— Это тебя не касается. Мой путь не соприкасается с вашим, я уже говорил тебе это. И повторять не собираюсь. Хочу лишь сказать одно, я убью каждого, кто посмеет мне помешать.

— Даже Татьяну? И ее ты убьешь?

— Да, если потребуется, — слишком спокойно ответил Джордж и взглянул в распахнутое окно, немного поморщив нос из-за острых лучей солнечного света. — В моем деле нет чувств.

— А как же Эрван? Разве не из-за него ты делаешь все это? Я ведь знаю, он был очень дорог для тебя. Ты бы перегрыз ради него глотку даже родной матери. Вряд ли ты ничего не чувствуешь. Просто нагло лжешь мне.

Джордж ничего не ответил. Молодой человек молча прошелся по чердаку и после сел за пианино, будто собирался сыграть на нем что-нибудь, но так и не решался нажать на хотя бы одну клавишу.

— Моя мама в детстве научила меня и моего брата играть на пианино. Я плохо помню те события, но любовь к музыке осталась со мной навсегда. До сих пор слышу в голове каждую мелодию, которую мы втроем исполняли в гостиной… Хочешь послушать? — Джордж поднял крышку музыкального инструмента и обнажил слегка пожелтевшие клавиши, смотря на них, как на драгоценные камни. — Мое самое любимое произведение «Лунная соната» Бетховена. Поистине, великое творение. Я не играл на пианино довольно давно, так что прошу меня строго не судить.

— Ты спятил, — прошептал Петр и стал изо всех сил ерзать на стуле, в панике надеясь, что ему рано или поздно удастся вырвать из плена этого ненормального тридцатилетнего человека.

— Музыка не терпит шума, — с недовольством произнес Джордж и начал исполнять первые ноты, с лучезарной улыбкой прикрыв глаза, наслаждаясь чарующими звуками, что были созданы его гибкими пальцами.

Петр в страхе начал смотреть по сторонам, пытаясь найти хотя бы что-то острое рядом с собой, что способно перерезать веревку, но Джордж все предусмотрел и посадил его вдали от всех предметов, имевших шанс оказать помощь связанному мужчине.

Неожиданно где-то в глубине чердака, там, куда не доходил утренний холодный свет, послышалось громкое шуршание и топот многочисленных ног. Мужчина прищурил глаза, чтобы выяснить, что служило источником столь странного шума, и с удивлением заметил, что там стоят несколько высоких личностей, чьих лиц невозможно разглядеть из-за плотной тени.

Те стояли в стороне и будто боялись выйти на свет. Казалось, что они просто наблюдали за игрой молодого человека и вслушивались в каждую ноту, впитывая их до последней капли, как что-то жизненно необходимое.

— Они не терпят ошибок. Если я нажму ненужную клавишу, это их разозлит. Нужно быть осторожным, — едва слышно прошептал Джордж и вновь вжился в роль музыканта, полностью слившись с музыкальным инструментом в одно целое, но внезапно он остановился и как-то странно задумался, будто пытался вспомнить нечто важное.

Тем временем таинственные силуэты в тени оживились и стали как-то жутковато перешептываться, словно их сильно разозлила вернувшаяся тишина. Через пару секунд один из них вышел на свет и продемонстрировал всем присутствовавшим свое омерзительное изуродованное лицо со свисавшей дырявой кожей. Петр в панике вскрикнул при виде такого уродливого существа и чуть было не упал на спину вместе со стулом, но чудом смог удержать равновесие. Уродец был лишен глаз, но, будто по привычке, хлопал ресницами, надеясь таким образом вернуть ясность зрения, но никакого результата эти нелепые действия так и не принесли. Петр также смог заметить, что это был мужчина, довольно пожилого возраста, судя по сморщенной обвисшей коже. Уродец медленно шел вперед, как-то противно и громко кряхтя, при этом запрокидывал голову и как-то странно тянул к Петру костлявые кривые руки, будто пытался нащупать тело мужчины впереди себя.

— Я совсем забыл, что нужно было зажечь подсвечник, — с наигранной радостью в голосе произнес Джордж и подарил этому месту немного искусственного света, хотя это явно было лишним, так как дневного светила было вполне достаточно, чтобы озарить большую часть чердака. Но, видимо, молодому человеку казалось, что от этого станет уютнее, и это благотворно скажется на его игре.

