Он часто рассказывал Дмитрию о ней, а тот лишь удивленно приподнимал брови, явно осуждая выбор молодого человека.

— Ты должен ненавидеть себя, — говорил русскоязычный друг. — Ты добровольно отказался от самого настоящего счастья. Виктор, ты самый странный парень, которого я когда-либо знал. Хотелось бы назвать тебя придурком, но ты мой друг, и я уважаю тебя, как человека. Каждый сам в праве выбирать, кого любить и с кем жить. Но часто люди сами не понимают, чего хотят. Отказываются от тех вещей, что могут осчастливить их до конца жизни.

Дмитрий же был обручен, в России его ждала прелестная особа с красивым именем Мария. Дима мало о ней рассказывал, будто жадничал поделиться ее совершенным образом с кем-либо. Но Джордж и не интересовался этим, ему было совершенно неинтересно слушать подобные темы. Любовь на тот момент времени стала для юноши чем-то далеким и неосязаемым.

Вскоре начались серьезные неудачи на фронте, они терпели поражение одно за другим, немцы продолжали наступать, потери вызывали страх и слезы. Их становилось все меньше и меньше, командование превратило отряд Джорджа в пушечное мясо и перестало бороться за жизнь своих солдат. Каждый день привозили новых людей, а трупы изредка даже не собирали, оставляли гнить на поле боя. Летом запах мертвечины просто сводил с ума, а зимой стало значительно легче, ибо тела пахли не так сильно.

Дмитрия убили за неделю до того момента, как Джордж был отправлен на расстрел. Немецкая граната разорвала его тело на мелкие куски. Джордж видел это собственными глазами, взрыв произошел в пяти шагах от него. Молодой человек чудом остался жив, но ошметки товарища испачкали его с ног до головы. И тогда его боевой дух пошатнулся. Новое убийство врага окончательно лишило его храбрости, уверенности в собственных силах и действиях. Он лишил жизни совершенно молодого немецкого солдата, которому еще не было восемнадцати. И этот момент юноша помнит до сих пор, словно это произошло только что. После этого он не убивал никого, поклялся себе, что не сделает это даже под пыткой. И сегодня ночью он предал самого себя, не сдержал данное им слово. Снова убил…

Константин увидел, что с его другом что-то не так довольно быстро. Этому человеку не нужно было рассказывать о чем-либо, тот сам догадается, в чем суть дела. В тот день он раздобыл ящик водки. Видимо, опять продал кому-то из командования свои эротические фотографии. Джордж до этого старался спиртного не пить, но в те минуты его остановить было трудно. К ним присоединилось еще несколько бойцов, и они опустошили едва ли не половину бутылок со спиртным напитком. Константин неожиданно для всех заговорил о смерти. Сказал, что шансов выжить практически нет.

— Сегодня или завтра немецкая тварь нас прикончит, — его язык заплетался, но понять, что он говорит все еще было можно. — Мы можешь освободить себя сейчас. Лишить мучений. Раз и навсегда. Кто со мной?

Джордж до сих пор думал над тем, как бы повернулась его жизнь, если бы он тогда не согласился на предложение Константина. Возможно, его бы убили в ходе очередного боя, но была вероятность, что он остался бы жив и успешно прошел войну, стал бы тем, кем он уже никогда не станет.

Но Константин был прав. В тот день они действительно освободили себя. Но мучений не лишились. Они преследовали до сих пор. Джордж не знал, остался ли Константин в живых. Его тела он не видел. Даже если он не мертв, успешно ушел с фронта, то вряд ли сильно изменился. Этого человека поменять было невозможно, даже если очень захотеть.

Джордж скучал по ним. По Дмитрию, по Константину — по своим родным братьям, как он их до сих пор называл. Они спасли его, хотя сами не подозревали, что этого. Подарили шанс на жизнь. Но смог ли Джордж воспользоваться этим шансом? Стала ли его жизнь после войны лучше?

Джордж не был уверен.

