж я и подавно. Не дожидаясь следующих попыток колеблющегося ангела я просто открыла дверь и втянула удивлённого ангела в дом.

- Добро пожаловать домой, мой свет. – Я прижала Анну к себе, не взирая на то, что мой халат тоже стал намокать от мокрой одежды ангела.

Анна что-то попробовала сказать, но вскоре зарыдала у меня на плече, повторяя только одно слово: «Прости». Я попыталась успокоить её, гладила по волосам, шептала на ухо успокаивающие слова, а моё сердце едва не выскакивало из груди от радости. Наконец, наконец-то ты вернулась, Анечка! Зачем ты заставила меня так долго ждать себя? Мучила меня и сама не знала радости. Я сняла с неё промокший плащ и повесила его на рога чучела Люцифера, которое мы с Анной когда-то набили по моей сумасбродной идее.

Через несколько минут я полностью раздела девушку и посадила её в горячую ванну. Благо заклинание нагрева воды освоила на отлично. В походах так хочется помыться, но не то, что ванны, приличной бадьи не найдёшь! А когда ангел отогрелась, я завернула её в банное полотенце, сама донесла до очага, усадила в кресло и всучила в руки чашку с грогом. К этому моменту Анна уже успокоилась, но поднять глаза на меня всё ещё не решалась. А я была просто рада, снова видеть её. Хотя надо отметить, что за эти три месяца Анна изрядно сдала. Появились морщинки и седые пряди, под глазами набухли мешки, кожа приобрела нездоровый сероватый оттенок, а когда я её раздела, то обнаружила несколько новых ран и болезненную худобу. Мой свет так и не смогла научиться правильно питаться. А правильно, значит – регулярно. Лишних вопросов я до сих пор не задавала, но теперь настала пора. Я села у ног своего света и смотря на неё снизу вверх, сказала, гладя её по ногам.

- Я так рада, что ты вернулась, мой свет. Расскажи мне всё-всё, что тебе пришлось пережить. Ничего не утаивай. Всё расскажи, я пойму, я выслушаю, я не попрекну тебя ни единым словом. Ну же, что случилось? Почему ты снова плачешь, почему у тебя такой измученный вид? Скажи кто виноват? Просто излей мне душу и я смогу вылечить её, ты же знаешь.