Но перед тем, как вновь нажать на клавиши, Джордж повернулся в сторону силуэтов, что продолжали скромно стоять в тени, и улыбчиво кивнул им, будто одобрил некие задуманные ими действия. Те в свою очередь оживились и один за другим выбежали из тени, со скоростью голодного волка кинувшись прямо на Петра, который с ужасом наблюдал за всей этой чертовщиной, что творилась в данный момент. Изуродованные люди достигли связанного мужчину и с хищным возгласом впились в его тело острыми, как бритва, зубами, пронзив кожу буквально насквозь.

Петр завизжал изо всех сил и с ужасом выпучил глаза, на которых стали с молниеносной скоростью лопаться сосуды из-за боли, что сейчас испытывал мужчина. Джордж будто не слышал крики и продолжил творить прекрасную мелодию, умиротворенно покачиваясь из стороны в сторону. Через пару минут он остановился и поднялся со стула, отчужденно взглянув на Петра, которого облепили со всех сторон изуродованные человеческие тела, что с жадностью отрывали от мужчины лакомый кусочек теплой плоти. Джордж движением руки приказал уродцам остановиться и отступить от уже успевшего затихнуть мужа Татьяны.

Тело мужчины было полностью покрыто следами от укусов и измазано алой кровью, что стремительно выливалась из его организма. Если бы Джордж не знал, кто тут сидел, то вряд ли бы признал Петра — настолько сильно эти люди изувечили его. Но молодого человека подобное кровавое зрелище совершенно не беспокоило, он оставался быть таким же пугающе умиротворенным. Петр нервно посмеивался сквозь тяжелое надрывное дыхание, явно из-за болевого шока.

— Каково это чувствовать приближение смерти? — приблизился к нему почти вплотную Джордж и криво улыбнулся, оценивающе осматривая раны мужчины. — Теперь ты узнаешь, что пережил Эрван после того, как ты пустил ему пулю прямо в сердце.

Молодой человек подошел к своей одежде и вытащил из-под куртки тяжелый острый предмет. Петр сквозь полубессознательное состояние увидел, что это был топор, весьма старый и позолоченный, будто являлся экспонатом какого-нибудь исторического музея.

— Когда-то я этим оружием убил твоих напарником. Их было трое. Ты же станешь четвертым. Не бойся, больно не будет. Я постараюсь сделать все быстро, — Джордж размахнулся изо всех сил и совершил мощный удар, который в одно мгновение отрубил голову Петра и вынудил ее, как что-то невесомое, отлететь в угол комнаты. Крупный фонтан крови брызнул Джорджу прямо в лицо, отчего тот даже слегка вздрогнул и прикрыл глаза, чтобы капли красной жидкости случайно не попали на органы зрения.

Тем временем уродливые личности с голодным рычание вцепились в обезглавленное тело мужчины и потащили его в тень, чтобы там продолжить свое торжественное пиршество.

Джордж укладкой проследил за ними и невольно провел указательным пальцем по лицу, после чего дотронулся им до кончика языка и оценил вкус крови Петра, которая оказалась слишком сладкой и неприятного запаха. Молодой человек нервно сглотнул и кинулся к своей одежде, после чего небрежно вытер своей рубашкой следы красной жидкости со своей кожи.

Он почувствовал тошноту, впервые за столь долгий промежуток времени. Раньше ему это давалось легко. Но сегодняшнее убийство далось с большим трудом. Необходимо взять себя в руки.

Джордж вышел в узкий переулок и на ходу застегивал пуговицы на рубашке, которую он одолжил у Петра, порывшись в его богатом гардеробе. Молодой человек до сих пор прокручивал в голове свои последние действия. Он разлил по всей квартире канистру с бензином. И поднес спичку. Джордж не видел, что произошло дальше, но догадывался, что квартира Татьяны вспыхнула мгновенное, как лист бумаги. Вряд ли там хотя бы что-то уцелеет. Джордж, по крайней мере, надеялся на это. Оставленные улики ему сейчас совершенно ни к чему. Раскрывать себя было слишком рано. Еще не наступило подходящее время.