Тем временем, третий рубеж преодолен, но Старик начинать не торопится. Хрустит и хрустит себе огурчиками, благо, банка размеров немаленьких. Я же налегаю больше на ветчину, мясная закуска более гасит воздействие коварного мексиканского алкоголя. Возможно, кактус содержит и некие дурманящие вещества, это тоже надлежит учитывать. Поэтому открываю бутылку «Кока-колы» и стараюсь ослабить крепость выпитого пенистым, придающим бодрости, коричневатым снадобьем. Хотя, в принципе, я являюсь противником разбавления крепких спиртосодержащих напитков и считаю полнейшей глупостью, когда, например, виски разбавляют содовой и к тому же бросают в него кусочки льда. Не всякие заморские примочки следует принимать на ура и брать в свой обиход. И так кругом уже сплошные «о-кей», чуждое нам «зафакивание» и прочие «вау». У нас, славян, свои добрые и старые традиции, особенно, по части пития, где, кажется, мы впереди планеты всей. Но каждому, как говорится, свое… И все же пора переходить к сути визита Старика, он уже тянется разлить по четвертой.
— Итак, Мексика? — я беру в руку наполненный стакан, но выпивать не тороплюсь.
— Буде здрав, боярин! — гудит Старик фразой Ивана Грозного из фильма «Иван Васильевич меняет профессию» и наши стаканы издают приглушенно-стеклянный характерный стук.
Американцы и здесь привносят свои вычурные вкусы. Наши стаканы звенят звонко и радостно, придавая лихость процедуре опорожнения питейных сосудов и особую праздничность нашим хмельным посиделкам. Что-то, типа салюта или, на манер торжественного колокольного звона. По ком звонит колокол? Это Хемингуэй, являвшийся, как известно, мастаком по части пития, взял наверняка от нас, но никак не от американцев. С этой мыслью я и опустошаю свой стакан, стараясь не дать себе расслабиться.
— Не угадал…, — Старик тащит из банки очередной огурчик и щурит глаза от предстоящего удовольствия его хрустящей погибели, — это Южная Америка!
— Южная Америка? — я не скрываю своего удивления, — а, как же текила? Ее родина Мексика и…
— А еще конкретнее — Эквадор! — не дает мне сосредоточиться Старик, — что-нибудь знаешь об этом государстве?
Я пожимаю плечами. Эквадор? Нет, он никогда не был объектом моего внимания. Я о нем почти ничего не знаю. Ну, разве только то, что он действительно находится на южноамериканском континенте, а живут там вроде индейцы или их потомки, смешавшиеся с европейскими завоевателями.
— Это крохотное государство в северо-западной части Южной Америки, — конкретизирует мой приятель, почти не добавляя этим сообщением мои скудные знания.
Я немедленно отправился в свой кабинет за Большим географическим словарем. Так, что тут у нас об Эквадоре? Информации оказалось не очень много, но…
— Ничего себе — крохотное, — вскричал я, — да площадь Эквадора на восемьдесят тысяч километров больше, чем площадь территории нашей родной Беларуси!
— Да? — удивился Старик, — а я смотрел на карте — так там такой клочок… На территории той же Бразилии, к примеру, несколько десятков Эквадоров поместятся.
— Сравнил… Бразилия — одна из крупнейших стран мира.
— А, что там еще об Эквадоре написано?
Я зачитал ему текст небольшой по объему статьи, из которой следовало, что население Эквадора составляет свыше одиннадцати миллионов человек и состоит преимущественно из индейцев, а также метисов, мулатов и креолов. В древности там проживали многочисленные племена индейцев, в пятнадцатом веке эта территория была завоевана инками, а в шестнадцатом испанскими конкистадорами. Государственный язык испанский, государственный строй республика, климат тропический, ну и так далее.
— Да, — озадаченно произнес Старик, — она и по населению почти на два миллиона поболей нашего.
— Слушай, а кто такие метисы, мулаты и креолы, — полюбопытствовал я, — когда читал приключенческие книжки, знал, но это было в далеком детстве и не помню уже.
