— И вы помогли?
— Н-нет, но вообще-то…
— Тогда и говорить не о чем, — ответил Маккензи и направился к дверям. — Мы вскоре увидимся.
Маккензи вышел, а Гэллегер задумчиво опустился на диван. Потом он поднял голову и принялся разглядывать третий генератор. Это был приземистый бесформенный предмет, нечто вроде усеченной пирамиды, и он пялился на него парой голубых глаз. Глаз, агатов или покрашенных в голубой цвет кусочков металла — Гэллегер не был уверен, что у него там такое. Предмет имел три фута в высоту и около трех футов в основании каждой стороны.
— Джо, — позвал Гэллегер, — почему ты мне об этом не сказал?
— Я думал, ты сам видишь.
— Я вижу, но не знаю, что это такое.
— Я тоже понятия не имею.
— А откуда он взялся?
— Только твое подсознание может знать, что ты сотворил вчера вечером. Может, знают еще дедушка и Джонас Хардинг, но их нигде нет.
Гэллегер подошел к видеофону и заказал разговор с Мэйном.
— Дедушка мог вернуться домой. Маловероятно, чтобы он взял с собой Хардинга, но нельзя исключать и эту возможность. Лучше проверить. Одно я знаю точно: у меня перестали слезиться глаза. Что это за штуку я собрал вчера вечером? Он подошел к лабораторному столу и принялся изучать таинственную конструкцию. — Интересно, зачем я сунул туда рожок для обуви…
— Если бы у тебя всегда были под рукой нужные детали, Гэллегеру Бис не приходилось бы использовать что попало, безжалостно заметил Джо.
— Угу… должно быть, я упился, и мое подсознание снова взяло верх… Нет, так нельзя! Джо, я больше не могу! Нужно бросать пить!
— Интересно, был ли прав Декарт?
— Что ты на меня таращишься?! — рявкнул Гэллегер. — Мне нужна помощь!
— От меня ты ее не получишь, — ответил Джо. — Дело совершенно ясное, нужно лишь пошевелить мозгами.
— Ясное? Ну, валяй, я тебя слушаю.
— Сначала я должен проверить одну философскую концепцию.
— Можешь не спешить. Когда я буду гнить в тюрьме, ты сможешь посвятить все время философским абстракциям. Налей-ка мне пива! Впрочем, не надо, все равно я не смогу его выпить. Как выглядит эта маленькая коричневая зверушка?
— Поработай, наконец, головой, — сказал Джо.
— В таком состоянии из нее вышла бы хорошая гиря, буркнул Гэллегер. — Ты знаешь ответы на все вопросы, так почему не скажешь мне, вместо того, чтобы нести всякий вздор?
— Мир познаваем, — изрек Джо. — Сегодня — это логическое следствие вчера. Разумеется, ты решил проблему, поставленную перед тобой «Надпочечниками Лимитед».
— Правда? Ага, Хардинг говорил о каком-то новом животном или о чем-то в этом духе.
— И что?
— У меня есть два, — ответил Гэллегер. — Маленький невидимый алкоголик и вот это голубоглазое создание, что сидит на полу. Гмм… но откуда я их взял? Из другого измерения?
— А я почем знаю? Откуда-то взял.
— Да уж, наверняка, — согласился Гэллегер. — Может, я собрал машину, которая принадлежит иному миру. И может, дедушка и Хардинг сейчас в том мире! Что-то вроде обмена пленными. Впрочем, не знаю… Хардинг имел в виду животных, которые были бы не опасны, и в то же время создавали видимость опасности, чтобы заставить клиентов дрожать от страха. Но где же тут элемент опасности? — Он глотнул. — Разумеется, эти создания производят впечатление. Я, во всяком случае, дрожу.
— «Поступление адреналина в кровь регулирует химизм всего организма», — процитировал Джо.
— Получается, что, решая проблему Хардинга, я поймал этих существ или приобрел их каким-то иным образом… гмм… — Гэллегер встал напротив бесформенного голубоглазого чудовища. — Эй, ты!.. — позвал он.
Ответа не было, лишь голубые глаза продолжали вглядываться в него. Гэллегер осторожно коснулся пальцем одного из них.
Никакой реакции. Глаз был неподвижен и тверд, как стекло. Гэллегер коснулся гладкой голубоватой кожи — она напоминала металл. Превозмогая страх, он попытался поднять создание с пола, но безуспешно. Либо оно было невероятно тяжело, либо имело снизу присоски.