Он добрался до того дома минут через десять и остановился в пятидесяти метрах от него, опасаясь тех, кто находился внутри покосившегося одноэтажного сооружения. Поблизости не было ни единого дома, до заброшенного поселка еще скакать и скакать. Хижина одиноко возвышалась над безжизненным пустырем и дрожала от малейшего дуновения ветра. Дом был огорожен невысоким забором, но через него перепрыгнуть не составит труда.

Молодой человек приказал коню оставаться здесь и тот послушно поскребся копытом о землю. Джордж перевел дыхания и осторожно направился в сторону дома. Пришлось идти вприсядку, чтобы лишний раз не показывать жителям этого дома, что он здесь. Окна плотно задернуты шторой, поэтому увидеть, что находится внутри, пока было невозможным. Парень на всякий случай вытащил револьвер из кобуры. Топор он прикрепил к седлу лошади, посчитав, что тот ему пока не понадобится. С огнестрельным оружием передвигаться гораздо легче, да и вступать в бой с противником с помощью этого орудия убийства куда эффективнее. Но Джордж надеялся, что на сегодня убийства закончатся. Он уже ненавидел запах крови на своем лице, желудок так и норовил вывернуться наружу.

Парень обошел дом по кругу и все же нашел окно, которое было задернуто шторами не полностью. Посмотрев по сторонам и убедившись, что поблизости нет никого постороннего, он стал изучать, что находится внутри хижины. Открывался обзор на просторную комнату с камином, у которого стояло два кресла. В них спало двое людей. Мужчина и женщина. Их лиц молодой человек пока не видел, так как те сидели к нему спиной. Но через короткое время мужчина повернул голову слегка на бок, и Джордж смог разглядеть его черты лица.

— Эрван, — чуть не прокричал он, поняв, что признал в том спавшем мужчине своего друга.

Он с трудом боролся с желанием выбить голой рукой стекло и стрелой запрыгнуть в дом. Но пока ясный рассудок все еще был при нем. И Джорджу удалось себя немного успокоить и заставить сконцентрироваться. Нужно найти более продуманный способ проникнуть в дом.

Джордж еще раз вприсядку обошел хижину и остановился около входной двери. Та была такой хлипкой и ненадежной, что любой порыв ветра сможет сорвать ее с петель. Парень попытался толкнуть ее и, на свое удивление, обнаружил, что дверь все это время была не заперта. Но войти внутрь он пока не решался, так как опасался, что здесь может быть кто-то третий, кто явно не стерпит приход незваного гостя.

Джорджа выставил пистолет перед собой и медленно перешагнул через порог, оказавшись в согретой огнем гостиной. Внутри дом выглядел куда красивее, чем снаружи. Было прибрано, даже немного уютно. Значит, здесь люди живут уже не первый день.

— Эрван, — осторожно позвал он спавшего друга, понимая, что его голос предательски дрожит, а губы от волнения полностью пересохли и чуть не слиплись между собой.

Тот немного поморщился во сне, затем быстро распахнул большие голубые глаза и с удивлением уставился на объявившегося гостя, явно не понимая, кто перед ним находится.

— Джордж? — прошептал он, не сдвинувшись с места.

Джордж не выдержал расстояния между ними и бросился к нему, заключив в объятия. Он только сейчас понял, как соскучился по теплу его тела, как проголодался по его бархатному голосу и потрясающе красивым глазам. Молодой человек сжал лицо Эрвана в ладонях и стал с забавной тщательностью изучать его, будто все еще не верил, что тот находится перед ним.

Тем временем Анна тоже пробудилась и с испугом посмотрела на незнакомого ей юношу.

— Кто вы такой? — спросила она и попыталась подняться с кресла, чтобы, скорее всего, найти средство для защиты, но Джордж моментально остановил пожилую даму, наставив на нее огнестрельное оружие.

— Только попробуйте что-либо сделать, мадам. Я убью вас и не пожалею патрона.

— Джордж, что ты, твою мать, делаешь? — с недоумением посмотрел на него Эрван и движением руки заставил Джорджа опустить револьвер. — Все хорошо. Она на нашей стороне. Анна хотела лишь помочь.

— Вы работаете на него? — Джордж резким движением оттолкнул руку Эрвана и вновь наставил на женщину пистолет. — Отвечайте!