— Метисы, — авторитетно начал Старик, — это точно потомки смешанных браков индейцев и европейцев, большей частью испанцев и португальцев. Мулаты, кажется, являются потомками негров и европейцев. А, вот креолы… Хрен его знает, тоже не помню. У тебя же полно всяких словарей, давай, глянем.
Большой энциклопедический словарь определил креолов, как «потомков первых испанских и португальских поселенцев в Латинской Америке».
— Послушай-ка, — спохватился я, — а чего мы, собственно, занялись изучением этого Эквадора. Странно: приходишь с бутылкой мексиканского пойла, заговариваешь об Эквадоре, а к чему все это?
— Я просто не знал, что пьют в этом самом Эквадоре, — стал смущенно оправдываться Старик, — из всех американских алкогольных напитков мне известны только виски да текила. Виски глушат штатовцы. Текила, вроде, ближе…
— Но, почему Эквадор? Собираешься туда съездить?
— Понимаешь…, — Старик, как всегда начал издалека, — есть возможность быстро и, главное, неплохо заработать… Это древнеиндейское государство славится своими золотыми кладами. Еще до новой эры индейцы научились добывать золото и серебро и изготавливать из них золотые драгоценности и предметы обихода. А серебро и сейчас там практически не считается драгоценным металлом, настолько его там много. Кроме того, там существуют россыпи различных драгоценных камней…
— Клады! С этого бы и начинал… А, знаешь ли ты, как свирепы и безжалостны тамошние тонтон-макуты? И что тюрьмами там служат простые земляные, но очень глубокие ямы, к тому же, кишащие ядовитыми змеями и крысами?
— Ну, тонтон-макуты это совсем из другой оперы, — блеснул своими знаниями Старик, — это на Гаити. И то в далеком прошлом, когда там правил какой-то генерал-диктатор. А, тюрьмы там наверняка обычные, сейчас всюду цивилизация, защита прав человека и прочее. И, вообще, причем здесь тюрьмы? Мы не собираемся нарушать эквадорские законы и попадать за это в местную каталажку.
— Мы? — возмутился я, — вот, причем здесь я — объясни мне, пожалуйста. Собираешься грабить индейские могилы, так это занятие не для меня! Я не намерен участвовать в этих грязных делишках…
— Да, почему, вдруг, могилы? — рассердился Старик, — ты же выслушай меня сначала. И до конца. Потом будешь возмущаться, если будут на то причины.
— Ну, давай, — покорно согласился я, — только плесни еще по одной, чтобы слушать было интереснее.
— Виталия Андреевича ты знаешь, — утвердительно произнес Старик, после того, как мы опорожнили очередные стаканы.
— Знаю, конечно, — подтвердил я, закусывая аппетитным ломтиком помидора.
Виталий Андреевич был нашим общим знакомым по увлечению кладоискательством, несколько раз мы выезжали с ним и в совместные экспедиции.
— А, знаешь ли ты, что он внезапно разбогател?
— Да, нет, мы не настолько близки с ним, и вообще я уже давно его не видел.
— Месяц назад он открыл свой собственный антикварный магазин, купил новую квартиру и начал строительство загородного особняка.
— Наткнулся на легендарные радзивилловские сокровища, — усмехнулся я.
— В том то и дело, что нет. Это не клад. Точнее, клад, но не из наших мест и имеет не совсем кладное происхождение.
— Из Эквадора?
— Да. Богатство свалилось на Виталия Андреевича после его возвращения из туристической поездки в Эквадор. А, может, вовсе и не туристической… Так вот, вчера я взял пару пузырей его любимой водочки «Nemiroff на бруньках», мы неплохо вечером в его лавке посидели, и я расколол его вчистую. Ты же знаешь, принять на грудь он любит и чрезвычайно…
— Что есть, то есть, — подтвердил я заинтересованно и тут же добавил с сомнением, — и он тебе все рассказал? Что-то на него не похоже.
Виталий Андреевич по своей натуре был весьма скуповатым человеком, и я не припомню случая, чтобы он рассказывал о своих, даже не очень значительных находках и, тем более, не выдавал мест своих изысканий.
— Не похоже, — согласился Старик, — однако, здесь он расслабился. Возможно, под влиянием неожиданного успеха и привалившего богатства. Ну, и водочка, соответственно, повлияла.