— Глаза, — произнес Гэллегер, — и никаких других органов чувств. Нет, Хардингу нужно было явно не это.
— Это очень умно со стороны черепахи, — сказал Джо.
— Черепахи? А, что-то вроде броненосца, верно? Ты прав, пожалуй. Вот только как убить или хотя бы поймать такое? Внешняя оболочка твердая, а само существо неподвижно. Такому животному не нужно сражаться или убегать — черепаха ведь ничего такого не делает. А барракуда бы просто спятила, если бы попыталась сожрать черепаху. Идеальное животное для изнеженного интеллектуала, нуждающегося в острых ощущениях. Да, но как быть с адреналином?
Джо молчал. Гэллегер задумался, потом взялся за реактивы и аппаратуру. Сначала он попробовал на неподвижном чудище алмазное сверло, потом различные кислоты. Всеми возможными способами он пытался расшевелить голубоглазое создание и, наконец, после часа усилий робот прервал его яростные проклятия.
— Ну, и как у тебя с адреналином? — с иронией спросил он.
— Заткнись! — рявкнул Гэллегер. — Эта штука только сидит и таращится на меня!
— Злость, так же как и страх, подстегивает надпочечники. Я думаю, что таким вот пассивным сопротивлением можно привести в бешенство любого человека.
— Верно, — признался Гэллегер, с которого стекал седьмой пот. Он пнул странное создание и направился к дивану. Достаточно поднять показатель огорчения и можно злость заменить раздражением. А что с этой коричневой зверушкой? На нее я нисколько не злюсь.
— Попробуй-ка выпить, — предложил Джо.
— Ты прав, я бешусь из-за этого маленького пьянчуги! Но если эта тварь движется так быстро, что ее не видно, то как ее можно схватить?
— Должен быть какой-то способ.
— Это существо так же неуловимо, как первое неприступно. Может, оно остановится, если накачается как следует?
— Тут все дело в обмене веществ.
— А-а, оно слишком быстро трезвеет, чтобы напиться? Возможно. Но тогда ему нужно очень много еды.
— А ты заглядывал на кухню? — спросил Джо.
Мысленно представляя пустую кладовку, Гэллегер встал и остановился перед голубоглазым созданием.
— А у этого вообще нет обмена веществ. Но должно же оно чем-то жить. Только вот чем? Воздухом? Возможно…
В дверь позвонили.
— Интересно, кто на этот раз? — буркнул Гэллегер и впустил гостя.
Вошел мужчина с воинственным выражением на румяном лице, сообщил Гэллегеру, что тот временно арестован, и вызвал своих людей, которые тут же принялись обыскивать квартиру.
— Вас прислал Маккензи? — спросил Гэллегер.
— Точно. Меня зовут Джонсон, криминальная полиция. Недоказанный акт насилия. Желаете связаться со своим адвокатом?
— Да, — подтвердил Гэллегер, ухватившись за эту возможность.
Он позвонил знакомому адвокату и принялся описывать ситуацию, в которой оказался. Однако собеседник прервал его:
— Очень жаль, но я не берусь за дела, где пахнет мошенничеством. Вы знаете мои условия.
— А кто говорит о мошенничестве?
— Ваш последний чек оказался без покрытия. На этот раз или наличные, или разговор окончен.
— Я… минуточку! Я только что закончил одну работу. У меня будут деньги…
— Прежде чем стать вашим адвокатом, я хотел бы увидеть их, — ответил неприятный голос, и экран погас.
Детектив Джонсон похлопал Гэллегера по плечу.
— Ага, значит, у вас на счету пусто? Вам нужны деньги?
— Это ни для кого не тайна. Но нельзя сказать, что я вылетел в трубу. Я только что закончил…
— Одну работу. Это я слышал. И разбогатели. А на какую сумму? Случайно не на пятьдесят тысяч кредитов?
Гэллегер глубоко вздохнул.
— Больше я не скажу ни слова, — произнес он и вернулся на диван, стараясь не обращать внимания на полицейских, переворачивающих его лабораторию вверх ногами. Ему нужен был адвокат. И срочно. Но как нанять адвоката без денег? А если связаться с Маккензи?..
Он позвонил ему. Маккензи выглядел довольным.
— О, — сказал он, — я вижу, полиция уже пришла.
