Злая до кипения желчи я шагала по проспекту, прячась от людских глаз в тени деревьев. Самым сильным желанием в тот момент было вырвать руки парикмахеру, что сделала из меня такое жалкое существо. Когда я, устроившись в кресле, прощебетала: "В духе лета, пожалуйста. Не очень коротко, а там на ваш вкус" и, откинувшись на спинку, закрыла глаза, я не думала, что парикмахер окажется извращенкой.

Распахнув глаза, я уставилась на незнакомку в зеркале. Я всякое видала, много лет работая в журналистике, но такого встречать не доводилось. На макушке волосы были выстрижены замысловатыми клочьями, по бокам робко топорщились щедро профилированные височки. Особенно шедеврально смотрелась челка, созданная воображением полоумного импрессиониста. В общем, я стала похожа на собаку, выкупавшуюся в нашей городской реке. Я не покалечила чудо-парикмахера лишь по причине шока. Молча расплатившись, вышла в коридор к большому зеркалу. Посмотрев на свое отражение минут пять, я попыталась уничтожить следы варварского вторжения на мою многострадальную голову. Я и лохматила остатки волос, и прилизывала, послюнив ладонь, и зачесывала на разные стороны. Тщетно.

Мои волосы и раньше были не ахти какие, но при определенном уходе имели приличный вид. Но что творилось на моей голове сейчас, не шло ни в какое сравнение с тем, что было. Я уже мысленно перечислила все неприятности, которые свалятся на меня: муж уйдет, это однозначно, на пресс-конференцию меня не пустят - фотография на удостоверении слабо напоминала оригинал в нынешнем виде.

С грустными мыслями я брела под деревьями, которых было не так много, как хотелось бы в этот момент. И тут мой взгляд наткнулся на вывеску "Головные уборы и парики". Подпрыгивая, я взлетела по ступенькам и оказалась в прохладном чреве магазина. Шаря глазами по витринам, я увидела то, что мне было сейчас жизненно необходимо. Я уже нашаривала рукой тощий кошелек, когда меня кольнуло игла разочарования: среди перчаток, шарфов и шляпок на полках лежали лишь блондинистые парики. Я же всегда была жгучей брюнеткой. Лишь один раз в жизни я рискнула покрасить волосы в белый цвет, и решила больше никогда этого не делать. Я воззвала к продавщице:

- Девушка, черных париков нет?

Шляпочно-перчаточная дива уставилась на меня и выдохнула:

- Нет, к сожалению, все разобрали. А новый завоз только послезавтра, - милой девочке не надо было объяснять, что парик мне необходим немедленно, сию секунду. - Примерьте вот этот, может, подойдет, - промолвила она, сочувственно взирая на мою облезлую голову.

Она протянула мне накладные волосы нежно-золотистого цвета. Хороши, конечно, солнце играет в умело уложенных прядях. Но не мой любимый цвет. И все-таки продавщица меня уговорила. Надев парик, я зашагала уверенней и даже решила зайти в кафе отметить новое приобретение.

Кафе встретило тихой музыкой и полупустым залом. Усевшись в уголок и заказав кофе с коньяком, я осмотрелась. Лучше бы я этого не делала. В десяти шагах от меня за столиком сидел мой муж. Он нежно поглаживал руку юной спутницы, которая под столом ласкала его ботинок изящной ножкой. Очевидно, почуяв пристальный взгляд, муж рассеянно скользнул по мне взглядом и снова сосредоточил все свое внимание на молоденькой прелестнице. Молодость всегда прекрасна. Конечно, я себя не зачисляю в старухи, но мои двадцать лет остались за чертой тридцатилетия.

Свеженькая блондиночка, раскрыв рот, слушала этого ловеласа. Уж чего-чего, а говорить он мастер. На эту-то говорильню я и купилась шесть лет назад. Я размышляла о совместно прожитых годах, а он из шкуры лез вон, изображая супермена. Я вдруг заметила, как он растолстел, как огрубели черты лица. Чувственный рот превратился в толстые губищи. Но девочка этого не замечала. Она с обожанием глядела на импозантного мужика в шикарном костюме, купленном, кстати, на мой большой недавний гонорар, и со вкусом уплетала недешевый обед.

В общем-то, мне было все равно. Тем более на меня поглядывал из-за соседнего столика приятный мужчина. Когда он появился я и не заметила, наверное, недавно, иначе я сразу бы обратила не него внимание.

Поймав его очередной взгляд, я рассеянно улыбнулась, и через минуту этот красавец-мужчина сидел за моим столом. Еще через минуту мы непринужденно болтали. Я узнала, что его зовут Валерий Антонович, что он руководит туристической фирмой, якобы холост и безумно желает познакомиться со мной поближе. Решив, что терять мне нечего, я посмотрела на часы и назначила встречу на вечер.

Внезапно от пережитых волнений у меня закружилась голова, столики закружились в хаотическом танце, лицо Валерия Антоновича расплылось, приобретя причудливые формы. Я попыталась улыбнуться и отключилась. Сквозь ватные прослойки дурмана я слышала, как вокруг суетились:

- "Скорую"! - кричал кто-то.

- Не надо, - это уже Валерий Антонович, - я на машине, сам отвезу ее в больницу.

Успев подумать, что это судьба, я полностью погрузилась во мрак.

Мне виделись незнакомые лица, мерзко хихикающие, чудились далекие голоса, неясный шум, потом пошел дождь из денежных купюр. Доллары плавно кружились в воздухе, касаясь моего лица, падали к ногам. Голоса приближались. Тусклый свет ворвался внезапно. Я уже стала различать некоторые фразы.

- Не перестарался бы ты, - внятно произнес скрипящий голос. - Сколько она уже в отключке?

- Часа три, - раздались знакомые интонации. - Да перестань, очухается скоро. Давай пока разденем, посмотрим, стоит ли товар трудов наших праведных. Гера, пошарь в ее сумочке.

Мое тело грубо заворочали, но я не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой, даже мяукнуть не смогла бы.

- Да тут ничего нет, - пробасил третий голос, - бабье барахло, паспорт, машинка с кассетой, диктофон, что ли. Денег - кот наплакал. Смотри-ка, да она журналистка. Вот стерва, наверное.

- Ничего, - проскрипел в ответ первый, - не таких укрощали.

Стало холодно. "Наверное, меня уже раздели", - вяло подумала я и обрадовалась возвращению способности мыслить. И представила себя, беззащитно лежащую перед тремя мужиками, совершенно голую. Мне захотелось убить их всех, но тело все еще отказывалось повиноваться. Да и что бы я смогла?

- Смотри, - озадаченно произнес голос Валерия Антоновича, вот почему интонации показались знакомыми, - На лобке волосы черные.

- Не может быть, - отозвался скрипучий, - у блондинок волосы везде белые. Е-мое, крашенная.

- Не похоже. Волосы натуральные. Это парик.

Меня больно дернули, чуть не сорвав скальп. Тут я очнулась окончательно. Но лежала кукла куклой. Так, мне казалось, разумнее.

- Мать честная, - удивился бас, - а была такая красивая баба!

И ничего удивительного, мрачно подумала я, тебя бы к той садистке-парикмахерше.

- Да,- задумчиво протянул голос Валерия Антоновича. - Прокол. На брюнеток заказов не было. Ее задаром никто не возьмет. Тем более, журналистку - хлопот не оберешься. Куда ее?

- Шеф,- похотливо сглотнул слюну Гера, - отдай мне. Она вообще-то ничего. Справная баба. Все на месте.

- Да забирай, - скучно отозвался Валерий Антонович. - Только не здесь. Увези подальше, потом бросишь где-нибудь. А лучше пограничникам отдай в знак укрепления дружбы - они рады будут.

Последнее, что я услышала, что в этом месяце большой недобор, расходы не оправдывают затрат. И тут еще со мной порожняком сгоняли в такую даль. Недобрым словом поминали какого-то Валентина, который подсунул Бог знает, что.

"В какую даль?" - думала я, безжизненно вися у Геры подмышкой. Пищи для размышлений было предостаточно. Было ли время? Гера закинул меня на заднее сиденье, уселся за руль и машина бесшумно покатила в неизвестном направлении. В салоне было темно, и я решилась открыть глаза. Уже привыкнув к темноте, я разглядела шкафообразный силуэт водителя. Мне с ним не справиться. Оставив размышления о прошлом и будущем на потом, задумалась о настоящем. Геру надо убрать со сцены разыгрывавшегося спектакля. С машиной я справлюсь как-нибудь. И - домой, домой. Чертов парик, чертова парикмахер, чертово кафе.